Колдун распрямился, вытер руки о куртку и пошел к машине.
Доехав до Смольного, маг спохватился, что на этот раз забыл предупредить ведьму о своем исчезновении, однако делать ничего не стал – пора бы ей и так привыкнуть. Тем более, что из дверей выходила Таня – а значит, думать о чем-нибудь еще просто грех!
Все-таки как прекрасно, что великий создатель сотворил не некое странное существо по образу и подобию своему, а женщину! Женщину, которую всегда хочется видеть, к которой всегда стремишься прикоснуться, которую хочется подхватить на руки, целовать, ласкать, нежить, баловать. Женщину, которая выглядит нежной, но хранит в себе бесконечную энергию. Женщину, которая способна привести нас на вершины блаженства или низвергнуть в пучину страданий. Женщину – бесконечной власти над которой добиваешься до тех пор, пока не становишься ее полным рабом. Как прекрасно, что Творец догадался создать женщину! И, разумеется, того, кто будет ею восхищаться.
В присутствии Татьяны колдун не мог думать больше ни о чем – да и не хотел. Он предвкушал, как угостит ее обедом в каком-нибудь тихом ресторане, созерцая через стекло бокала с яблочным соком, как она орудует вилкой и ножом; как будет слушать ужасающие истории про пенопласт, выделяющий на свету бензольные кольца, про китайские игрушки с пальцами, не соответствующие детским пропорциям, и про ужасающе яркие краски на погремушках, которые еще можно трясти, но ни в коем случае нельзя подносить ко рту. А потом отвезет ее домой и будет пропускать меж пальцами ее волосы, касаться губами ее век, ушей, шеи, гладить ее тело, обжигать его своим дыханием и ласкать, ласкать, пока Таня не изогнется в судороге и его не захлестнет волной блаженства, пока взрыв страсти не пропитает все его клеточки, давая им импульс к новой жизни.
Когда Таня ушла в душ, он сунул руку за прижатый к стенке подлокотник, достал бумажную салфетку, посмотрел на крохотное яблоко мандрагоры, успевшее пропитаться энергией настолько, что даже слегка светилось в вечерних сумерках. Да, все шло как надо. Еще пару дней – и он будет готов.
Санкт-Петербург, Финская улица. 12 октября 1995 года. 13:05
Установить контакт с ведьмой не удавалось слишком долго, а потому Пустынник решил прибегнуть все к тому же надежному средству: поднялся к квартире и позвонил ее соседке. Дверь тут же распахнулась, и та вылетела на лестницу со скалкой в руках:
– Ну кто тут балует все время?! Поймаю, всю черепушку раскрою и мозги дурные вытряхну!
Пока она излагала все, что намерена сделать с неведомыми шутниками, колдун успел дойти до нужной комнаты, заглянуть внутрь. Первое, что он обнаружил – литровая бутылка виски, причем пустая. Второе – это сама девица, что валялась в полуобморочном состоянии в полушаге от застеленной мохнатым персидским ковром постели.
– Этого только не хватало! – Пустынник бросил взгляд на часы, схватил Викторию за плечи, чуть приподнял, тряхнул. Ведьма прошептала что-то неразборчивое. Маг перевернул ее на спину – та даже глаз не открыла. – Вот зараза!
Стряхнув невидимость, колдун кое-как усадил девицу на стул, похлопал по щекам, приводя в чувство, вытряхнул на ладонь остатки виски, смочил ей лицо, потом хорошенько растер уши. Виктория что-то заблеяла, приоткрыла глаза – Пустынник тут же вскинул ладони, резко развел в стороны:
– Катанда хари, алдо, хаш-хаш!
Девица замерла. Колдун взялся обеими руками за ее плечо, потер, нащупывая артерию, потом сосредоточил свое внимание только на ней. Он представил себе маленький огонек, что пылает внутри, и держал его, держал, держал… Виктория потихоньку начала покрываться румянцем, теплеть, дышать облачками пара.
Алкоголь, как известно, весьма калорийная и хорошо усвояемая пища. Хотя и не без побочных эффектов. И если сильно захотеть, можно заставить его отдать все свои калории почти сразу: за десяток минут вся имеющаяся в организме кровь успевает прокатиться через каждую артерию в теле. Выжигаешь его в одной точке – а чистится все тело. Один недостаток: ощущения после такой процедуры примерно те же, как если сжечь уничтоженный спирт, разведя костер под телом.
Пустынник отступил, отвел от себя ее взгляд и хлопнул в ладоши…
– А-а-а-а!!! – взвилась со стула ведьма. – А-а-а-а!!!
Она закружилась, растирая свое тело с такой яростью, словно пытаясь наказать его за какие-то грехи.
– А-а-а-а!
– Тебе стало легче, госпожа?
– Ах ты, сволочь! – подхватила Виктория шар и со всего размаха швырнула о стену. Тот отрикошетировал, оставив овальную вмятину, проломил картон на спинке шкафа, повернутой к постели, отвалился на одеяло и мирно скатился на пол. – Это ты, да?!
– У нас мало времени, госпожа. А я должен успеть научить тебя отводить врагам глаза.
– Да пошел ты! – Она подхватила шар, забралась на подоконник и метнула его в форточку. Невинная жертва ее гнева описала короткую дугу и раскололась о чугунную крышку канализационного люка.
Пустынник недовольно поморщился, после чего спроецировал изображение демона в зеркальной горке:
– Не беспокойся, госпожа. Я тебя никогда не брошу.
– Да я тебя! – Она схватила бутылку, замахнулась, но в последний момент передумала и посуду в горке бить не стала: – Ты хоть понимаешь, что меня вчера чуть не пристрелили?
– Верховный колдун в панике, госпожа, – скривилась красная рожа, отражаясь во множестве рюмочек, графинов и салатниц. – Он начал кидать против тебя смертных и стрелять огнем. Он не может справиться с твоими проклятиями. Он слабеет. Его осталось только добить. Всего чуть-чуть, еще две-три атаки.
– Да меня пристрелят раньше!
– Я не позволю, госпожа. Я научу тебя отводить глаза, и никто не сможет в тебя попасть.
– Как?
– Я научу. Одевайся, пойдем. У нас мало времени.
– Ладно, – поморщилась ведьма. – Сейчас.
Ничуть не стесняясь оскаленной кровавой рожи в зеркалах, она разделась догола, потом натянула на костлявое тело новенькое желтое боди, пару чулок на резинках, накинула блузку с галстуком-ленточкой, застегнула на боку короткую вельветовую юбку. Пустынник уже собирался съязвить что-нибудь о том, что они собираются не на званый ужин с продолжением, когда ведьма накинула пальто, обвязалась шелковым шарфиком, поправила перед зеркалом шляпку, влезла в туфли – и колдун внезапно понял, что стоящая перед ним леди и близко не напоминает того тинэйджера, что вчера устроил на набережной беготню со стрельбой.
Ведьма натянула перчатки, повесила на плечо крохотную сумочку на длинном ремешке, еще раз оправилась перед зеркалом:
