Широкий письменный стол, некогда явно принадлежавший Механистам, стоял в середине помещения на круглом деревянном подиуме, огражденном искусно изтовленными металлическими перилами. Наверх вели три ступени. Там стояла большая, удивительная лампа – ее свет находился внутри синего кристалла, казавшегося целым. Но и без нее комната каким-то образом освещалась. Я не сумел найти источников – лучи исходили из стен между полок и выхватывали из сумрака прекрасные полотна и несколько причудливых масок. Повсюду стояли скульптуры – каждая была заботливо установлена именно в таком положении, в каком на нее открывался самый лучший вид. Я с трудом удерживался от того, чтобы не застыть с разинутым ртом перед этими шедеврами, разглядывая их и позабыв о времени.
Тут мне бросился в глаза валявшийся на полу возле ножки стола кубок, возле которого уже давно сохла лужица темно-красного вина. Несколько капель попали на стоявшую рядом мраморную статую нимфы, грубо запятнав ее белоснежное прекрасное лицо. Гарретт, ни на что не глядя, поднялся по трем ступеням к письменному столу и теперь сосредоточенно читал лежавшие там рукописи. Многие он просто отодвинул, чтобы потом снова аккуратно положить на место.
Владелец квартиры был любителем порядка – вся его корреспонденция была строго рассортирована, что очень облегчило работу моему спутнику. Гарретт быстро отыскал то, что хотел найти. Его лицо омрачилось при чтении некоторых писем, лежавших аккуратно сложенными в специальном отделении.
– Что мы вообще здесь делаем? – осмелился спросить я.
Он глянул на меня несколько раздраженно и мне пришлось прикусить язык. Но потом выражение лица вора несколько смягчилось:
– Имя жившего здесь человека – Бартоломеус Крэйвен. Не самое незнакомое имя. Коллекционер и знаток искусств, имел дело с некоторыми старинными артефактами. Он и был заказчиком гильдийцев. Сначала я лишь предполагал это, но вот это, – он поднял руку с письмом, – прямое доказательство. Но и сам он в свою очередь выполнял чье-то задание. И кое-кто ответит на парочку моих вопросов...
Я не стал спрашивать, что он имеет в виду – Гарретт опять погрузился в чтение рукописи, потом спрятал ее и начал обстоятельно разглядывать полки. Здесь тоже господствовал строгий до тошноты порядок, книги были отсортированы по алфавиту. Вор не нашел, за что зацепиться взглядом и обернулся ко мне.
– Крэйвена убили совсем недавно, правда ? Тут кое-что побывало, пока я отлучался подслушать разговоры стражников у ворот, не так ли?
Я кивнул.
– Последней ночью тебе ведь не снилось ничего особенного?
– Нет.
– Потому Крэйвен и отошел к праотцам более мирым путем чем остальные. Ладно, нам не следует долго здесь задерживаться.
После этих слов Гарретт направился к выходу, по понятным причинам не взяв с собой ничего кроме писем. Все ценности из коллекции Крэйвена были настолько уникальны, что их наверняка многие узнали бы с первого взгляда. Тогда на нас пало бы подозрение в убийстве, если бы на скупщика краденного надавили стражи порядка. * представляете, господа, вот такая миссия – забраться в библиотеку лорда Крэйвена, но ничего не брать кроме компромата. А там везде ценности: на полках, на столе, на полу... Чего-нибудь схватишь сгоряча – все, черепок, «Миссия провалена». А лут собрать надо, но исключительно в других местах – например, грабя стражников в коридорах домов, по чьим крышам идешь к Энджелуотчу, или обшаривая комнату госпожи (и саму госпожу), страдающую аллергией к тимьяну и розмарину
Мы покинули башню тем же способом, что и вошли. Но зато после Энджелуотча Гарретт предпринял исключительно опасный обратный путь – все время по крышам домов, чтобы таким образом сразу оказаться в своем квартале. Хорошо хоть буря немного поутихла и снег не так сильно мел, когда мы наконец спрыгнули с низкого козырька на задний двор рядом с жилищем вора. Возвращение сильно потрепало мне нервы, поэтому я был несказанно рад ощущать ногами твердую землю, бредя по сугробам вслед за Гарретом к его пристанищу.
25
Мы ввалились в каморку, оба промокшие до костей. Я отряхнул снег с плаща и заботливо повесил его сушиться, вытер как мог кинжал, лук и стрелы, а Гарретт напугал меня – перевернул с кислой гримасой мой колчан, откуда при этом вылился целый шквал ледяной воды.
Съежившись, я удобно устроился у огня, разглядывая свои синевато-красные пальцы на ногах, а тепло постепенно и с неприятным покалыванием разливалось по телу.
Между тем было уже далеко за полдень, слабый свет дня почти угас, а снежинки бились о стекла маленького оконца. Гарретт дал мне немного времени, чтобы отогреться, читая за столом корреспонденцию антиквара. Но долго пребывать в блаженном бездельничаньи мне не пришлось – закончив с письмами, он велел мне взять кинжал и атаковать его как противника, тем самым показав, насколько хорошо я усвоил технику боя. Оставшись недовольным результатами, он в жесткой форме освежал мои воспоминания примерно втечение двух часов. Лишь когда я уже валился с ног от усталости, Гарретт отпустил меня. Как здорово было упасть на свою лежанку и закрыть глаза! Но тут какая-т отяжелая металлическая штука брякнулась прямо на мое одеяло. Непонимающе глядя на стоящего рядом Гарретта, я взял странную вещь в руки. Это оказался замок, один из тех, что обычно врезают в двери. Я лишь беспомощно вертел его в руках, снова и снова разглядывая со всех сторон.
Вор протянул мне те два изящных инструмента, с помощью которых он устранял со своего пути различные пустяки вроде наглухо закрытых дверей.
– Открой его. Но смотри не сломай отмычки!
А сам опять как ни в чем не бывало уселся за стол, оставив меня один на один с самым невыполнимым на свете заданием. Скептически оглядев оба металлических щупа, я пытался правым глазом рассмотреть запирающий механизм изнутри. Раньше меня никогда не интересовало, как устроены всякие там замки, так же трудно было представить, как это можно открыть без подходящего ключа.
Наудачу воткнув одну железку внутрь механизма, я пытался поворачивать ее в разные стороны. Ничего. От другой тоже было никакого толку. Пытаясь догадаться, как с ними управлялся Гарретт, я вдруг вспомнил, что он одновременно использовал обе отмычки, вставил узкую над широкой и старался их повернуть. Что-то сдвинулось внутри замка, но инструмент соскользнул и деталь с щелчком вернулась на старое место. Я делал все новые и новые попытки, пока не научился сдвигать и задвигать обратно эту самую часть механизма. Ну а что дальше? Я осторожненько повернул второй щуп, но он не сдвинулся с места. „Если сейчас эта дрянь опять соскользнет, придется начинать все заново“ – мелькнула вызывавшая отчаяние мысль у меня в голове. Очень осторожно я вращал отмычку и когда раздался отчетливый щелчок, выпустил со страху из рук тонкий щуп, который теперь глубже сидел в замочной скважине.
