Ознакомительная версия.
Я успел увидеть комнату втрое меньше, но дверь за ними захлопнулась, едва не прищемив мне нос. За моей спиной пошло возбужденное шушуканье слуг, одни отряхивали грязную одежду, другие бесцельно переставляли на столах горшки и перекладывали пестики покрасивше, а я спросил Илаку:
— Чего это… она?
Тот пожал плечами:
— Говорят, отдала нашему хозяину чуть ли не все драгоценности. Он обещал оживить Зеркало Древних. Но пока что не получается, королева теряет терпение. Раз в месяц сама заходит сюда. Проверяет.
— И не лень подниматься на самый верх, — пробормотал я.
Он пожал плечами:
— Королева… Давай разбивай вон те камешки. Да аккуратнее, чтобы обломки по всей комнате не разлетались.
Я взял молоток, крупные разбил, мелочь толок пестиком в ступке, из-за двери голосов не слышно, даже когда словно невзначай приблизился и чуть было не приложил ухо к двери.
К счастью, не успел, с той стороны послышались приближающиеся голоса, я отпрянул, а дверь распахнулась, Рундельштотт выскочил первым и придержал ее для высоких гостей.
Королева вышла надменная и величественная, словно в тронном зале принимает послов, следом спешит Мяффнер, взволнованный, и жестикулирует просто неприлично для высокопоставленного деятеля.
— Ваше величество, а еще в земле глерда Кентершира вспыхнул настоящий мятеж! Глерд с семьей укрылся в замке, а бунтовщики сожгли все деревянное, твердыню штурмовать не решились, ушли в леса!
— Послать королевские войска, — ответила она, не замедляя шага. — Немедленно! Бунтовщиков схватить, предать суду. Ни один не должен уйти от наказания. Действовать быстро и без милосердия…
Они прошли через комнату с застывшими слугами и начали спускаться по лестнице, дальше я слышал только быстро затихающий стук подошв о каменные ступени.
Рундельштотт тоже прислушивался некоторое время, затем спросил отрывисто, не глядя на меня:
— Так кто именно послал за той травой?
— Вы уже спрашивали, — напомнил я, — сейчас даже и не вспомню. У меня вообще память дырявая, как дуршлаг. Помню только самое крупное, а мелочь проскакивает в дырочки. Наверное, потому, что я сам крупное? Живая легенда?
Он поморщился:
— Да уж… Тут есть такие, которых я просто не могу… То ли редкостные дураки, то ли редкостные хитрецы под маской простаков… Знаешь, почти каждого понимаю с первого взгляда, можно сказать, даже вижу, но есть тут совсем закрытые… только чувствую временами что-то темное, даже черное… Знаешь, на всякий случай держись от таких подальше. Не сближайся. И ничего не делай из того, что посоветуют или подскажут.
— А кто они? — спросил я. — Вы мне покажете пальцем хотя бы из окна башни?
Он мотнул головой в сторону двери в свою лабораторию.
— Пойдем. Ее величество выражает нетерпение… У меня все сроки прошли, начинает гневаться. Похоже, тебе придется принести еще травы! Хоть стебель. Но лучше пучок.
Я помялся, тяжело вздохнул.
— Великий чародей…
Он на ходу взглянул с подозрением.
— Что еще?
— Я бы никогда не нашел дорогу, — смиренно сказал я и опустил глазки долу, — если бы не мой друг, который там все места знает и с альвами общается, как вон вы с королевой и ее высшими глердами. Он меня отвел туда и показал, что сорвать…
Рундельштотт сказал изумленно:
— Это великий охотник!
— Да, — согласился я. — У него еще от прошлой охоты сохранился зуб дракона. Правда, поискрошился малость. Он был в булатных рукавицах, когда дал рептилии кулаком в челюсть, но свойства вряд ли потерял…
Он в возбуждении потер ладони.
— Зуб дракона? Это важный ингредиент!.. Где он?
— Я встречаюсь с ним после работы, — сообщил я. — Можно и зуб купить, и вообще…
— Что?
Я сказал смиренно:
— Такого человека хорошо бы держать на работе, ваша магость. Что угодно достанет, куда угодно пролезет…
Он отмахнулся в нетерпении.
— Приведи, поговорим. Если все верно, найду работу. У нас мало таких, которые умеют больше остального стада.
Фицрой выдвинулся из тени, показывая себя, и тут же ею словно втянуло обратно.
Одежда простая, в смысле простая дворянская, но полы чуть длиннее обычного, воротник вдвое короче и стоит торчком, а пуговицы совершенно черные, хотя при дворце все щеголяют цветными, стараясь угадать, какой цвет королева предпочитает на этот раз.
На поясе два ножа с широкими лезвиями, пара непонятных блях с жуткими мордами, небольшой мешочек то ли с монетами, то ли с колдовскими снадобьями.
Он перехватил мой взгляд, губы чуть дрогнули в понимающей улыбке.
— Издалека ты, дружище. Очень издалека.
Я спросил настороженно:
— Почему это?
Он улыбнулся шире.
— Любой видит, я из герцогства Алых Маков, в тех землях одеваются только так. Другие понимают сразу. А ты рот открыл…
Я постарался как можно нейтральнее перевести разговор в другое русло:
— Ты уже несколько дней здесь, какое там герцогство… Хороший улов?
— Просто чудо, — сообщил он. — Это не провинциальный городок. Там народ и победнее, и поумнее, а тут столько богатеньких придурков!.. Состояние еще не сколотил, но тут интересно… Заметил, на всех дверях ручки из серебра?
Я кивнул:
— Даже в людской. Богато живут.
— Это не от богатства, — сказал он кратко. — Защита от нечисти. Она серебра боится. Что из этого следует?
Я подумал, сказал с неуверенностью:
— Опасаются даже в королевском?.. Здорово. Представляю, что в простых селах. Говоришь, из герцогства Алых Маков? Это там, где граничит с Гарном?
— С Уламрией, — поправил он. — Странно, уж это знать ты должен. Или проверяешь, что скажу про Гарн? То же самое, что и про Уламрию. Соседи того королевства не самые лучшие, не самые худшие. Есть еще Кельмия, Пиксия, Дронтария, хотя это сам знаешь. Уламрия идет вдоль границы узкой полосой, а за ним довольно грозное королевство Опалосса. О нем ты знаешь, возможно, больше, чем я…
Я покачал головой:
— Фицрой, я прибыл издалека… очень даже издалека. Даже очень-очень.
Он посмотрел внимательно:
— Это почувствовал не только я. И еще не успел осмотреться?.. Ладно, Гарн не самый худший сосед. Намного опаснее Опалосса. Там королем считается Плаций, однако правит железной рукой регент Ригельт. Он великий герцог, троюродный дядя Плация и вообще родственник династии, к тому же дальняя ветвь предыдущей правящей династии в очень далекие времена. Его поддерживает многочисленная родня, ей достались самые плодородные и лакомые земли и города для кормления. Сам принц не может и пикнуть о своем праве, регент вежливо, но твердо отвечает, что еще рано, хотя тому уже двадцать четыре года!
Ознакомительная версия.
