— Это просто бред какой-то.
— Бред, не бред, но я видела это.
— А что еще ты видела? Может, я даже убила одного из них, присосалась к ранам, распорола горло, я что, одна из этих по-твоему? — я разозлилась. Хотела, чтобы Катька мне правду сказала, а она весь этот бред несет. Не могла это быть я. Меня от одного вида крови мутит. И вообще, я вегетарианка. Была когда-то. И как бы мне не хотелось возмутиться, громко хлопнуть дверью и обозвать ее лгуньей, но с тем, что я изменилась, не поспоришь.
— Чего ты злишься, думаешь, мне самой приятно было в свой день рождения твою физиономию повсюду видеть? — в свою очередь завелась Катька.
— Ладно, проехали. Что я дальше делала?
— А ты уверена, что в горло мне не вцепишься, если я продолжу? — съехидничала она.
— Смотря, что ты скажешь.
Катька несколько секунд смотрела на меня, пытаясь найти достойный ответ. Не нашла, зато рассказ продолжила.
— Ты прошла до самого конца зала и постучала в дверь.
— И что было за этой дверью?
— Почем мне знать? Ты просто вошла. А я, как больная идиотка решила героиню из себя изобразить.
— И меня спасти? Что-то это на тебя не похоже.
Зря я это сказала. Катя обиделась. Ведь знаю же, что она не такая, как мы все думали, но старые привычки хрен искоренишь.
— Ну, прости, я не хотела. Правда. Я просто злюсь и срываюсь на тебе. Мне правда жаль. Ты расскажешь, что было дальше или мне на колени встать?
— Ты ведь без подколок не можешь? — хмыкнула Катя.
— В этом мы похожи.
— Теперь не только в этом. Под меня косим?
— Скорее ледники растают, чем я стану тебе подражать. Но моя внезапная блондинистость тоже оттуда.
— Тебе идет.
— Меня мой цвет вполне устраивал.
— Перекраситься не пробовала?
— Ты с темы-то не съезжай. Позже о косметике поговорим.
— Как две закадычные подруги?
Хотелось мне ответить что-то колкое и обидное, опять же по старой привычке. Но сдержалась. Да уж, такими нападками я сама скоро Стервозой стану и без всякого подражания.
— Так ты пошла за мной или нет?
— Мне не пришлось. Тот парень, с которым ты зажигала весь вечер, поднялся по лестнице и направился к той же двери. Я сделала вид тогда, что поправляю ремешок на босоножке, и он не стал так пристально меня разглядывать. Эль, мне показалось, что он из особого отдела.
— Инквизиция?
— Да.
— И тоже вампир?
— Нет. Я бы сказала, он темный, но тоже не факт. В клубе не очень-то с освещением, особенно на втором этаже, — Катя замолчала на секунду, перевела дыхание и продолжила, — Чтобы не привлекать внимания, я спустилась, а через пару минут и вы вышли. Страшно ругались.
— Ругались?
— Да, он орал на тебя, причем в выражениях не стеснялся. Но и ты в долгу не осталась. Послала его, оттолкнула даже. Потом друзья меня позвали. Я на какое-то время упустила тебя из виду, а когда нашла, ты ругалась уже с другим. И этого парня я знаю.
— Виктор?
— Да, брат Егора.
— А что дальше было?
— Ничего. Ты от него отделалась, кстати, очень впечатляюще. Мои друзья оценили. А вот твой парень еще больше разозлился. Схватил тебя за руку, бросил Виктору пару фраз, и увел тебя.
— Не веселая история получается. А имя его ты случаем не помнишь?
— Он не представлялся. Да я и не жажду. От этих типов из особого отдела лучше держаться подальше.
— И почему вы все их так боитесь?
— А ты не боишься полиции? Это инстинкт. Если тобой интересуются из органов, значит, ты сделал что-то не так. А у нас, в отличие от людского суда, смертную казнь никто не отменял.
— Ничего себе. Может, у вас еще и тюрьмы есть?
— Поверь, то что делают с преступниками в нашем мире, хуже тюрьмы и пожизненного заключения.
— Что здесь может быть хуже?
— Лишиться сил. Вот что. Для таких как я, самое страшное наказание никогда больше не обращаться. Пара лет в таком состоянии, и ты реально сходишь с ума. Магам легче, в каком-то смысле. Их просто лишают сил. Они становятся простыми регистраторами.
— Знакомое слово. Где я его слышала?
— Та стерва, что ворвалась к нам в класс так твоего Егора назвала. Да и я не удержалась. И честно, не очень-то жалею.
— Вероятно, это что-то обидное.
— Не то слово. Это тоже самое, как если обозвать парня импотентом.
— Даже так?!
— Да уж, удивляюсь, как он сдержался и не вцепился ей в глотку за подобное оскорбление. Меня он знатно к стенке приложил.
— И я его не осуждаю.
— Ты пойми, Эль, у нас с твоим парнем долгая история взаимной неприязни. И от этого еще больше непонятно, почему он тогда ей все спустил.
— Той женщине из инквизиции?
— Да. Если бы я его не знала, то решила бы, что ему все равно. Но я его знаю. Егор честолюбив. Если он спустил это ей сейчас, на то была очень веская причина.
Я вынуждена была согласиться с Катей. Представить, что Егор мог просто испугаться этих типов, сложно. Мне кажется, он вообще ничего не боится.
— Кстати, а кто еще знает, что ты искра?
— Кроме Егора только ты.
— Эль, а не слишком ли ты ему доверяешь? Он темный, а это.
Катя не успела договорить. В дверь поскреблась мама Кати.
— Катюш, вы не проголодались? Спускайтесь, скоро ужинать будем.
— Спасибо, Елена Сергеевна, но мне пора. Уже поздно.
— Очень жаль. Муж был бы рад снова увидеть тебя.
Елена Сергеевна так искренне расстроилась, что я уже готова была согласиться, но тут вступила Катя и со словами: «Я провожу» потащила меня к выходу.
— Как невежливо, — заметила я.
— А ты что, жаждешь познакомиться с главой лунного клана. В отличие от всех остальных, члена совета эта побрякушка не обманет.
— Поняла. Уже ухожу.
Мы действительно направились к выходу, но я вспомнила, что не задала самый важный свой вопрос.
— Кать, а что это был за клуб?
— А я не говорила? Песочные часы. Но люди ходят туда только в качестве пищи.
— Песочные часы? Тот, что на Морозовской? — спросила я, а сама своим ушам не верила. Вот оно. Круг замкнулся. Все, буквально все сводится к этому клубу, — Это тот клуб, куда Матвей хочет всех наших отвезти?
— Эль, даже не вздумай во все это влезать. Это не просто клуб. Это клуб, кишащий вампирами. И стоит только им тебя увидеть без браслета.
— Они не увидят. И если вам с Егором плевать, то мне нет. Я не позволю каким-то уродам питаться моими друзьями.
— Ты не понимаешь, во что лезешь.
— Не понимаю, но я знаю, что если ничего не сделаю, кто-то умрет. Ты с этим жить сможешь?
— Я не позволю тебе так рисковать. И если ты сама не откажешься от этой бредовой мысли, я скажу Егору.
