Ознакомительная версия.
— Когда я нападаю, нагибайся, — посоветовала матушка Ваджпаи.
Сегодня на ней было простое платье, как на всех, хотя и подпоясанное в талии. Подол юбки она приподняла и подоткнула. Мы спустились в один из дворов на нижнем уровне храма — Клинки устраивали там тренировки с оружием. Если оружие не требовалось посвященным, его могли брать для занятий претендентки. Как правило, после тренировок все мы уходили в синяках.
Ко мне матушка Ваджпаи проявляла особый интерес.
Самма, Яппа и еще три претендентки в тот день занимались в нижнем дворе. Шипели фонари, горевшие на газе, переработанном из сточных вод; сырой каменный зал был ярко освещен. Пол в зале был усыпан соломой, а в углах лежали муслиновые валики, набитые ватой.
Я, как мне казалось, незаметно перемещалась в сторону, надеясь застать матушку Ваджпаи врасплох. Дрались мы по правилам.
— Можно наносить только разрешенные удары и применять разрешенные приемы, — предупредила меня перед боем матушка Ваджпаи.
— Когда мы будем драться без правил? — спросила я Самму позже.
Та со смехом объяснила, что бои без правил — последний Лепесток, пройдя который мы станем полноправными Лилейными Клинками.
Итак, до поры до времени нас ограничивали правилами — почти как на Гранатовом дворе. Девять лет предстояло сражаться по правилам, а несколько последних месяцев — без правил. Так я еще могла бы жить.
Я осторожно попятилась, не сводя взгляда с ног матушки Ваджпаи и не меняя стойки. Еще Танцовщица, швыряя меня на камни, учила: стойка — это все.
И все же я едва не пропустила удар. Матушка Ваджпаи ринулась на меня внезапно и замахнулась правой рукой. Рука ее казалась лезвием меча. Я нарочно упала, надеясь уйти от удара. Я собиралась перекатиться на другой бок и быстро вскочить. Такой прием у меня срабатывал почти всегда, ведь я была маленькой и юркой.
Возможно, все вышло бы и на этот раз, сражайся против меня другая наставница или девушка постарше. Я несомненно победила бы в поединке с другой претенденткой — ведь все остальные двигались и соображали гораздо медленнее меня. Но матушка Ваджпаи отлично изучила все мои приемы и уловки. Когда я попыталась уклониться, она левой рукой сильно ударила меня в правый висок.
Морщась от боли, я упала на пол. Перед глазами поплыли красные пятна. Какое-то время я даже дышать не могла. Когда я пришла в себя, то услышала голос матушки Ваджпаи. Она говорила:
— …из центра. Всегда следите за глазами противника. Очень, очень немногие умеют наносить удары не глядя. — Она опустила голову и, улыбаясь своими серебряными зубами, блестящими при свете ламп, посмотрела на меня. — Способен ли кто-нибудь из вас перенести такой удар, какой только что перенесла Зелёная?
Девушки зашаркали ногами, но последовать моему примеру не захотел никто.
Матушка Ваджпаи протянула мне руку и помогла встать.
— Мы не всегда деремся по правилам, — сказала она мне, доверительно понизив голос, как будто не хотела, чтобы другие ее слышали. — В тренировочном зале если ты соблюдаешь правила, то ждешь того же и от противника. На улицах города тебе предстоит сражаться совсем с другими противниками. Они будут нападать на тебя из засады и вряд ли станут драться по правилам.
— Спасибо, матушка! — Голова у меня еще гудела от удара, и я старалась говорить не заикаясь.
Матушка Ваджпаи снова повысила голос, чтобы ее слышали все ученицы.
— Зелёная провела у нас менее двух лун, и все же защищается она лучше любой из вас. Она ловко уходит почти от любого удара, за исключением самых хитрых приемов. Кстати, один из таких приемов я только что продемонстрировала. Она успевает упасть и снова вскочить, не дожидаясь, когда противник снова соберется атаковать. Присмотритесь, как она держит равновесие. Понаблюдайте, как Зелёная следит за мной. Как только она научится верно читать мои мысли по глазам, мне уже не удастся ее задеть!
Матушка Ваджпаи поводила руками и указательным пальцем перед моим лицом.
— Зрение у тебя в порядке, — сказала она. — Ну что, продолжим? Нападай!
— Хорошо!
Мне удалось лишь один раз коснуться ее — в самый первый день. Матушка Ваджпаи после того почти неделю прихрамывала. Я втайне гордилась собой. Теперь же, сколько бы раз мы ни сражались, мне казалось, будто я борюсь с теплым воздухом, который поднимается над хлебной печью. Мне никак не удавалось ее достать.
Обычно драться нас учила матушка Анаи. Она учила меня нападать; нанести ей удар мне удалось уже трижды. Мои бойцовские навыки становились лучше, и я подумала, что готова снова сразиться с матушкой Ваджпаи.
Бесполезно было делать ложные выпады. Матушка Ваджпаи была гораздо опытнее меня. Она умела поражать меня и вблизи, и издалека. Если бы мне позволили драться без правил, возможно, я и добралась бы до ее лица. Сейчас же я склонила голову, крутанулась влево, не сводя глаз с ее правых руки и ноги, и поднырнула вниз, метя в ее левую ногу.
Она легко уклонилась вправо и легко хлопнула меня по макушке — мы не всегда били в полную силу.
— Зелёная, с тобой что-то не так. — Матушка Ваджпаи снова понизила голос. — Ты очень органично действуешь в защите, а нападать почти не умеешь.
Я вскочила с пола.
— Матушка, я обучалась в другой школе.
— Тебя вообще-то учили драться?
— Нет, — призналась я. До сих пор мне удавалось уклоняться от ответа на этот вопрос. Я очень стеснялась. — Меня учили уходить от нападения, а не нападать.
— Вот оно что! — задумчиво ответила матушка Ваджпаи. — Я поговорю с матушкой Анаи. Мы разработаем для тебя особую программу. Силы и проворства тебе не занимать; здесь ты ни в чем не уступаешь остальным Клинкам. Но, если можно так выразиться, в твоем колчане недостает стрел.
Хотя тогда я еще не понимала, чем это обернется, я впервые за много месяцев узрела богиню Лилию. Каждый вечер на закате, если у нас не было каких-то срочных дел, мы шли на молитву. Каждый день в храме проводились службы; претендентки, которые готовились стать жрицами, проводили на службах почти все время. Клинки и их претендентки, как правило, посещали службы по понедельникам и пятницам. Понедельник — день Луны, а Луна управляет детородным возрастом женщины. Пятница — день богини; в этот день почитают красоту, которая ярче всего представлена в юности.
В обычные дни, если не было пира или представления, в святилище богини еще до рассвета приходила Верховная жрица, пожилая женщина с посеребренными волосами и странно светлыми для селистанки глазами. Иногда ее замещал кто-нибудь из старших. Жрица освящала алтарь, стоящий в центре священного круга. Серебряный алтарь представлял собой огромный полураскрытый цветок лилии. Круглое в плане святилище находилось в самом центре храма; оно было самым высоким помещением. Ввысь уходил конический купол; книзу уступами спускались скамьи. Претендентки сидели в самых верхних ярусах и смотрели на головы тех, кто сидел ниже.
Ознакомительная версия.
