«Лучше, чем кто бы то ни было. И, поверь, мы много об этом думаем, но ты заронила в нас надежду, Гайдэ. Ты дала нам то, о чем мы успели почти забыть. Ты сделала нас живыми, и мы не хотим с тобой расставаться. Мы будем искать способ избежать этого. Если, конечно… ты тоже этого хочешь».
Мне стало удивительно тепло и очень спокойно.
«Хочу, ребята. Может, вы не поверите, но я давно так не хотела обрести компанию, как сейчас. Поэтому, если выход все-таки найдется, я всеми силами постараюсь вас сохранить».
«Нам этого достаточно, — дружно прошептали Тени, обдав меня еще одной волной благодарности и умиротворения. — Будь уверена: мы не покинем тебя больше. Мы даем тебе Клятву Крови в том, что сохраним твою жизнь во что бы то ни стало. Все четверо. Сегодня и навсегда. Мы принимаем тебя, Хозяйка Равнины. Принимаем, и да будет наша Клятва услышана Лойном».
Что-то внутри меня дрогнуло и тут же отпустило, а потом возникло странное ощущение, как будто кто-то могучий на мгновение взглянул на меня из Пустоты и запомнил прозвучавшие слова. Он словно бы поставил на них нерушимую печать. Надежную, крепкую и совершенно неоспоримую. И это ощущение было так сильно, а пришедшее за ним чувство, что Клятва услышана, — так реально, что я на мгновение растерялась.
— Гайдэ? — отвлек меня от догадок неугомонный шейри. — Гайдэ, ты чего? Тебе опять плохо?!
Ну вот. Заметил. Видимо, я сидела без движения слишком долго или чересчур настойчиво смотрела в одну точку, вот он и обеспокоился. Пришлось оторваться от внутреннего диалога и успокоить кота.
— Нет, Лин. Просто задумалась.
— О чем, если не секрет?
Тени дружно замолчали, словно совершив то, что хотели, и сказав все, что только могли сказать. Правда, так никуда и не делись. Остались где-то неподалеку — молчаливые, терпеливые и какие-то мрачно-торжественные. Причем в этот момент во мне поселилось стойкое ощущение, что они действительно больше никуда не уйдут. Ни к эарам. Ни в Тень. Ни даже к Аллару, если он вдруг решит позвать их на небеса. Просто потому, что они настоящие… первые настоящие друзья, которые стали мне неожиданно дороги. Или, правду сказать, уже и не друзья, а скорее братья. Самые настоящие кровные братья, которых у меня никогда раньше не было, которые именно сейчас ими стали и которых я теперь тоже никогда не предам. И никуда не отпущу, даже если мне руку будут резать тупой пилой без анестезии.
«Братья…»
— Так о чем, Гайдэ? — настойчиво тронул меня лапой шейри, не услышав дружного вздоха, раздавшегося в моей голове. — О чем ты сейчас думаешь?
Мои губы тронула слабая улыбка.
— О будущем, друг мой. Кажется, оно начинает наконец постепенно вырисовываться.
О том, что мы приближаемся наконец к месту назначения, я поняла довольно быстро. Сперва по тому, как резко загустел и почернел окружающий лес. Затем — по тому, как последняя тропинка, смутно напоминающая старую и заброшенную дорогу, уверенно свернула на восток, оставив нас отыскивать дальнейший путь самостоятельно и, наверное, даже на ощупь. Наконец, по тому, как исчезли ставшие привычными голубые сосны, а вместо них стали появляться странные, совершенно невообразимого вида деревья. Поначалу по одному-два, затем — все чаще… а когда мы перешли вброд какую-то мелкую речушку, лес изменился так резко и внезапно, что мне моментально стало ясно: хозяева здесь уже другие. И порядки, судя по всему, тоже.
Надо сказать, что этот новый лес выглядел гораздо интереснее и богаче, чем оставленный нами. Этот Лес казался сказочным. В нем было так много ярких красок, так много необычных кустов, такое диковатое разнообразие флоры, что с непривычки разбегались глаза. Синий, фиолетовый, ярко-желтый… я в жизни представить себе не могла, что трава может приобрести такой сочный сиреневый оттенок, а обычная с виду рябина вдруг вымахает до высоты трехэтажного дома и разродится крупными малиновыми плодами, больше похожими на гроздья винограда, чем на привычные ягоды.
Деревья все, по-видимому, были довольно старые, каждому не меньше двух сотен лет, с густыми кронами. На одних — огромные, буквально гигантские листья, в которые можно завернуться целиком, на других — совсем крохотные, не больше ногтя, на которые без лупы даже смотреть неудобно. Сами деревья удивительно прямые, будто специально выращенные, с могучими толстыми ветвями. По таким ветвям вполне можно гулять, как по второму этажу, не испытывая никакого дискомфорта.
Под ногами упруго пружинил густой мох. Тут и там то и дело встречались целые опушки, до отказа заполненные ошеломительно яркими цветами. Причем и у них лепестки оказались окрашены в такие резкие тона, что очень скоро у меня зарябило в глазах. А когда солнце скрылось за какой-то тучкой и Лес на мгновение погрузился в полумрак, стало ясно, что каждая травинка, каждый кустик и каждый цветок в нем имеет удивительную способность опалесцировать, как будто их посыпали фосфором.
Я внезапно почувствовала себя в сказке — в считаные секунды все пространство вокруг осветилось, будто солнечным днем. Заиграло, ослепило, ошеломило и почти оглушило, потому что никто из нас не ожидал встретить тут такое буйное великолепие красок. В полумраке совершенно по-другому заиграли роскошные сочные листья. Какими-то потусторонними показались свисающие до земли толстые лианы. У цветов причудливо изломались очертания, еще больше усилив впечатление нереальности происходящего. А у отливающей лиловым травы появились белые, светящиеся призрачным голубоватым светом кончики. И все это жило, дышало, играло и потрясало воображение, заставляя восхищенно оглядываться.
Правда, потом солнце снова выглянуло из-за туч, и Лес ненадолго притих. Как будто смутился от нашего восторга и попытался прикрыть режущую глаз красоту, милосердно приглушая свой ослепительный блеск. Но даже так он выглядел поразительно гармоничным. Каким-то цельным, единым и удивительно привлекательным.
— Уже близко, — неожиданно пояснил Мейр, настороженно оглядевшись. — Надеюсь, нас не остановят местные стражи и не надумают стрелять без предупреждения.
— А что, бывали прецеденты? — забеспокоилась я.
— Ну, эары не любят чужаков.
— Но мы же по делу, — резонно заявил шейри, прижимаясь к моим ногам. — Если бы не нужда, ни за что б сюда не сунулись. Дураков нет — топтать эту траву зазря.
— Не скажи: было время, когда за кровью эаров самым настоящим образом охотились. Пока они не начали отстреливать чужаков еще издали.
— Что о них вообще известно? — поинтересовалась я, осторожно ступая по необычной траве и стараясь не задеть многочисленные цветы.
