Спешившись, я поймал Скоггерда взглядом:
— Но это не точно. Пожалуй, прислушаюсь к просьбе дамы. Я сегодня не кровожаден.
Не поверить мне начкар не рискнул.
— Езжайте уже, кир Бран. Но дураку своему плетей всыпьте.
«Дурак» конечно же удостоил стражника крайне неприятным взглядом, а вот граф, вместо того чтобы последовать умному совету, отчего — то решил лезть в бутылку.
— Не тебе за меня решать!
Из — за присутствующих тут легионеров, быть может? Или решил перед Айлин в самца поиграть?
Тут в потенциальную перепалку конечно же влез я.
— Кир Бран, — сказал я, придержав Скоггерда за плечо. — Имею слабость прислушиваться к просьбам прекрасной фрейи. Поэтому, давайте сделаем так…
Молодой граф, конечно же, насторожился, подозревая неладное. Но тем ни менее промолчал, дав мне высказаться.
— …Сегодня я отложу в сторону привычку спрашивать за грехи слуг с их хозяев и принесу лично вам извинения за свою грубость.
Удивление на лице графа и недоумение на наглой морде провокатора появились одновременно. И я, воспользовавшись этим, вложил всю массу тела в мощнейший удар в подбородок последнего. Кросс получился как из учебника, бедняга обрушился на брусчатку как вековая ель. Одна беда — костяшки бы после этого так не болели. Впрочем, без перчатки было бы хуже.
— И за наглость этого человека спрошу с него самого! — Потряхивая отбитой рукой, закончил я для публики заранее подготовленную фразу и для дополнительной театральности подобрал себе на память о склоке валяющийся под ногами «бастард». Владелец лежал на спине и по техническим причинам возразить был не в состоянии. Кровь из открытого рта текла.
— Но про плети, граф, фенн Хёук вам дивный совет дал. Конечно, делайте, как хотите, но если этот кусок говна придет в себя, я рекомендую вам им воспользоваться. Прежде чем выкинуть дурака на мороз. В другом месте и в другое время мы бы из — за этого мудака уже убивали друг друга.
Ан Ретц перевел взгляд на свой обнаженный «кровавый лист», покосился на стражников и лежащего без движения подчиненного, ненадолго задумался и с видимой такой неохотой согласился решить наше дело миром:
— Извинения приняты, фер Вран. Я тоже погорячился.
— Вот и хорошо, — кивнул я. — Значит, сегодня схватки не на жизнь, а на смерть не ожидается.
Общественность разочаровано загудела. А я, не обращая на нее внимания, продолжил, захватывая своим автоматом сопровождения цели Фальтигерна ап Шоннахта:
— По крайней мере, с вами…
Брат моей, что уж тут мять булки — без пяти минут супруги, взглядом впрочем, предпочел не встречаться. Чувствовал вину, сука такая.
* * *
Планы налета на бордель пошли крахом, но я этим был даже доволен. Моя воля была как стальные тросы на 32! При том огромном количестве искушений, с которыми удалось столкнуться, даме своего сердца я все таки не изменил. Ну а почти не считается, она в конце — концов могла бы и поторопиться. Ничего бы с ней не случилось, если бы без братца своего приехала. Человек, ну или если угодно альв который по своему безумному мракобесию уже раз пытался меня прикончить, и которого я сам теперь убить не имел возможности, действовал мне на нервы. Немного.
Айлин, проревевшись у меня на груди, конечно же, первым делом попыталась нас помирить, но по очевидным причинам особо не преуспела. Пускай даже это начинание было похвальным. Продолжение отношений с рыжей альвой подразумевало либо примирение с ее родственниками с последующим устройством взаимовыгодных отношений, либо их беспощадную зачистку, чтобы случайно выжившие даже дыхнуть в нашу сторону боялись, не то, что лелеять мысли о мести. Второе выглядело малоперспективно, так что я всецело поддержал первый вариант. Ну и чтобы не тянуть быка за рога предложил Айлин и Фальтигерну поужинать в «Золотой Дрофе». Чтобы так сказать обсудить наиболее горящие вопросы на нейтральной территории.
Постоялый двор, где нашли приют альвы, находился в десяти минутах ходьбы от нее, так что выдвинулись мы туда пешком, оставив служанку Айлин и министериалов ее брата на хозяйстве. Район тут был весьма приличным, ужаса на криминальный мир за последнее время правоохранительные органы нагнали еще более чем приличного, при нас двоих было оружие, так что возможность попасть в неприятности оценивалась призрачной. Ну а неторопливая прогулка по сумеречным городским улицам настраивала на позитив и давала возможность прояснить мешающие конструктивному общению неясности до начала основного разговора.
— Давай, тан [5], остановимся на следующем, — начал я, сжав руку своей женщины, чтобы не волновалась, — извинения мне твои, любезный брат, на х… не сдались. Мне нужно чтобы ты свой подвиг в будущем не повторил. Более удачно, чем тогда, конечно же.
Тан Фальтигерн ап Шоннахт, уже немного подготовленный к подобному ходу разговора, словесные кружева плести не стал. Ответил, я бы сказал даже с облегчением:
— Сестра выросла у меня на руках, фер Вран. От этого я совершил ошибку. Однако теперь ап Шоннахты не будут мешать вашим отношениям. Вам нужно будет ценить и беречь сестренку, род это оценит.
— Многие из родни против нашей связи? — Не смог не уточнить я. Поклонники Богини Смерти Хелы, к которым меня все вокруг относили, с альвами по традиции были на ножах. Те платили им той же монетой.
— Не очень. — Снова не стал вилять тан Фальтигерн. — По вам, фер, как смогли подробно навели справки. Но женщины за Айлин все — таки беспокоятся. Твоя Хозяйка брака вам может не простить.
Я скривился, и даже поначалу не понял, почему меня нежно погладили по кисти. У Айлин был такой вид, словно она сейчас еще раз испортит макияж. Брат, немного смутившись, отводил взгляд в сторону. Мне оттого стало искренне стыдно — мысли что «хорошее дело браком не назовут» и «штамп в паспорте обычно портит отношения» следовало свернуть в трубочку, сжечь и пропустить пепел через прямую кишку. Я переживал о видящем цель и не видящем препятствий соединении двух сердец и точка!
Ну а если серьезно, ничего сильно уж страшного в том, что лейтенант наемников и очаровательная вдова спят с друг — другом, по каким — то причинам не спеша заключить брак, благородное общество не видело. Единственное но — требовалось соблюдать несложные правила приличия, чтобы тех ханжествующих старух не провоцировать, что уже одних только конюхов под свой балдахин заманить способны.
Пускай даже у нас ситуация складывалась несколько сложнее типичной связи брутального воителя с безземельной дворянкой или же такого довольного удачного для права выбора вдовы варианта с наличием у нее опекунства над мальчиком — наследником своего отца. Айлин в наследство от своего убитого нами на недавней войне мужа имела всего лишь преимущественные права на фьеф. Последнее, делало её прекрасным призом для любой безземельной сволочи, которая могла иметь наглость взять на прицел ее земли и замок.
Собственные желания не имеющих сыновей владетельных вдов в свете не стихающих в Империи межевых войн никого особо не интересовали, даже если они «с убийцами супруга по доброй воле не путались». Не имеющей по — настоящему мощной поддержки женщине оставалось только молиться, что в лучшем случае добровольно, в худшем принудительно ставший ее мужем рыцарь окажется достаточно приличным человеком. Ну, типа меня, например. В конце — концов, в отличие от многих я мог хотя бы надеяться, что подхожу под последнюю категорию. Ну а сама Айлин, несмотря на всю разницу менталитетов людей из двух разных миров, как супруга меня вполне устраивала. Замок и земли, автоматически становящиеся форпостом земной разведки, плюс прилагающиеся к этому всему блага (я бы предположил немалые) шли не более чем приятным довеском. Пыхтеть на супружеском ложе под клич — «За Родину!» я точно был бы не готов.
— Надо будет завтра хотя — бы в храм зайти, — вздохнул я.
Что меня окружает мистика, отрицать я, увы, не мог. Специалисты единодушно относили ее к сфере Хелы. Раз уж мне говорят, что все настолько серьезно, было бы весьма логично расспросить, что почем по — настоящему разбирающихся людей. Денег там им пожертвовать или что — то типа того. Хоть бы, потому что я никаких молитв Богине Смерти никогда не обращал, что тут говорить о клятве или чему — то подобному.
