— А тут, значит, таких нет?
— Тут… — Радим покраснел. — Есть. Но они вряд ли будут долго терпеть меня.
— Почему же?
— Потому что, как ни крути, а бродягу только могила исправит. Много во мне такого, что и самому не по нраву, а уж другим, верно, глаза режет.
— Правда? Вот не заметила! Ты — славный!
— Ты очень добрая, Умилка…
— Ты тоже. До сих пор я думала, что скоморохи тупые и черствые люди, которые ради крохи готовы на все: выставить себя дураком или насмеяться над ближним. Ты другой.
— Но я — скоморох.
— Такой скоморох мне нравится.
Они уснули в наскоро построенном шалаше, прижавшись друг к другу. Улыбки озаряли их лица.
* * *
Черный ворон сидел на черном коньке черной избы и косил на Радима черным глазом. Из трубы к сиреневым небесам поднимался непроглядно-черный дым. На темной стене скоморох с трудом разглядел еще более темную дверь. Как только он о ней подумал, дверь отворилась.
Изба приглашала войти. Однако скоморох не торопился. Чем-то нехорошим веяло от черноты, размазанной по избе и вокруг нее. Пусть то, что притаилось внутри, само выйдет наружу. Под пурпурными моро-ками хоть и сумрачно, но все же лучше, чем в тьме. Радим никуда не торопится, может подождать.
Ворон каркнул — будто гром грянул. Внутри избы что-то шевельнулось. Птица яростно забила крыльями. В дверном проеме появилась черная фигура. Ее глаза полыхнули алым светом.
Радим проснулся от того, что кто-то его усиленно тряс. Сперва подумалось — нападение.
«Неужели черная тварь из избы? Бросилась на грудь и подбирается к горлу!»
Скоморох, еще во власти сна, резко перекатился на бок и кувыркнулся в кусты.
— Радим! Ты куда?
Голос принадлежал Умилке. Радим протер глаза, осторожно выглядывая из-за ветвей бузины. Девушка смотрела с недоумением:
— Что с тобой? Ты так ворочался во сне, а потом как припустил в лес!
— Ох, в самом деле. Что-то приснилось недоброе, вот и все…
— Тебе тоже?
Умилка удивленно вскинула брови:
— Мне в ночь было не по себе. Снились какие-то черные крылья. Я знала, что сие — сон, но проснуться не могла.
— Черные крылья? — Радим вылез из кустов и отряхнулся. — Не нравится мне эдакий сон… Зря мы на капище ходили.
— Я и раньше туда ходила. Ничего такого не было.
Радим хотел что-то ответить, но его отвлекло приглушенное расстоянием конское ржание. Затем донеслись треск валежника и плеск воды.
— Что такое?
— Тихо! Надо уходить! — шепотом ответил Радим, пытаясь засыпать остатки костра землей.
— Это за нами?
— Не знаю. Но проверять не будем.
Беглецы устремились прочь от ручья, поглубже в чащу. Радиму не впервой было ускользать от охотников. Скоморох — не боец, поэтому всегда предпочитал полагаться на ноги… Хотя если преследователей немного, Радим вполне мог потягаться с ними. На его стороне внезапность. Подобные мысли и раньше посещали скомороха, однако он старательно гнал их. Справился и на этот раз. Мало ли как удача повернется.
Вскоре под ногами зачавкало, трава сменилась мхом, и Радим понял, что они приближаются к болоту. Умилка остановилась, пытаясь вспомнить дорогу.
— Позабыла. Где-то тут должны быть гати.
— Поищем.
Лес был древний и сумрачный. Могучие стволы вздымались вверх ровными колоннами. Окружающий вид напоминал огромный храм, совершенно необозримых размеров, с полом, выстланным влажным зеленоватым ковром, и куполом из шуршащей листвы. Вдалеке послышались чьи-то шаги. Между деревьев мелькнули темные силуэты.
— Притаимся! — Радим указал на ложбинку за одной из берез.
— Синие плащи!
— Точно!
Саженях в ста от беглецов шли гриди епископа. Они вели лошадей под уздцы, осторожно выбирая дорогу.
— Стой! — послышался громкий голос. — В болото не пойдем.
— Дудика велел найти их, где бы они ни были.
— Коли их засосала трясина, они уже в лапах дьявола. Пойдем вдоль топи.
Отряд гридей повернул в сторону беглецов.
— Они идут сюда!
— Тихо! Лежи! — Радим прижал девчонку к земле. Не торопясь пять воинов прошли в трех локтях от беглецов. Сделай хоть один из них шаг в сторону — несомненно увидел бы схрон. Однако в этот раз удача была на стороне Радима.
— Ох, повезло…
— Да, я тоже думала: сейчас найдут.
Поднявшись с земли, беглецы внимательно осмотрелись. Преследователей не было видно. Зато скоморох приметил в соседней низинке темное пятно.
— Уж не гати ли?
Быстро спустившись, беглецы в самом деле обнаружили полусгнившие гати.
— Шаткие, — произнес Радим. — Они ли?
— По-моему, да. Других тут вроде быть не должно. Пойдем!
— Погоди. Надо жердину срубить, а то мало ли что…
Небольшая стройная осинка была срублена за несколько ударов. Радим с радостью отметил, что доставшийся ему меч крепок и остро наточен. Обстругав один из концов, скоморох сделал длинный посох, которым можно было прощупывать путь.
— Вот теперь — идем.
Осторожно ступая на почерневшие гати, беглецы двинулись вперед. Вскоре лес стал реже, мох уступил место трясине, под ногами забулькала вода. Радим замедлил шаг. Гати по-прежнему не внушали доверия, но если раньше падение грозило в худшем случае ушибами и грязью, то ныне вполне можно было и утонуть.
— Жутко тут… — заметила Умилка.
— Радует, что и гриди будут думать то же.
— Верно. Никогда не слышала, чтобы сюда хоть бискупли, хоть княжьи люди совались.
— Ох, бывают же счастливые места на Руси. Несколько раз гати подозрительно трещали под ногами, но всегда Радиму удавалось перепрыгнуть на крепкую часть мостков. Умилка держалась за ним и старалась не ступать на шаткое место.
Постепенно лес стал чернее, тина темнее, а над болотом появился сизый туман. Запах испарений заставлял морщиться от отвращения. Так глубоко в топь скомороху еще не приходилось забредать. Пожалуй, тут можно встретить кикимор или каких других болотных тварей, о которых много рассказывали, но редко видели воочию.
Было не по себе от сходства расстилавшегося вокруг болота с ночным кошмаром. Те же черные стволы с обеих сторон, то же мрачное небо, и единственный путь, с которого нельзя свернуть. Если за болотом окажется полянка с одинокой избушкой — Радим, пожалуй, побежит обратно в болото. Встречать тварь с алыми глазами вовсе не хотелось.
— Когда же оно кончится… — пробормотал скоморох, очередной раз перемахнув через притопленный участок гатей.
— Должно уже… — неуверенно ответила Умилка. — Помнится, раньше быстрее переходили.
— Болото, что ли, выросло?
— Может, так… А может, уже все забыла. Внезапно Радим остановился.
