В десяти шагах впереди нашей небольшой армии идет десяток Кролана. В полном боевом облачении, каждое мгновение ожидая наткнуться на врага, опытные воины смотрят не столько себе под ноги, сколько вперед, пытаясь заметить признаки опасности. Из‑за этого они спотыкаются гораздо чаще остальных и один из передового десятка уже отправился куда‑то назад с вывихнутой ногой.
Кролан остановился и поднял руку. Мы, в отличии от авангарда, смотрим, в основном, себе под ноги и реагируем только на окрик Ламила.
— Стой!
Послушно замерши на месте, я проводил глазами одного из солдат Кролана, пробежавшего мима меня назад, к капитану.
— Ну вот… – Молин отошел к ближайшей стене и сковырнул кусочек светящегося мха, который, впрочем, тут же, только отделившись от камня, погас. – Лично я лучше полюбуюсь всем этим сидя на одном месте, а не рискуя сломать себе чего‑то.
— Если Кролан остановился – значит впереди что‑то есть. – Баин меланхолично посмотрел на друга. – Гляди, что б те, кто впереди, сами чего не сломали.
— Думаешь, будет бой? – молин тут же посерьезнел.
— Увидим. – Баин, предварительно смахнув жирного слизня, уселся на камень и привалился спиной к стене расщелины.
— Что один, что другой. – я покачал головой и пинком отправил в сторону Баина небольшой, светящийся фиолетовым, камешек. – Один ноет, а второй «каркает».
— А ты у нас, значит, уже успел стать героем? – тут же съехидничал Молин. – Горишь желанием ломать ноги по камням и броситься в бой?
— Я горю желанием хорошенько выпить и броситься в постель. – пробурчал я, присаживаясь рядом с Баином.
— С Нарив? – тут же уточнил неугомонный Молин и поскользнулся, уворачиваясь от запущенного ему прямо в лицо слизня.
— Не завидуй! – я вытер руку об штаны и поднял взгляд на Нарив.
Всю дорогу женщина молчала. Сначала я попытался как‑то ее разговорить, но, не добившись успеха, решил, что наверно лучше для нее, после сегодняшних новостей, побыть наедине, насколько это возможно среди трех сотен солдат. Вот и сейчас она безучастно смотрит куда‑то вперед.
— Нарив, ты как? – спросил я, больше для порядка, чем надеясь на ответ.
Но, неожиданно, женщина ответила.
— В порядке. – голос у нее практически такой же, как и раньше. Только еле заметная нотка грусти еще звучит в нем. – Нормально, Алин.
— Ну и хорошо… – надо сказать что‑то еще, продолжить разговор, но в голову почему‑то ничего стоящего не приходит.
— Я здесь была лишь раз ночью… – после долгого молчания, Нарив, похоже, самой хотелось поговорить. – В этих горах была, наверно, раз двадцать, но ночью здесь ходила лишь раз…
— Красиво здесь. – я с облегчением кивнул. – А я никогда такого не видел.
Мимо, прервав только начавшийся разговор, пробежал Седой. За ним – Ламил, который, походя, больно пнул меня в голень.
— Чего расселись? – бросил он. – А ну – в строй!
Мы мигом заняли свои места, хотя Ламил и не думал проверять – исполнен ли его приказ.
— Не для меня это… – Молин тяжко вздохнул. – Вернемся домой – к солдатам даже на десять шагов не подойду!
— Зато будет что внукам рассказывать. – тон у Баина все такой же меланхоличный, так что непонятно – шутит он или нет. – Еще и подзаработаешь, рассказывая в старости в тавернах об этом всем.
— А слушатели будут над тобой смеяться и просить чтоб лучше станцевал. – не отомстить вечно подшучивающему над всеми Молину я не смог.
— Нееее… Это вы будете танцевать, пока я рассказываю. – Молин не только не обиделся, но и поддержал шутку. – А еще Нарив с собой заберем – пусть тоже танцует.
— Я переведу ей твое предложение. – с хищным оскалом парировал я и расплылся в довольной улыбке, глядя как Молин отшатнулся.
— Тогда нам придется танцевать без его рассказов. – наконец‑то в голосе Баина промелькнули какие‑то чувства. – Нарив ему язык за такие слова вырвет, засушит и будет носить его как кулон.
— Что‑то я слишком часто слышу свое имя… – за всеми этими шутками, я совершенно забыл, что женщина стоит совсем рядом и, если не понимает смыл нашего разговора, то уж свое имя разобрать в нем должна. Молин и Баин тут же затихли, хотя слова Нарив и не звучали угрожающе.
— Это мы делимся планами на будущее. Когда вернемся домой. – я посмотрел на Нарив и улыбнулся как можно дружелюбнее.
— Да? Судя по тому, сколько раз я услышала свое имя – мне в этих ваших планах отведена немалая роль?
— Да мы тут шутим… – из щекотливой ситуации меня, а возможно – и Молина, спас десятник. И за это я простил ему недавний пинок.
— Тащите сюда этих гнома и мямлю! Алин, будешь переводить… – когда привели наших пленников, Ламил встал перед ними, уперши руки в бока. – Вы свободны. Пойдете вперед и передадите командиру того отряда, который преграждает нам путь, что мы не хотим войны. Поняли? Мы пришли с миром и хотим лишь пройти через горы на север.
Я перевел его слова и, для верности, переспросил запомнили ли Брумгум и Карола их. Оба кивнули – вначале гном, а после – с некоторой задержкой – Карола.
— Они поняли. – повернулся я к десятнику.
— Отведи их к десятку Кролана и пусть убираются. – распорядился Ламил. – Потом – мигом назад и в строй! Спать сегодня не придется.
Пленники, поняв, что их отпускают, мгновенно ожили. Карола даже будто стал выше ростом – выпрямился и поглядывал вокруг с таким видом, словно он находится не посреди чужой, может – вражеской, армии, а… Даже не знаю – где. Примерно так поглядывали по сторонам имперские легионеры, иногда появлявшиеся в Агиле. Даже не верится, что еще совсем недавно он всем своим видом не вызывал никаких чувств, кроме жалости. Я провел Бургума и Каролу к нашему передовому отряду, хлопнул по плечу одного из солдат, стоявших в шеренге и загораживающих проход. Тот, оглянувшись, без лишних слов потеснился, открыв небольшую щель между щитами. Видимо, приказ отпустить пленников был здесь уже известен.
— Бывайте! – попрощался я, указывая бывшим пленникам на путь к свободе.
Проход снова закрылся и гном с мямлей исчезли из виду, скрывшись за рядом солдат. Я вернулся к своему десятку. Здесь уже вовсю разоряется Ламил.
— …поэтому я еще раз повторяю – если какой‑то олух уснет до того, как я отдам приказ – он у меня год копать сортиры будет! – заметив, что я вернулся, десятник, к облегчению остальных, перенес свое внимание на меня. – Ушли?
— Да, господин десятник! – я быстро встал на свое место, чуть потесним Молина.
Ламил кивнул и снова куда‑то убежал.
— Стоять нам так до конца этой стражи. – тихо, хотя Ламила поблизости уже не было, ввел меня в курс дела Молин. – Ламил говорит, что будем ждать здесь, в полной готовности, пока или не начнется бой, или не начнутся переговоры.
