С оставшегося позади берега начали что-то кричать, однако ветер доносил лишь обрывки фраз, складывавшиеся в сплошь неприличные выражения. Лин обернулась. Драй уже стоял возле императора и прочих, что-то ожесточенно ему втолковывавших. Тролль слушал с все той же благодушной улыбкой, и, кажется, не понимал ни слова из скороговорки, которой сыпал жрец, равно как и оставался равнодушным к ругательствам Малдраба. В стороне заливался радостным смехом орк. Наконец Драю надоела эта свистопляска.
— Пцеса там. Ег'личество рад. Не благодарить. Я ушел. Голоден уже, — даже ветер не смог исковеркать его прощальных слов.
Девушка улыбнулась. Нет, она решительно не могла сердиться ни на это дитя природы, ни на его остроумного друга. До берега отсюда рукой подать, если тролль, пообедав, не вернется, спасатели приплывут на лодке. С другой стороны, порывы ветра усиливались, и хоть он не был холодным, все равно доставлял неудобства — приходилось беспрерывно держаться за камень, а уж о том, чтобы выпрямиться на полный рост, и речи не шло.
Спустя некоторое время Лин в полной мере ощутила целый букет иных досадных мелочей: ноги занемели, от холодного камня по всему телу шел озноб, чуток поднявшееся солнце совсем не грело, волны разбушевались, окатывая камень пенными хлопьями, ледяные брызги жалили кожу. На берегу сыпал проклятиями император, вокруг которого пчелкой вился извиняющийся жрец, но спасительной лодки никто и не думал присылать. Смысл перепалки почему-то от нее ускользал. Девушка досчитала до ста. Потом до двухсот. На числе «пятьсот» ее терпение лопнуло, как мыльный пузырь. Надежда, что дело разрешится само собой — тоже. Пришедшие глазели на нее, как на вылезшую обогреться русалку, и не делали никаких попыток помочь.
Приказав гордости не лезть не в свое дело, Лин сложила ладони рупором и прокричала:
— Лодку дайте!!!
Малдраб Четвертый схватил служителя за грудки, а к девушке донеслось писклявое:
— …о-у-ство…
— Нельзя! — хором перевели гартонские генералы.
Пожалуй, в их голосах не слышалось особого злорадства — как-никак, на реке застряла единственная принцесса подходящего для их еще некоронованного короля возраста.
— Почему?!! — уже начиная тревожиться, вновь заорала Лин.
— Гебион запретил! Кощунство!
— К черту Гебиона!!! Сама с ним разберусь!!! Хоть доску толкните!!!
Гартонцы лишь пожали плечами, а император опустился на землю и обхватил голову руками. Похоже, ситуация начинала принимать не только неожиданный, но и нежелательный оборот.
Внезапно наступила тишина, затем погода резко изменилась. Безоблачное небо в мгновение ока заволокли черные тучи, ветер значительно усилился, волны теперь захлестывали камень полностью. Вода в Купели Понимания приобрела ярко-голубой оттенок, будто кто-то вылил в нее пару бочек акварельной краски. Поток бежал вперед, а насыщенность цвета совсем не слабела.
Девушка старалась держаться как можно ближе к берегу, на котором начались все эти неприятности, понимая, что если она попадет в срединное русло Тролорки, то вряд ли сможет попозже объяснить чересчур исполнительному троллю, в чем конкретно он был неправ.
Однако самое странное (и страшное!) заключалось в том, что люди понемногу отходили от кромки воды, низко склонив головы и поминутно оборачиваясь, словно в ожидании чего-то. Судя по их мимике, паломники активно переговаривались между собой, но Лин не слышала ни единого голоса. Когда Крезин чуть ли не волоком потащил прочь императора, она испугалась по-настоящему. Неужели ее решили оставить на заклание? Гебиону в жертву? Или именно в этом и состоит суть обряда — напугать принцессу до полусмерти, чтобы поняла хрупкость бытия?
И ни один ее крик не привлек внимание. Вероятнее всего, его попросту не расслышали.
Помнится, Искра предрекала ей стать богиней, хотя девушка сомневалась, что боги вылупливаются из каждого утопленника… Тем более, здешнее место давно занято. Да и не хотелось ей подобной участи!
Берег почти обезлюдел, только метаморф продолжал вглядываться вдаль, прямо сквозь Лин. От подобной «незаметности» она еще больше почувствовала свою уязвимость. Пальцы разгибались с трудом, ноги окоченели настолько, что девушка их вообще не чувствовала. Намокшие от брызг волосы больно хлестали по лицу и закрывали обзор. С каждым вдохом камень становился все более скользким… не исключено, ее попросту оставляли силы. А стихия не утихала и, кажется, непогода грозила затянуться надолго.
Смерти Лин не боялась. Понятное дело, ураган образовался не сам по себе, и вряд ли Гебион позволит погибнуть той, ради кого затевалось представление. С другой стороны, разговаривать с богом, устроившим такое испытание, ей совершенно не хотелось.
К счастью, оставался один призрачный шанс. Второй облик. Эта мысль приходила девушке в голову и раньше, однако присутствие посторонних наблюдателей сводило все на нет. Теперь же, когда на берегу виднелся лишь Кари, можно было попробовать.
Длинные волосы заструились по ветру, словно брызги не могли их смочить. Холод никуда не делся, но тело обрело былую чувствительность. Пальцы уже не казались чужеродными предметами, платье не пропускало влагу, ноги не пытались подогнуться и соскользнуть в воду. Пожалуй, такое положение вещей было относительно удовлетворительным.
Лин приободрилась. Наверно, стоило попробовать переплыть на противоположный от Купели берег… Жаль, ей почему-то казалось, что умение плавать к не-людскому образу не прилагается.
И вновь потекли минуты ожидания. Тучи громоздились исключительно над Купелью Понимания, поэтому девушка могла наблюдать, как медленно поднимается солнце. Когда оно приготовилось скрыться за одной из них, метаморф ушел. Медленно, слишком медленно даже для человека, не останавливаясь и не оглядываясь.
«Я здесь! Куда же ты?» — хотела закричать Лин, но в горле застрял горький комок. Не сразу она поняла, что пресноводная река не имеет никакого отношения к соленой влаге на лице. Больше, чем кричать, девушка желала быть услышанной…
Погода улучшилась сразу же после того, как Кари скрылся за валунами, щедро рассыпанными по всей видимой территории. Ветер утих почти мгновенно, река успокоилась, степенно неся свои воды в Светлу. Правда, температура ее оставалась прежней, однако цвет Купели стремительно менялся. От ярко-голубого он перешел в бирюзовый, время от времени на поверхности проскакивала одинокая темная волна.
Пожалуй, теперь Лин могла бы перебраться на ближний берег, но вступать во владения бога Воды она не хотела. Не сейчас! Разве что потом, когда придут голод и жажда…
Бирюзовая вода замерла. Течение Тролорки свернуло вбок, проминая Купель Понимания, а затем в ее глубине заплясали красные лучи, составляя и изменяя геометрические фигуры. Девушка смотрела на них во все глаза, стремясь запомнить невиданное зрелище. Внезапно она осознала, что подползла вплотную ко входу в мир Гебиона. Лин спешно отодвинулась назад, стараясь не всматриваться в зовущие контуры. Тогда появился шепот — тихий, едва отличимый от шума волн, обладающий необъяснимой силой убеждения.
«Иди к нам… Мы научим… Ты наша… наша… наша…» — повторяла Купель, и на какой-то миг в ней мелькнуло нечто, похожее на лицо.
— Госпожа, я бы на твоем месте принял предложение Купели.
Она едва не сверзилась в реку от неожиданности. Завертела головой, пытаясь определить источник голоса.
— Кто здесь?
Звонкий смех раздался со всех сторон.
— Совсем еще дитя… Поверь, ты научишься видеть мысли. А я… Здесь меня называют богом Воды, хотя на самом деле я храню Знания. Отбрось свой страх, он делает тебя слабой. Войди в Купель и обрети Понимание. Мы рады каждому не-людю, пожелавшему понять, кто он…
— Я — человек! — прервала девушка Гебиона, желая заглушить голос, подтверждавший ее самые страшные подозрения.
И вновь зазвучали колокольчики смеха.
— Нет, госпожа, — уверял ее бог Воды. — Посмотри на себя — твое тело вспомнило свое предназначение. Войди в Купель!!! — грохнуло как приказ.
Лин еще крепче вцепилась в камень. Приказов она не любила.
— Я человек!
— Глупышка… Зачем ты отдаляешь неизбежное? Разве люди — высшие существа? Неужели ты не хочешь постичь свою внутреннюю суть? Обрести бессмертие, неуязвимость, могущество? Госпожа, второго шанса не будет. Ты должна завершить обряд! Понимание…
Что должно сделать Понимание, он не успел договорить. Девушка, скрипя зубами от ярости, скороговоркой просветила Гебиона, что должен сделать он сам. А также с кем, где, как и когда. И куда потом пойти. Пожалуй, ее красноречию позавидовал бы даже Марк.
— Ты же сам был человеком! — напоследок крикнула она, осознавая: ключевое слово в этой фразе — «был»…
— А ты сама себя губишь, неразумная, — мученическим тоном посетовал бог Воды. — Но призвание мудрых — помогать…
