— Чтобы украсть славу у их союзников, — объяснил Джарлаксл. — У Дома Меларн.
Дзирт отметил неуверенное и удивленное выражение лица Энтрери.
— Любому стороннему наблюдателю показалось бы, что мой дорогой и проверенный Брелин сказал нам, что путь свободен, — продолжал Джарлаксл. — Он также поведал мне, что Дом Ханзрин отказался вступать в союз с Домом Меларн против матроны матери, и поэтому Дом Меларн оставил любые планы борьбы с Домом До’Урден и мерзкой Далией. Он также сказал мне, что прибытие первой жрицы Кирий Ксорларрин потрясла решимость всех врагов. Её верность Матроне Матери Зирит и верность Зирит Матроне Матери Бэнр сделали дома Бэнр и До’Урден неприкасаемыми.
Теперь лицо Дзирта стало таким же неуверенным, как и лицо Энтрери. Тот угадал мысли Дзирта, когда задал следующий вопрос.
— Тогда почему мы здесь, а не в Доме До’Урден?
— Потому что Брелин предварил свой доклад этим, — пояснил Джарлаксл, поднимая левую руку и царапнув большим пальцем по тыльной стороне указательного. — Это значит что все, что он сказал впоследствии, противоречит истине. И он самым тщательным образом выверял слова.
Двум другим потребовалось время, чтобы переварить объяснения Джарлаксла. Ханзрин и Меларн объединились ради общего дела, и собирались выступить против Далии и Дома До’Урден — прямо сейчас. И они знали о том, что троица в городе.
— Но тогда почему мы здесь? — спросил Дзирт.
— Потому что они смотрят в другое место.
Джарлаксл повернулся к Энтрери. Из своего бездонного мешка он достал зеркало и поднял его перед человеком.
— Матрона Мать Шакти Ханзрин, — приказал он, и отражение дроу, которым стал Энтрери, заколебалось, принимая вид Шакти. — Используй маску, чтобы повторить. Обман будет совершенным, ибо магия Маски Агаты не может быть обнаружена.
— Ты хочешь, чтобы я….
— Превращайся в Шакти Ханзрин, и побыстрее, — приказал Джарлаксл. — У нас аудиенция с Матроной Матерью Жиндией Меларн.
— Я хочу, чтобы ты старалась лучше, — сказала Кь’орл Ивоннель. Женщины сидели друг напротив друга у чаши прорицаний, соединив руки в магическом слиянии. — Сильнее.
Она почувствовала, что Кь’орл глубже погружается в магию священной воды, и последовала за ней, когда женщина снова отпустила свои мысли, посылая их сквозь чашу. Они сплетались, кружились и, покидая комнату, снова разделяли видения своего бестелесного общего создания.
Теперь Ивоннель провалилась глубже и, вместо того, чтобы сосредотачивать мысли на внешних образах, окружающих их, повинуясь внезапному импульсу, она всмотрелась внутрь себя, внутрь мыслей Кь’орл. Вначале была лишь тьма. Она чувствовала, как сопротивляется её спутница.
Она надавила, обещая спокойствие и комфорт, удовольствие, а не боль. Так долго эта женщина подвергалась побоям и пыткам, таким жестоким было её поражение.
Кь’орл хотела воспротивиться, но Ивоннель не отступила. Она даже дала Кь’орл войти в собственные мысли, чтобы та могла увидеть их искренность. У Ивоннель не было ни желания, ни причин мучить Кь’орл. Это не принесло бы никакой пользы и никакого удовольствия.
Её предложение, её обещания были честными, и Ивоннель поняла, что Кь’орл начинала верить ей, когда ментальная защита начала слабеть, а затем и вовсе исчезла.
За этим последовало великое откровение, благодаря которому Ивоннель стала намного лучше понимать эту магию разума. Она не ожидала, что будет изучать псионику таким образом, но красота этого слияния была тем, чего Ивоннель не могла упустить.
У неё было оружие. Им стала Кь’орл, и она могла использовать эту женщину так же легко, как волшебную палочку или лук.
Скользя сквозь мысли Кь’орл, она задавала вопросы и находила ответы. Какие силы могут быть доступны ей? Какие странные заклинания могла использовать она с помощью слияния, с помощью Кь’орл?
Она вернула мысли обратно к окружающему. Их смешанное сознание снова неслось в Залу Прорицаний, сейчас они пролетали через коридоры, окружающие комнату, которые, как и требовала Ивоннель, были в основном пусты.
В боковой зале они увидели Минолин Фей, освещенную светом множества свечей кристальных канделябров. Женщина выполняла общий обряд медитации.
Ивоннель телепатически шепнула Кь’орл Одран, устанавливая на тетиву её ментальные пальцы.
Кь’орл колебалась недолго, лишь пока Ивоннель не заверила её, что не вернет её бейлору Эррту.
И женщина спустила псионическую тетиву.
Мысли Минолин Фей накрыл магический удар. Её слова стали невнятными и бессмысленными. Руки заметались, и свеча упала на пол у её ног.
Бедная женщина что-то бормотала, заикаясь и запинаясь. Искаженная тарабарщина слетала с её губ.
Пламя коснулось подола её платья.
Но она даже не заметила.
Ивоннель ахнула от восторга.
— Стоп! — наконец поручила Ивоннель Кь’орл, и обе женщины отпустили ментальную хватку.
Минолин Фей пошатнулась, со вздохом приходя в чувства. Тем не менее, женщине потребовалось несколько ударов сердца, чтобы заметить огонь, объявший её платье. А потом она закричала, хлопая руками по одеянию.
Ивоннель призвала собственную магию, бросая простенькое заклинание, чтобы создать воду, куда хотела окунуть мать.
Но нет, поняла она. У неё ничего не выйдет. Она не могла найти способ использовать свою магию с помощью чаши прорицаний. Может быть, ей стоит пригласить других жриц Дома Бэнр, чтобы они присоединились к ней в этом ритуале. Собрания жриц случались, когда Дом шел войной на другой Дом. Как, вероятно, скоро поступят Меларны, или, возможно, как они делают уже, направляясь к Дому До’Урден.
Она снова сосредоточилась на происходящем вокруг. Минолин Фей сбросила платье и отпрянула. Она тяжело оперлась на стену, и дрожащими руками потянулась к ожогам на голени. Ивоннель оценила спокойствие матери, когда Минолин Фей снова начала колдовать, бросая исцеляющую магию, чтобы вылечить ожоги.
Как только с этим было покончено, жрица оглядела залу, смущенно, удивленно или, быть может, со страхом. Ивоннель отметила настороженность, мелькавшую в глазах женщины. Словно та что-то почувствовала.
Так значит, мы не полностью невидимы, подумала Ивоннель. Она ощутила, что Кь’орл согласна с ней.
Тем не менее, какое замечательное оружие!
Ивоннель направила коллективное сознание обратно в Залу Прорицаний, а затем вытащила руки из чаши и возбужденно похлопала в ладоши.
— О, ты прекрасна! — сказала она Кь’орл, когда женщина открыла глаза. — Силы твоего разума великолепны! То, что ты можешь проводить их через прорицание, полностью отделить наше сознание от наших тел, это… великолепно!
