Вариант четвертый: я все делаю сам.
Да, именно так. Сначала — Темные Силы, потом — Не-Билл, а уж потом можно и с представителем Силы потолковать. С чего это вдруг ему приспичило кидаться в меня футболкой?
Валентин поднялся с кровати, зажег свет и принялся одеваться.
Вручную.
Глава 13. Эльсанский целитель
Застегнув последнюю застежку на изрядно помятом комбинезоне, Валентин на секунду замер, склонив голову набок. Это у нас — три часа ночи, подумал он; а вот на Побережье все еще продолжается вчерашний вечер. Тот самый вечер, когда я обещал появиться в Замке, пока он еще не перешел в руки одного из Хеоров. Вот с этого и начнем; так сказать, от простого — к сложному.
Валентин вытянул руки по швам и вызвал портал. Очутившись мгновение спустя в тронном зале своего Горного Замка, Валентин нахмурился и почесал подбородок. Портал сработал, как и раньше; но почему он сработал? Меня следовало бы лишить этой привилегии — иначе Не-Билл сразу догадается, что ему так и не удалось возвести на меня напраслину! Почему же я до сих пор перемещаюсь по своему усмотрению? Или лишать меня свободы перемещения — слишком рискованно даже для всемогущего Акино? Или же порталов меня все-таки лишили, но у Мага Тьмы есть собственные способы передвижения?!
Ладно, потом разберемся; как-никак, у нас тут вражеское вторжение намечается.
— Добрый вечер, — сказал Валентин в пространство, зная, что слова его слышит сейчас каждый обитатель Замка. — Максим, Нинель, ответьте мне прямо сейчас. Ваше последнее пророчество по-прежнему остается в силе?
— Валентин, — передал Замок радостный возглас Максима, — наконец-то! Иди скорее, мы у Нинель!
У Нинель? Валентин цокнул языком. Интересно, сколько их там собралось? Вот что значит добросовестно выполнять указания начальства.
Валентин не стал терять времени на ходьбу по коридорам. Пол под ним начал быстро опускаться, над головой сомкнулся каменный свод, и созданный Замком импровизированный лифт повез Валентина прямиком в покои Нинель. Через несколько секунд Валентин вышел из стены рядом со входной дверью — и расплылся в довольной улыбке.
Максим и Нинель сидели во главе стола, еще хранившего следы изысканной сервировки. По правую руку от Нинель располагался Хаям, огородивший свое место стеной из бутылок, еще ближе к Валентину сидел Бранбо, прихлебывающий из огромной тарелки пахнущий грибами и пряностями суп, а всю противоположную сторону стола занимал Мануэль, разложивший перед собой множество мелких тарелок с порциями, которые не насытили бы и аквариумную рыбку.
Пир во время чумы, подумал Валентин, или наш ответ Чемберлену. Держу пари, в мирное время они так не гуляли!
— Приятного аппетита, — сказал Валентин, присаживаясь на свободное место. — Я вижу, вы начали без меня?
— На Побережье, — проворчал Бранбо, — вечер начинается сразу после захода солнца! Если бы ты сразу сказал, что придешь в начале ночи…
Хаям взял со стола первую попавшуюся бутылку, встретился взглядом с Валентином и наполнил ближайший пустой стакан до краев.
— Выпей, — сказал он, пододвигая стакан Валентину. — Сегодня последний день, когда ты еще можешь пить здесь как хозяин.
— Вот как? — улыбнулся Валентин. — Ну-ка, ну-ка, рассказывайте, что у нас будет завтра!
Он приподнял бокал и, встретившись глазами с Максимом, отпил несколько глотков. Вино оказалось в традиционном хаямовском вкусе — густое, с терпким вяжущим вкусом и бесподобным ароматом, от которого сразу закружилась голова. Настоящий нектар для менестрелей и поэтов.
— Завтра мы станем бездомными бродягами, — произнес Хаям тоном, никак не вязавшимся с этой мрачной перспективой. — Завтра мы будем ютиться в шатрах на пронизывающем холодном ветру, лелея награбленные сокровища, спрятанные в колдовских сундуках. Завтра посланцы Хеора полетят во все стороны Побережья, охотясь за нашими головами, а мы будем взывать к высшим силам, умоляя спасти нас от неминуемой гибели. Завтра опустевший Замок заполнят суровые воины-маги, а Селингари радостными языками пламени будет приветствовать возвращение Хозяина. Завтра начнется война, в которой мы окажемся единственными проигравшими. Ах, если бы я мог останавливать время, я сделал бы эту ночь бесконечной! Сейчас, на краю бездны, мне радостно, как никогда — ведь завтра для нас снова наступит время невзгод и опасностей, время нежданных удач и счастливых встреч!
Как завернул, подумал Валентин, и вторично поднял стакан:
— За завтра, Хаям! За новые приключения!
— За новые приключения, Фалер! — ответил Хаям, залпом опустошив один из трех своих бокалов. — Побережье ждет нас!
— Насколько я понял, — сказал Валентин, допив стакан, — вы уже все решили?
— Ну разумеется, — буркнул Бранбо. — Откуда нам было знать, когда ты появишься? Обороняться самим против Хеора — ищи дураков; я предложил вывезти имущество, а Максим — эвакуировать персонал!
Валентин невольно улыбнулся. Сразу же после Амперской катастрофы Бранбо засел за подробнейший план эвакуации Замка; и вот теперь плод его двухмесячных трудов оказался весьма кстати.
— Так будет лучше всего, — добавил Максим, опуская глаза. — Прости, но ни в одном из вариантов тебе не удается отстоять Замок. Я не могу рисковать людьми…
— Можно подумать, я могу! — перебил его Валентин. — Нечего тут прощать, Максим; ты все сделал правильно!
— Но… — Максим поднял голову. — Отдавать Замок Хеору — правильно?!
— Конечно, — фыркнул Валентин. — Ведь это его Замок!
— Но, — нахмурился Максим, — как же мы? Мы тоже были его Первослужителями!
— Были, — улыбнулся Валентин. — А потом вышли в отставку. Впрочем, желающие могут еще раз попытать счастья — я думаю, Хеору нужны толковые специалисты.
— Только не я! — громогласно заявил Хаям. — У нынешнего Хеора при дворе столько поэтов, что из них можно составить отдельный батальон смертников! Быть первым среди равных?! Никогда!
— Нинель, — тихо попросил Максим, — расскажи, что ты видела чаще всего.
— Мануэль, Бранбо и Хаям, — монотонным голосом, словно боясь сорваться, заговорила Нинель, — подвешенные вниз головой над западной пропастью; хищные птицы, выклевывающие им глаза; Селингари, опаляющий огнем их ноги. Хеор на черном троне, в абсолютно пустом зале; Фалер, появившийся перед ним в искрящемся облаке. Фалер, привязанный к металлической плите серебристыми, сверкающими нитями; лицо его спокойно, но пальцы на прикрученных к бедрам руках беспомощно дрожат.
Валентин чмокнул губами и сам налил себе еще один стакан.
