— Ты ничуть не изменился, — прошептала Элис, покачав головой. — Такой же, какой был.
— Ну ладно, признания потом, — прервала их Артемида. — У нас мало времени. Надо вернуться в квартиру Нила и забрать тела.
— Тела? — переспросила Элис.
— Я все объясню по дороге, — сказал Нил.
Он стал рассказывать ей о том, что произошло с Аполлоном и с солнцем. Сначала Элис пыталась слушать его — несомненно, все это было очень важно, — но значение слов ускользало от нее. Как потрескавшаяся земля под ливнем, она впитывала чудесные очертания лица Нила, оживленное выражение его глаз (да, да, именно оживленное — в нижнем мире это слово было совершенно неуместным), то, как напрягалась и расслаблялась его кожа, когда он говорил, каждый его волосок, каждую пору на его коже — все то, что она пыталась представить себе, влача унылое существование в нижнем мире. Элис обратила внимание, что Нил несколько удивленно смотрит на нее, и подумала, не отразились ли все эти мысли на ее лице.
— Нил, я больше не могу ждать, — перебила она его. — Я должна наконец-то сказать, что люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
— Все это очень мило, но поторопитесь, — сказала Артемида.
Они быстро шли за ней по мрачным переулкам, мимо дешевых магазинчиков, прятавшихся за сверкающим фасадом Лондона. Оранжевый неоновый свет фонарей отражался от металлических ставней магазинов и забегаловок, которые должны были защищать их от мародеров. Ветер носил по улицам разноцветный мусор, словно перекати-поле. Но Элис казалось, что более великолепного зрелища она не видела никогда.
— Я и забыла, — сказала она Нилу, — как много здесь заведений, которые торгуют едой. Все эти супермаркеты, рестораны, продуктовые лавки… В нижнем мире никто ничего не ест. Там есть несколько баров — в одном из них я работала, — но эти места предназначены только для общения. Еды там нет — за исключением гранатов, которые растут во дворце, — а пьют мертвые только воду из реки забвения Леты. А здесь повсюду продается еда. Жаль, что я не могу чего-нибудь съесть или хотя бы понюхать. Если бы ты знал, как я скучала по всему этому! Я почти забыла, что это такое — есть.
— Как приятно слышать твой голос! — сообщил Нил.
— Мне кажется, что я не разговаривала много лет, — отозвалась девушка. — Нет, конечно же, я говорила, но только с незнакомыми людьми. А главное, я не общалась с тобой.
— Но тебя не было не так уж долго, — заметил Нил.
— Мертвое время, — не оборачиваясь, проговорила Артемида.
— Что это значит? — спросила Элис. — Гермес что-то об этом говорил, но я его не поняла.
— Время внизу течет быстрее, чем наверху, — сообщила Артемида.
— А как долго я была мертва?
— Двадцать шесть дней, — ответил Нил.
— Двадцать шесть дней? — переспросила Элис.
— А тебе как показалось? — поинтересовался Нил. Помолчав, Элис еле слышно произнесла:
— Я думала, что прошло уже несколько лет.
— И все это время ты была там совсем одна? — ужаснулся Нил. — Бедняжка! Наверное, ты все еще не пришла в себя от потрясения.
— Главное, что она вернулась, — заметила Артемида. — А вот и дом! Надеюсь, что ни ты, ни Аполлон не замерзли насмерть.
Лишь вернувшись в свое тело, Нил почувствовал, как похолодало вокруг. Но, взглянув на часы, он увидел, что после их ухода в подземный мир прошло лишь несколько минут.
— Сколько у нас времени? — спросил он у Артемиды.
— Время теперь течет как обычно, так что немного.
С этими словами Артемида развернулась и торопливо вышла из комнаты.
Тем временем Элис разглядывала спальню с таким видом, словно никогда здесь раньше не бывала.
— Мне и впрямь кажется, что прошло несколько лет, — сказала она. — Я совсем забыла, как выглядит твоя комната — а ведь я была здесь лишь несколько недель назад. Даже не верится…
Вошла Артемида. Неподвижное тело Аполлона свисало с ее плеча, как свернутый тяжелый ковер.
— Пойдем, нам надо спешить, — произнесла она.
— Куда мы идем? — спросила Элис.
— На Трафальгарскую площадь.
— Но зачем нам Трафальгарская площадь? — удивился Нил.
— Там сейчас все.
— Кто это «все»?
— Все, — повторила Артемида. — Пошли.
Нил натянул поверх того, в чем он был, еще пару теплых свитеров и пальто. Еще несколько шерстяных вещей он засунул в сумку.
— Зачем это все? — спросила Элис.
— Для тебя, — ответил Нил. — Для твоего нового тела.
Они улыбнулись друг другу.
— Эй вы там, бросайте любоваться друг другом и поторапливайтесь! — подогнала их Артемида. — Мы все знаем, что у вас любовь, но, если вы еще не заметили, наступает конец света.
Она с высокомерным видом вышла в коридор, но немного смазала общее впечатление тем, что стукнула безвольно свисающую голову Аполлона о дверной косяк.
— Ну же, идем! — крикнула она снаружи.
Нил снова был в своем теле, а потому двигался теперь намного медленнее. Элис, как и раньше, легко скользила над мостовой, ничего не ощущая, а Артемида, как богиня-охотница, вышагивала уверенной поступью даже со своей тяжелой ношей, но Нил постоянно скользил и падал. Кроме того, ему было холодно. Положение усугублялось тем, что из-за пробок и всеобщей паники общественный транспорт не ходил, и даже такси невозможно было поймать. Выбора не было: им пришлось пройти пешком весь путь от Хэкни до центра Лондона. С каждой минутой становилось все холоднее. Впрочем, Нил и Элис были не против задержки — она позволила им хоть немного наверстать упущенное за последние четыре недели (или несколько лет, как казалось Элис) перед тем, как приступать к важнейшей задаче спасения мира. Несмотря на это, Нилу пришло в голову, что было бы лучше преодолеть расстояние до Трафальгарской площади в мертвом времени.
— Я понимаю, как это все неприятно, — сказала Артемида, — и вижу, что ты замерз, но мне нужны были ваши с Аполлоном тела. Я хотела бы разбудить Аполлона прямо в твоей квартире, но для этого у меня пока еще недостаточно силы.
— Что значит «пока еще»? — переспросил Нил. — Я думал, что вы все время слабеете.
— Уже нет, — ответила Артемида.
Они услышали, что Трафальгарская площадь уже недалеко, задолго до того, как вышли на нее. Сначала шум тысяч голосов казался лишь сердитым жужжанием, дополняемым характерным для современного Лондона боем барабанов, в которые стучали белые люди с дредами на голове. Нил уже почти валился с ног от изнеможения: он более двух часов шел по скользкой земле при лютом морозе. Все его силы уходили на то, чтобы просто поддерживать температуру тела.
