– Ну вот, все правильно, именно дюжина, – кивнул Мелифаро. – Я уже прогулялся по дому и нашел ровно двенадцать таких кукол. Между прочим, у той, которую я обнаружил на кухне, имеется поварешка. Вот, полюбуйся.
Он сунул мне под нос еще одного тряпичного человечка, в руках у которого действительно красовалось что-то вроде большой ложки, сделанной из того же мягкого материала, что и сама фигурка.
– Хочешь сказать, что мои слуги превратились в кукол? – недоверчиво переспросил я.
– Соображаешь! Хочешь еще одно доказательство? Только не падай, ладно? – он извлек из кучи игрушек белую мохнатую собачку, поразительно похожую на уменьшенную копию моего Друппи.
– Это все, что осталось от моей собаки? – с ужасом спросил я, осторожно беря в руки игрушку. – Ох, дырку над тобой в небе, парень, я здорово боюсь, что ты прав! Смотри-ка: это же его ошейник, только он стал совсем маленьким…
– Точно его ошейник? Ты уверен, Макс? – Темные глаза Мелифаро пронзительно уставились на меня.
– Уверен, – вздохнул я. – Видишь, на застежке недостает одного камушка? Я сам его нечаянно сковырнул, когда надевал на этого непоседу его обновку… И не нужно смотреть на меня как на главного городского людоеда! Я всего лишь подтвердил правильность твоей догадки…
– Я только что понял, как сильно надеялся, что все-таки ошибаюсь! Боюсь, с девочками случилось то же самое. То-то я не могу докричаться ни до Кенлех, ни до ее сестричек…
– А ты пока не нашел ничего… ничего похожего?
– Нет. Но я не так уж хорошо искал. Пробежался по всему дому, заглянул в их спальни, на кухню, и все такое.
– Пойдем поищем? – предложил я.
– Пойдем, – обреченно согласился Мелифаро.
Странствие по пустым комнатам и коридорам показалось мне довольно утомительным и безрадостным. Я не очень-то привык иметь дело со скорбящей ипостасью Мелифаро. Честно говоря, его настроение беспокоило меня гораздо больше, чем вся эта кошмарная история с игрушками. Мое дурацкое второе сердце то и дело вздрагивало от его боли. Черт, сейчас я предпочел бы, чтобы этот парень оказался именно такой восхитительно бесчувственной, безупречно функционирующей в любой ситуации скотиной, за которую его можно принять при первом знакомстве! При втором, третьем, четвертом и три тысячи восемьсот двадцать пятом, впрочем, тоже вполне можно…
Минут через сорок мои нервы были на пределе.
– Ну, и куда же они подевались? – мрачно спросил Мелифаро, когда мы вернулись на первый этаж. – Может быть, у тебя здесь имеется какая-нибудь Тайная дверь?
– Если таковая и имеется, я о ней ничего не знаю… Да нет, откуда бы ей тут взяться? Это же бывшая университетская библиотека, а не какой-нибудь замок Рулх…
Я мучительно пытался сообразить: может быть, мы все-таки что-то упустили в своих суматошных поисках?
– Думаю, в этом Мире нет второго идиота, который так же плохо ориентируется в собственном доме, как я… Но мы обыскали не весь дом, это точно! Например, мы не были в помещении, куда мои подданные сложили свои подарки. Я бы наверняка заметил эти тюки!
– Что творится с моей головой! Конечно, здесь должны быть какие-нибудь кладовые, – кивнул Мелифаро. – Скорее всего, где-то рядом с уборной и бассейном. А мы еще так и не спускались вниз.
– Ничего удивительного: я понятия не имею, где находятся эти самые подвальные помещения, – признался я.
– Ну ты даешь! – усмехнулся Мелифаро. – Хочешь сказать, ты ни разу не был в собственной уборной?
– Мы, цари, подобными глупостями не занимаемся! – огрызнулся я.
– Могу себе представить, чем вы в таком случае занимаетесь… Ничего, зато я там был, и не раз! Так что могу тебя проводить. Уж не побрезгуйте, ваше величество!
Спустившись в подвальное помещение, мы на всякий случай заглянули в туалет, а потом в ванную. Я с ужасом обнаружил, что в моей ванной комнате было ровно две дюжины бассейнов для омовения. Такое изобилие и самому сэру Лонли-Локли не снилось: у этого обстоятельного парня, которого я до сих пор считал самым отчаянным любителем водных процедур, их “всего” восемнадцать!
– А ведь считается, что я здесь живу! – вздохнул я. – Подумать только…
– Макс, я уже нашел эту твою грешную кладовку… И не только кладовку, – деревянным голосом сказал Мелифаро. – Все девочки здесь, можешь сам посмотреть.
Я последовал за ним в просторное помещение, освещенное тремя газовыми шариками. Мелифаро стоял среди пухлых тюков и аккуратных стопок какого-то пестрого тряпья – наверняка мои наивные поданные были уверены, что сделали меня счастливым обладателем самых лучших ковров в Соединенном Королевстве!
– Вот они, – голос Мелифаро дрогнул, и он протянул мне три маленькие мягкие куклы. – Твой знаменитый гарем, чудовище!
– Да, это они. – Я осторожно взял в руки одну из кукол. – Думаю, это Хейлах – судя по ярко-красному цвету ее лоохи… У этой бедной девочки был такой же ужасный вкус, как у тебя!
– Ты мне это уже восемьсот тысяч раз говорил, – вяло огрызнулся Мелифаро. Он нежно погладил пушистую головку одной из кукол. – Вот это и есть Кенлех! У нее была такая смешная маленькая металлическая сережка в одном ухе. Видишь, вот она! Совсем крошечная, но можно разглядеть… Я все время спрашивал, почему бы не снять эту штучку, и пытался всучить ей красивые серьги, а девочка утверждала, что снять невозможно – она, дескать, родилась с этой игрушкой в ухе, и это было знаком необычной судьбы и удачи… Глупости какие! А это наша Хелви. Видишь, она чуть-чуть улыбается, несмотря ни на что… Макс, как ты думаешь, мы справимся с этим наваждением? Я даже не слышал ни о чем подобном – никогда!
– Представь себе, я тоже, – мрачно сказал я. – Знаешь, я, конечно, могу попробовать поискать здесь чей-нибудь чужой след, прямо сейчас, но… У меня сердце не на месте, дружище. Честно говоря, с тех пор, как мы зашли в эту комнату, я все время боюсь, что мы с тобой сами можем во что-нибудь превратиться. Давай сначала пообщаемся с Джуффином. Может быть, хоть он сможет сказать по этому поводу нечто вразумительное. Хотя сейчас я даже на его счет немного сомневаюсь – впервые в жизни!
– Пошли ему зов, ладно? – попросил Мелифаро. – Если я сейчас начну пересказывать эту историю, я, чего доброго, свихнусь… И потом, я боюсь. Вдруг шеф скажет, что с ними все кончено? А если это скажешь ты, я, может быть, переживу: ты же вечно говоришь всякие глупости, и ничего…
– Ладно, как скажешь, – я положил руку ему на плечо. – Ничего, мы как-нибудь выкрутимся, дружище. Быть такого не может, чтобы мы – да не выкрутились!
– Я так хочу тебе верить, что, пожалуй, поверю. Будем считать, что ты временно завязал с привычкой говорить ерунду, – невесело усмехнулся Мелифаро.
