Тесей протянул к ней ладонь, и в этот миг лопнул последний желтый кокон. Его рука, обмякнув, упала на землю. Ощущение было такое, словно ему на локоть наступил Карфуд. – Разве ты не видишь? Мне больно!
- Как и мне!
С этими словами женщина развернулась и, бросившись бежать, исчезла из его поля зрения.
- Подожди!
Собрав все силы, Тесей перекатился на бок, пытаясь встать. Два алых кокона, которые оказались зажаты между ним и мостовой, лопнули, наполнив воздух запахом столь интенсивным и сладким, что его охватила дурнота. Вместо того, чтобы брызнуть на землю, красный ихор принялся обволакивать его, впитываясь в тело, словно масло в фитиль. Его кожу закололо, и она онемела. Внезапно он почувствовал себя опустошенным и сломленным. Желудок скрутило, и на него вновь навалилась слабость. Он упал на спину, раздавив еще несколько алых оболочек; очередная порция красного ихора начала проникать в его плоть.
Тесей приготовился к очередному опустошительному приступу, но вместо этого его охватило яростное желание стиснуть винную женщину в объятьях, впиться поцелуем в ее губы, прижать её грудь к своей и переплестись с нею бедрами. Зияющая в душе пустота требовала от него действий; он не мог думать ни о чем, кроме сжигающей его страсти. Как же несправедливо с ее стороны было бросить его здесь! Он вернет её; он выследит её, схватит и заставит понять - в том, что он её забыл, нет его вины.
Силы вернулись к трассонцу. Резко сев, он огляделся в поисках своих спутников, но вокруг не было ни души - только знакомые ржавые красные стены железного лабиринта и мостовая из темных кирпичей. Небольшой проход, куда оттащила его винная женщина, резко поворачивал в сторону. Он понятия не имел, где оказался.
Не имеет значения; ничего не имеет значения, кроме неё. Тесей начал вставать и лишь тогда заметил руку, которой заканчивалась одна из его ног.
Пришитая к лодыжке воспаленным и грубым швом, эта ладонь была черной и обугленной, и лишь кое-где еще виднелись участки испещренной пятнами кожи. Мизинец находился там, где некогда располагался большой палец, а большой палец – где мизинец. Из-за этого она выглядела скорей как лапа демона, нежели человеческая конечность.
Тесей попробовал поджать большой палец. Тонкий почерневший мизинец начал сгибаться, и в этот миг взорвался последний алый кокон. Трассонец не тронул его и пальцем – он просто переполнился и лопнул, разбрызгивая алый ихор по его груди.
И снова в воздухе разлился насыщенный сладкий аромат, а его кожа онемела. Что-то внутри него разбилось, и Тесея захлестнула волна ужасающего горя. С этой мерзкой штукой вместо ноги ему никогда не вернуть свою возлюбленную! Даже если он ее догонит, разве она согласится вновь одарить его своей любовью? Может, он и не стал чудовищем, но кое-что чудовищное в нем определенно появилось – едва ли его прекрасная винная женщина сочтет его достойным своей благосклонности!
Обмякнув, Тесей рухнул на землю. Он практически не почувствовал, как его голова ударилась о твердые камни.
- Карфуд! – вскричал он. – Что ты со мной сделал?
Едва имя демона сорвалось с его губ, как на лицо ему упала большая рогатая тень.
- А, вот ты где. Я уже начал беспокоиться, что ты не догадаешься позвать меня по имени, - земля затряслась под тяжелой поступью, и над Тесеем склонилась клыкастая морда Карфуда. – И как ты умудрился забрести так далеко? Серебряный Ветер сказал, что тебе будет слишком больно, чтобы ходить.
- Это моя возлюбленная, - объяснил трассонец. – Она привела меня сюда.
- Не может быть. Джейк еще… - Карфуд оборвал себя, прочтя мысль Тесея прежде, чем та успела сформироваться в его голове. – Надо бы повнимательней следить за этой винной женщиной. Не так-то просто украсть кого-то прямо у меня из-под носа.
- Она меня не крала, - приглядевшись к морде Карфуда, трассонец с удивлением заметил, что ее покрывает толстый слой желтого ихора, а на шее демона пульсирует золотой кокон. – Если бы я был в сознании, то пошел бы по доброй воле. Впрочем, какая разница? Я все равно собираюсь отправиться за ней.
- И пропустишь бой с Шебой? – усмехнулся Карфуд. – Я-то думал, что ты хочешь вернуть амфору и украсть мои карты – или теперь, когда ты узнал свое имя, это уже не имеет никакого значения?
- Я еще многого не помню, - позади заостренного уха демона Тесей заметил еще один, меньший по размеру желтый кокон. Ему стало интересно, известно ли Карфуду о его существовании. – К тому же, как бы эта амфора ни была важна для меня, нам все равно нужно отыскать способ выбраться отсюда.
- Тогда вернемся к остальным. Серебряный Ветер подготовит тебя к битве, и мы двинемся в путь, - обойдя Тесея, Карфуд опустился на колени. Кожу демона покрывал желтый ихор, и на его теле колыхалось как минимум десять золотых коконов разного размера. Оболочек других цветов трассонец не заметил.
Прежде чем поднять Тесея, Карфуд, заколебавшись, оглядел себя.
- На что ты пялишься? Не вижу я никаких коконов!
- Вот тут, - Тесей постарался оторвать один из них от демона. С таким же успехом он мог бы попытаться схватить мыльный пузырь; как только его пальцы коснулись его, кокон взорвался, и грудь танар’ри залил желтый ихор.
Зашипев от боли, Карфуд устремил на трассонца гневный взгляд. В зрачках его алых глаз плясали языки желтого пламени.
- То, что ты сейчас сделал, повторять не смей!
С этими словами танар’ри подхватил трассонца на руки и, развернувшись, направился вверх по коридору. При мысли о своем новообретенном оружии Тесей улыбнулся, но, когда он окинул себя взглядом, улыбка исчезла с его лица. На нем по-прежнему оставалось в два раза больше коконов, чем на Карфуде, и все они были черными.
Туман тянется по моему лицу, грубый и жесткий, словно отсыревшая шерсть. Его пропитывает тяжелый запах крови, разбитых костей и плавающих в серых водах внутренностей. Уличный шум сплетается из детского плача, скрежета небольших когтей по костям и неверящих воплей тех, кто оказался слишком медлителен, глуп или неудачлив, чтобы выжить. В ночном воздухе разливается нехарактерная для Сигила прохлада; мое дыхание срывается с губ облачками желтого пара, а на кончиках клинков, которые обрамляют мою голову, нарастают алые сосульки.
