Моя. Чужая. Истинная

– Вы правы. К тому же, истинность в наши дни – благословение самих небесных волков, – пропела альфа-самка, но не решилась вступать в конфликт со старейшиной и замолчала.

Самки вокруг заохали, запричитали, говоря о везении, а вот меня ее слова заставили внутренне содрогнуться. Я не разделяла всеобщего восторга и порадовалась, когда постепенно разговор перетек в другое русло.

– Когда уже Амиран вернется? Мой опять кровать сломал, я устала спать на полу.

– Скажи еще, что без твоего участия сломал? Ох и счастливая ты волчица, Лика.

– Ничего, перетопчешься, поспишь на полу. Вот приедет Амиран, и заживем. Надеюсь, он привезет сладости.

Я молчала, только слушала и делала медленные глотки воды из стакана.

– Он ведь только недавно оттуда вернулся, с чего бы ему снова так быстро с места срываться? Чтобы с людишками покумекать? И уж явно не для твоих слипшихся булок, Дили, – вдруг перебил разговор чей-то язвительный, полный подозрения голос. Затем тон снизился и перетек в шепот. – Говорят, он из-за змеелюдов уехал. Вам не кажется это подозрительным? От чего мы закрылись тут? Назревает война с юга?

Никто не ответил на вопрос. Марилья нахмурилась, а вот Айко шикнула на говорившую, затем оглянулась по сторонам, проверяя, заметил ли кто, о чем велась беседа, вот только никому до нас не было дела.

Поначалу за пределами нашего сугубо женского стола царила тишина. Многие настороженно отнеслись к присутствующим на трапезе чужакам, но постепенно, по мере того, как подавальщицы наливали всем эль, их языки развязывались, а атмосфера теплела. То тут, то там переговаривались и спорили самцы, молодняк подкидывал дрова в пылающий огонь, и даже за главным столом царило небывалое оживление.

– Прошу внимания, – вдруг встал со своего места Титус, стукнул ребром вилки о пузатый бокал, дождался всеобщего внимания и довольно улыбнулся.

У меня под ребрами засвербело от неприятного чувства неизбежности, ведь я знала, что последует за искусственно воцарившейся тишиной.