— Но я бы оставил вас здесь.
Он не верит ей. Его люди погибли там, а тот кто может дать ответы, единственная зацепка не является таковой.
— Тогда почему выпускаете?
Он не отвечает протягивает лист с адресами. Их немного. Улица на которой находится ее каюта, столовая, медицинский блок, каюта лейтенанта К.Граф, еще куча адресов больше похожих на маршрут. Расписание посещение врачей. Время приема пищи. Обязанности. Интересно…
— В ваших же интересах соблюдать все правила и предписания.
— Кому же я подчиняюсь?
Он смеривает ее взглядом.
“Что? Не ожидал?”
Ей не нужно проблем. Она не собирается выполнять все о чем ее не попросят, точнее, кто не попросит. На судне живет, работает и служит больше сотни человек, не хватало только распинаться перед каждым.
— Первому лейтенанту Кенаре Граф.
— Вы не ответили, почему меня выпускают.
Майор Борн открывает было рот, но ей уже не до него. Алекс смотрит на дверь в которой виднеется знакомый ей силуэт мальчика. Он не заходит в каюту, а просто смотрит на нее сквозь огромную щель от полураскрывшейся двери. Он такой худой и изможденный. Ничем не лучше ее самой.
— Привет, — тихо говорит он ей ну ухо, едва слышно, так что бы Борн не услышал его.
Алекс обнимает ребенка, бросив одежду, список, наплевав на присутствие майора и важный разговор между ними. Она совсем не чувствует Паоло в своих крепких объятиях и кажется, что обнимает пустоту.
— Алекс, ты чего? — шепчет он, обнимая ее в ответ.
Алекс качает головой. Ничего. Просто за все это время она успела подумать о разном, были среди ее в мыслей и откровенно пугающие предположения о судьбе детей, которых она не видела столь долгое время. Эти люди могли врать ей, но к счастью слова, что Паоло и Лиз живы оказались правдой.
— Всё хорошо! — она вытирает слезы, вновь прижимает его к себе. — Я просто соскучилась, ужасно переживала за вас двоих. Где Лиз?
Она рада, что они живы и здоровы. Этого достаточно.
“Катились бы эти уроды к черту!”
Алекс зла на этих людей, в чьих приоритетах наука, война, государственные интересы, золото и деньги и наплевать на чувства обыкновенных людей.
— Лиз в палате, — Паоло замолкает. Алекс становится понятно, что девочка не пожелала встречаться с ней. Жаль.
Борн оставляет их наедине. Алекс вытирает слезы, оглядывая Паоло. Он ужасно худой. Что они делали с ними? Голодом морили?
— Чтобы вы не думали…
Алекс ничего не думает.
— Они переболели пневмонией и целым букетом простудных заболеваний. Вы не один час барахтались в воде.
Алекс поднимается, глядя на появившегося рядом Хогарта.
— Нам нужно поговорить.
Она хмурится, присаживаясь на кровать. Неужели за это время она не надоела ему, не было времени и возможности, чтобы сказать ей все, что он ни пожелает?
— Через неделю на борт пожалуют журналисты. Мы откладывали этот момент так долго, как только могли, но тянуть дальше — это вызвать подозрения у СМИ.
Он мнется.
— И у всего остального мира.
Алекс не верит ни единому его слову. Он ведь сам сказал, как всем плевать.
— Вас же не беспокоит, что они подумают о вас.
— Давайте так, вы переоденетесь и мы поговорим с вами по дороге в вашу новую каюту.
Сказать, что Алекс удивилась любезному тону Хогарт — это значит, что не сказать ничего. Он даже улыбнулся ей, пропустил мальчика перед собой, прикрыл дверь и оставил Алекс в одиночестве.
— Как это галантно, — пробурчала она себе под нос, — оставить меня и подглядывать за мной из-за стекла.
Когда она вышла из камеры, то встретила агента в коридоре. Вид он имел очень раздосадованный.
— Как вы поняли что я в соседней комнате?
Алекс пожала плечами, огляделась по сторонам, одергивая перевесившуюся на одну сторону куртку.
— Просто предположила. Куда еще вы могли пойти кроме места где проводили все остальное время. А где Паоло?
— Я отправил его к вам в каюту.
— Ко мне?
— Вы не рады?
— Дело не в этом, — проговорила Алекс, немало раздосадованная своей эмоциональностью. — Я привыкла, что Паоло и Лиза не разлей вода.
В его глазах читается интерес, но в этот раз он без планшета и записывать это ему некуда.
— Каюта девочки будет через стенку. У вас будет общий санитарный узел.
Они шли не спеша, Алекс то и дело сжимала сверток с оставшимися вещами, проверяя себя, а не сон ли все это.
— Почему вы так любезны со мной мистер Хогарт? — спросила она быстро, не желая, чтобы тот задумался над ее вопросом.
Он взглянул на нее сбоку, даже наклонился вперед, чтобы убедиться в чем-то.
— Я не был с вами груб.
— Но и милым я бы вас тоже не назвала, — возразила Алекс.
Он был куда милее Джейка в первые месяцы ее проживания в одном доме. Хогарт выбрал нейтральный тон.
— Можно?
Он протянул руку к листку бумаги, что Алекс так и не удосужилась сложить, планируя, что почитает, как только доберется до каюты. Борн исчез и толком ничего не объяснил ей. Что? Куда? Когда?
Для него все до простого очевидно, а она никогда не была на таком судне, если только исключить “Могучий Мо”[1]. Но то была лишь экскурсия, не предполагавшая пристального изучения корабля.
“Вряд ли мне дадут посидеть в кресле капитана!”
Ей было одиннадцать, когда родители решили съездить в отпуск. Отец, глядя на все более портящий характер мамы решил, что им всем нужен отдых. Если бы не музеи — Гавайи можно было бы назвать самым скучным местом на земле. Так она считала когда-то.
“Интересно, а что там?” — эта мысль обожгла ее.
Самый южный штат страны. Они выжили?
— Мистер Хогарт? — Алекс остановилась, заставив притормозить и его. — А что с Гавайи?
Он не понял о чем она. Не сразу.
— Не думал, что вас занимают такие вещи, — он усмехнулся, разглядывая ее с неким любопытством. — Откуда такой интерес?
Агент неожиданно рассмеялся, в то время как Алекс ощутила досаду. Ей хотелось знать ответ. Он мог быть коротким, без лишних объяснений.
— Все в порядке. В то время, как началась вспышка эпидемии многие самолеты летящие на материк развернули в противоположном направлении.
— А те кто летел туда?
— Сбили, — сообщил он буднично, словно они говорили о погоде. — Никто не хотел рисковать.
Алекс судорожно вздохнула. Ей не было грустно или обидно. Она не ненавидела их, наоборот, была благодарна. Ей не хотелось вернуться в мир, где существует совсем не призрачная опасность. Гавайи — они выходят и есть все Соединенные Штаты Америки. Некогда могущественная страна, что теперь не способна повлиять ни на что.
— Вы не слушали, что я сказал вам?
Он не мог наговорить о чем много за те несколько секунд, что Алекс пребывала в задумчивости!
— Вы объясняли мне почему мы идем прогулочным шагом, ждем Паоло, что обещал вам поспешить. Но он задерживается из-за Лизы. У нее переходный возраст, она пререкается со всеми и с ней очень непросто, даже ему — ее другу.
Он кивнул. Их общение стало походить на разговор.
— Удивленны, что я способна общаться, как нормальные люди? Вы так и не ответили почему вы так любезны со мной.
— Ответил, почти.
Они шли так медленно и не торопливо, чтобы каждый кто увидит их вместе знал, что она не представляет опасности. Что она не бросается на людей и даже способна улыбаться.
— Только вот вы не улыбаетесь.
— Скажите мне, что скоро все закончится, мистер Хогарт? Что меня и детей отпустят, мы увидим море, землю и сможем пройтись по улицам, заполненными живыми людьми? Что все это не спектаклю сроком в неделю или две, чтобы все поверили какие вы хорошие. Я обязательно улыбнусь. Правда-правда.
Лесли Хогарт медлил, изучая ее, потом кивнул. Наверное, он лгал ей. Такие люди умеют делать это, не моргнув глазом.
“Вот на кого мне нужно было идти учиться! — подумала Алекс с грустной усмешкой. — Тогда бы могла объяснить все, что Джейку, что Рафу, опираясь на свою профессиональную болезнь!”
