— Отмените разрешение для Коллегии Гака, — выпалил он, как только увидел крупную фигуру начальника.
— Есть, — коротко, но слегка недоуменно отозвался подчиненный. — Еще какие-нибудь распоряжения будут?
— Нет, — отрезал Марис, и почувствовал, как напряжение покидает его измученную спину. Ругарин не узнает, а на Дигина ему было плевать.
Обучение продолжилось. Все та же маленькая комнатка в корпусе, занятия по расписанию, только без уроков у командующего и полное отсутствие надежды. Учеба моя шла из рук вон плохо, что неудивительно, поскольку теперь мне оставалось изучать только теорию, а желания не было никакого. Командующего наверняка завалили жалобами магистры, но на то он и командующий, чтобы успешно их игнорировать. Казалось, с моей попытки так называемого побега, Ругарин вовсе перестал интересоваться моей судьбой. Ощутили это и окружающие, и отношение ко мне сильно изменилось: начиная с той же самой кухарки и еды, и заканчивая занятиями в военной академии. Вскоре я поняла, что меня просто терпят до особого распоряжения главнокомандующего. А ошейник если и снимут, то только в случае военных действий — спустят, как собаку с цепи. А уж чему я научилась или нет — дело десятое, лишь бы кусалась побольнее.
— Ругарин, — к его кабинету меня давно не подпускали, и я подкараулила его ночью у входа в особняк на территории академии.
— Придется отчитать охрану, — холодно заметил он, смерив меня безразличным взглядом.
— Пожалуйста, выслушай меня, — я схватила его за рукава и не отпускала.
В мою сторону полыхнуло жаром, который я ощутила, даже несмотря на обруч.
— Пожалуйста, — я уткнулась головой в его грудь, пока он не отшвырнул меня вовсе прочь.
Он замер.
— Входи, — не очень вежливо втолкнул меня в дверь и закрыл ее за собой.
У него было просто, но уютно, хотя меня сейчас не это волновало. Дрожа от нервного напряжения, я опустилась на мягкий диван.
— Я так больше не могу, — я с силой дернула браслет, и он ни капли не поддался, — лучше отправь меня в пограничные миры.
— Ты ничего не в праве требовать, — он навис надо мной, и я ощутила, с какой радостью он поджарил бы меня и избавился от проблемы раз и навсегда.
— В праве! — отрезала я, намеренно выводя его из себя. — Ты гарантировал мне достойную жизнь. Это, по-твоему, называется достойная? — я снова с силой рванула браслет.
— Достойную тебя, — выдохнул он маленький язычок пламени прямо у меня над головой. — Ты получила то, что заслужила.
— По вашим законам я заслужила смерть! Но ты же плюешь на законы, когда тебе это выгодно!
— Выгодно? — Ругарин неожиданно рассмеялся, зло, отрывисто. — Это урок мне не нарушать больше законы, ни в каких случаях, — он посмотрел прямо на меня.
— Так не нарушай! — Я ждала, что он объявит о созыве трибунала и вынесении нового решения. Но этого не произошло. Ругарин вдруг успокоился и пристально посмотрел на меня.
— Чего ты добиваешься, Лена?
— Окончания… истории, — сдалась я. Я ничего не хотела. У Сайруса был Гак, у Гора — Альд. А я не хотела ни домой в серый мир, ни в Гак больше, ни оставаться в Кресании в роли заложницы. Я не хотела ничего.
— Почему?
Я молчала.
— Что такого сказал тебе Сайрус при встрече?
— Ты знаешь, что мы встречались? — очнулась я.
— Я хорошо осведомлен, — заверил меня командующий. — И о том, что у власти снова Сайрус — тоже.
— Тогда почему ничего не делаешь?
— Зачем? Условия мира те же. Гак бессилен что-либо изменить.
— Верно, — согласилась я, — и я бессильна.
— По своей вине, — напомнил мне командующий. Потом подошел ближе, взял за руку — и мы оказались на берегу моря. Не того, с пальмами и идеальным песчаным пляжем, что так хорошо был мне знаком, а с галькой и скалами, и волнующимся темным морем. Но я все равно набрала полную грудь воздуха, наслаждаясь ветром и холодными брызгами.
— Это Кутар, — ответил на мои мысли Ругарин, присаживаясь рядом. Ошейник щелкнул и упал у моих ног. Я судорожно вздохнула и схватилась рукой за непривычно обнаженное горло. Я знала, что мне не сбежать, по крайней мере, далеко, но ощущение свободы пьянило.
— Так что тебе сказал Сайрус? — повторил свой вопрос маг.
— Ничего, он был занят переворотом, — я опустилась на гальку, глядя на разбивающиеся о скалы волны.
— И из-за этого ты добиваешься, чтобы я тебя уничтожил?
— Ну, и почему не уничтожил? — в горьком отчаянии я посмотрела на своего тюремщика. — Кресании я не нужна. Тебе — тоже, дистанция между нами с каждым днем все больше.
— Ты так думаешь? — глядя на мои подрагивающие плечи, Ругарин медленно стянул с себя куртку и набросил ее на меня. Знакомый жест, знакомая близость, только тьмы не хватало, чтобы ощутить всю быстротечность нашего существования и брать от жизни все, что можно, сразу, пить ее жадно огромными глотками.
Я уткнулась ему в плечо и заплакала, а он обнял меня, как когда-то на краю миров. Его губы что-то шептали мне ласковое на ухо, и я знала, что его огненные глаза смотрят сейчас тепло. А я все плакала и плакала в кольце его рук, как ребенок, чей мир разлетелся на части.
— Я хочу быть с тобой, — впервые призналась я.
Он сжал меня чуть сильнее, а потом отпустил, заглядывая в лицо. Я угадала — его карие глаза лучились теплом.
— Не заложницей командующего, не оружием Кресании или Гака, просто с тобой.
Это была правда, это от нее я бежала по протянутому канату к Сайрусу, это ее я не желала видеть и замечать, когда пререкалась с командующим.
— Ругарин, — я уткнулась носом в его грудь и втянула в себя его запах: он мне нравился — от него тоже неуловимо веяло теплом и силой.
— Да, такого удара командующему еще не наносили, — тихо произнес он. — Ты просишь меня оставить пост верховного главнокомандующего?
Я вспомнила Мариса и покачала головой:
— Нет.
— Тогда что? — он смотрел на меня и готов был дать то, о чем я попрошу.
Я потянулась к нему и легко коснулась его губ. Ругарин вспыхнул, и меня окатила мягкая волна его пламени. В мгновение он подмял меня под себя и накрыл своим телом.
— Я хотел этого с того самого момента, как мы встретили ту пару на лестнице, — прошептал он, покрывая поцелуями мою кожу. В каждом месте его прикосновения вспыхивал маленький огонек. Я плавилась под его руками, жидкий огонь перетекал между нашими телами, как-будто они были одним целым. Мое желание достигло предела, и я потянулась к нему: огненные стебли ожившего дерева обвили его со всех сторон. Ругарин прохрипел что-то едва различимое, и очередная вспышка избавила нас от одежды.
