— Я приеду за тобой завтра к обеду, — сказал, наконец, дакса. — Но нам придется поговорить.
— Не нужно разговоров, — Илия не сдержалась и отвернулась. Что бы ни сделал Гариэль, он был уверен в правильности своих действий. И не ей судить. — Я вернусь, как только все узнаю.
— Правда? — он, казалось, удивился.
Тогда Илия твердо на него посмотрела.
— Я вернусь не потому, что иначе ты меня не отпустишь. Я вернусь, потому что сама этого хочу.
Гариэль внимательно ощупывал ее глазами.
— Правда? — настойчиво повторил, будто действительно умел различить ложь по интонации.
— Да, — четко ответила она. Илия хорошо усваивала уроки. Выбирай то, что тебе нужно и неважно, откуда поступает предложение, неважно, насколько при этом на тебя давят. Она выбрала.
Когда она протягивала руку отключить даксу, который уходить отчего-то не спешил, тот быстро сказал.
— Подожди…
Она так и замерла, с протянутой рукой, желая побыстрее отделаться от него и одновременно не решаясь этого сделать.
— Я хочу сказать, хотя в таких ситуациях мне уже не особо верят. Я думал, Илия, для тебя так тоже будет лучше.
Гариэль быстро улыбнулся одними губами и отключился сам.
Эльф с орком действительно скоро ушли. Илия стояла на улице и все еще слышала в голове голос Гариэля. Он специально ее оставил. Ждал когда все сложиться удобным для мастера образом! Он бы все тому дал, лишь бы поддерживать в Кариене хорошее настроение, способствующее работоспособности.
Это отвлекало… отвлекало от другой мысли. Не от того что сказал эльф, наоборот. От того, что ее охватило, когда Кариен ушел, как она думала, к Дифии.
Невозможно было не признаться себе… И признаться невозможно.
Когда музыка стихла, Илия стала подниматься к дому Кариена. Было очень темно и шаги получались маленькие, неспешные. Она шла в высокой траве, отчего-то игнорируя тропинку неподалеку, потому шла, казалось, целую вечность.
На веранде было пусто, дверь заперта. Илия постучалась уверено, сильно, но когда дверь распахнулась, ей все-таки пришлось опереться плечом на стену.
Смотря на лицо демона, сложно было представить, что недавно он веселился, как впервые попавший на танцы подросток. Кариен глядел очень внимательно и молчал. Слегка подвинулся, открывая проход.
В дом не приглашал, Илия прошла сама. Дошла до гостиной, где горел мягкий багровый свет. От него было немного страшно, особенно от лежащих на стенах, похожих на приведения отражений. Кариен молча встал напротив.
— Кариен, — начала Илия. Ее голос прозвучал как что-то чужеродное, разрывая мягкую тишину, словно карканье.
— Кариен, — тише повторила, — я хочу тебя попросить…
— Слушаю, — через время отозвался демон.
— Хочу, чтобы ты меня… очаровал, — твердо сказала Илия, просительно заглядывая ему в глаза.
Минуту он смотрел недоверчиво, потом моментально разозлился. Блеснули клыки.
— А ты думаешь, я откажусь? С какой стати? Это вполне нормально — очаровать. Или просто поймать и изнасиловать. Я всегда так делаю, зачем же сейчас изменять своим привычкам? — со злой иронией шипел.
— Нет, Кариен, ты не понял, — она не дала скандалу разгореться, шагнула ближе, вплотную, смотря снизу верх. — Ты не такой, я ни секунды не сомневаюсь. Просто понимаешь, это нужно мне. Ты заслуживаешь, чтобы тебя любили. Ты заслуживаешь всего, но я не знаю… как. Мне просто нужно увидеть, как это бывает, понимаешь? Чтобы только ты и я, и ничего между. Никаких страхов, никакого ожидания, что как только все наладиться, то сразу сломается, развалится и будет только хуже. Никакой боязни привязываться, ведь в результате все равно останешься одна. Я хочу знать, как это, когда ни о чем не думаешь, только любишь. И все забываешь…
Он уже давно успокоился. Внимательно слушал, наклонив голову, задумчиво нахмурив лоб.
— И все забываешь? — рассеяно повторил.
— Пожалуйста, Кариен… — Илия подумала, что если он сейчас откажется, она на самом деле больше ничего не сможет сделать. Не знает, как справиться с тем оглушительным чувством ревности, злости и опасения, что он уже не ее…
— И все забываешь? — он легко улыбнулся. — Хорошо.
— Ты согласен?
— Да.
Илия смотрела, как он наклоняется, совсем близко, почти упираясь в нее лбом. Заглядывает глубоко в глаза. Так глубоко, словно смотрит в колодец без дна.
— Не боишься? — медленно спросил.
— Нет. Но я боюсь, что может не получиться, — невесело призналась Илия, потому что бояться Кариена даже мысли не возникало. Никогда.
— Тогда мы придумаем что-нибудь еще, — тихо и уверено сказал демон и мягко улыбнулся. Его улыбка всегда превращала окружающий мир в волшебную сказку, давно пора было признать. Без таких улыбок мир превратился бы в серое скучное отражение себя самого.
И что-то темное отступало, вокруг загорался мягкий теплый свет, зрение странным образом изменилось и вскоре предметы виделись только на пару метров вокруг, да и то как-то расплывчато. И ничего не осталось, только удивительная теплота, Илия и напротив — он.
Кариен отдернул руку и отступил на шаг назад.
'Почему он так насторожено смотрит?', - подумала Илия и улыбнулась. Как глупо, что он сейчас так далеко. Как глупо быть так далеко от него…
Через секунду Илия уже крепко его обнимала. Вначале ей казалось, что этого вполне достаточно, просто обнимать самое дорогое в мире существо. Потом она поняла, что глупо терять время, которое можно занять всякими другими приятными делами.
Никогда раньше она не раздевала мужчину. Она вообще многого не делала раньше. Не целовала его первой. Не раздевалась перед ним, расчетливо медленно, наслаждаясь горящим в его глазах нетерпением. Не дразнила, выскальзывая из его рук и убегая в спальню. Не растягивалась на гладких простынях, вдыхая такой родной запах, без которого преследует навязчивое подозрение, будто что-то не так.
А зря.
…Времени прошло много, но спать совершенно не хотелось.
— Расскажи, — сказал Кариен на ухо.
Илия закрыла глаза, ощущая, как его теплые пальцы скользят по телу, как ровно поднимается его грудь под щекой и рассказала. Про то, как была счастлива, тем полудетским наивным счастьем, окруженная всем, что не ценишь, ценности чего не способен понять, пока все это не исчезнет. Про свою первую светлую любовь, когда уверен, что она навсегда. Про тот страшный день, когда оказалась на лужайке и визжала от счастья. И как все закончилось, быстро и жестоко, будто обрубили все корни, несущие дереву жизнь…
Когда становилось слишком страшно, пальцы сменялись губами и на время она обо всем забывала.
