А Мастер, нахально пользующийся этим её состоянием и выжимавший последние крупицы полезных сведений, понимал, что относительная тишина на его границе закончилась. И вот она сидит перед ним, причина этого, и залог того, что победа в грядущей войне будет относительно лёгкой и скорой, сидит в некоторой прострации, хлопает светло-зелёными глазищами и явно ничего не понимает. И хорошо, что не понимает. Полезно.
Если собрать вместе всё, что было сказано, то получается, что эта девушка всё же как-то воздействует на сослуживцев. Кажется, если не врёт и не недоговаривает, даже сама не сознавая этого. Но не в любое время, а только во время боя, и только когда сама в нём участвует. Или не только? Или в это время эта грань её дара проявляется наиболее ярко? Эх, провести бы сейчас серию экспериментов, выяснить точно! Он мечтательно прищурился, но тут же по лицу Мастера пробежала тень. Да не до того сейчас. Военное время диктует свои условия и условности и если и придётся проводить какие-то эксперименты, то прямо так, в боевой обстановке, рискуя жизнью очень ценного, между прочим, кадра и просто симпатичной девушки, которая лично ему стала в последнее время очень дорога. И нет возможности оградить её от этого. Одну спасти и десятки потерять? Если не сотни. Такова несправедливая арифметика войны. Да и, наверное, жизни в целом. Мастер опять сложил пальцы домиком, откинулся на спинку кресла и недвижным взглядом уставился в одну, особенно интересную ему точку под потолком.
Однако же снизить риск всё-таки можно.
И по окончании разговора он вновь попросил пригласить к нему в кабинет старшего седьмой тройки. Для очень, очень секретного разговора.
Очень скоро Стальное гнездо из тихого, провинциального и даже захолустного местечка превратился в центр паломничества разнообразных комиссий, комитетов и прочих уполномоченных. А вокруг лежащего, полурасколоторого летучего корабля образовался целый научный городок. В считанные дни айи возвели лёгкие конструкции для жилищ, провели постоянное освещение, обеспечили бесперебойное снабжение продуктами. И взялись за работу вдвое злее.
Шерил во всём этом участие не принимала. Получив, как и всё участники той битвы красивую цацку на грудь, наградные и три дня отпуска, она отправилась в гости к родителям Никеи. Хотела сначала в столицу смотаться, к Мастеру Езекиилу, во исполнение обещания посмотреть как там крылышки растут, но вовремя решила с ним списаться и узнала, что того не будет на месте. А больше ей, собственно, ехать было не к кому и поступившее от боевой подруги приглашение, было с благодарностью принято и ею и Еуэ, которому до родного побережья было добираться слишком долго. Так и получилось, что даже коротенький отпуск седьмая тройка проводила вместе.
Отдохнула. Отогрелась в атмосфере любви и заботы, которую умели создавать вокруг себя родители Никеи, посмотрела на то, как живут айи среднего достатка, попробовала пофлиртовать со случайно заглянувшими «на огонёк» её же одноклассниками и вернулась. И первым же, кого встретила на изрядно запруженном незнакомыми людьми дворе форта, был Мастер Езекиил. Высокий, монументальный, чернокрылый, удивительно неуместный и непривычный в этом месте, вне своих подземных лабораторий, куда иные заходить имели право только по предварительному приглашению. И, как правило, не имели на то желания.
Мастер Езекиил— Мастер? Какими судьбами? — а вот Шерил ему точно обрадовалась. А почему нет? Он был к ней добр, здорово помог на первых порах, когда она здесь никого и ничего не знала и рассказывал многое интересное и у неё не стеснялся спрашивать. А что касается его собственных занятий, которые местные почему-то считают шокирующими, то ничего такого особенно жуткого он ей не показывал. По правде говоря, та единственная экскурсия в музей при медицинском колледже оставила у неё гораздо более пакостный осадок на душе.
— Работать, — от глаз, по смуглой коже разбежались весёлые морщинки. — Вы тут, говорят, шикарную птичку подбили?
— Какая птичка? — она с готовностью подхватывает шутку. — Тот динозавр летучий? — интересно, а динозавры летали? Вроде птиц тогда ещё не было, кто-то же должен был населять воздух?
— Вот на него и посмотрим.
Она, обняв его двумя руками за руку, повела Мастера в форт, к себе в комнату. А куда же ещё гостей приглашать как не к себе домой?
— Меня вряд ли пустят, — Шерил почти сожалела. — Там же, наверное, такая охрана! Да и секретность… А где вы остановились?
— Внизу, в долине. Там ещё можно было комнаты снять.
— Это же далеко! И долго добираться, наверное.
— Далеко. И долго. Но в форте не осталось свободных помещений. Занят даже чердак. А рядом с объектом жить… знаешь, даже мои нервы долго не выдерживают.
— Что, амулеты ещё не поотключали?
— Не в них дело, точнее не только в них, — он прикусил язык, чуть не сболтнув информацию, которая считалась секретной. Пока считалась. — Только тяжело там. Давит. Работать ещё можно, а вот спать совсем нельзя. Больше чем на пару часов заснуть не удаётся, а просыпаешься не отдохнувшим, а совсем вымотанным.
— Ужас, — посочувствовала она, потому, что надо же было что-то сказать. Самой-то ей, слава всем Крылатым Девам ничего подобного испытывать не приходилось.
— А главное, сколько времени все эти перелёты занимают!
Шерил с проснувшимся интересом оглядела свою девичью комнатушку, в которую уже успела привести Мастера и даже сунуть чайник на огонь. Где-то у неё даже конфеты с лучших времён сохранились. И домашняя выпечка Никееного семейства, выданная с собой, в дорогу, рюкзачок оттягивает. Есть чем угостить. Однако же идея…
— А что, если вы здесь останетесь?
— Ценю твоё гостеприимство, но здесь даже одному тесновато, — он демонстративно развёл крылья в сторону, и от стены до стены не хватило места, чтобы расправить их полностью.
— А я и не предлагаю жить вдвоём, — она прибавила огня под чайником — нет, всё-таки прогресс — это здорово. Печурка, даже самая крохотная в её комнатуху не влезла бы. — С тех пор как нам уплотнили графики дежурств, я здесь бываю далеко не каждый день. А когда бываю, то просто ложусь и засыпаю. И не всегда это время — ночь. А время наших вылетов и возвращений всегда можно посмотреть на стенде в главном зале.
— Знаешь, девочка, — Мастер, по-новому оглядел предоставленные покои, — мне, наверное, стоило бы вежливо отказаться, но я соглашусь.
И он остался. И действительно, разминуться с иномирянкой в те недолгие часы, что она проводила в форте, не составляло труда. А возвращалась она действительно не каждые сутки, посеревшей, вымотанной и даже, кажется, отощавшей от усталости. Настолько, что у Езекиила появилось желание серьёзно поговорить с Мастером и командором этого форта: а так ли уж нужно доводить её до крайнего утомления.
