— Я приму любую помощь. Эти вампиры убили невинных людей, а все, что ты в состоянии делать — это сраться с Тедом, — вставила Шеридан.
— Теперь он уже Тед?
Тут до меня дошло: Логану нравилась Шеридан, храни нас Господь и ее тоже. Она отреагировала на Эдуарда как-то так, что Логан решил, будто Тед ей понравился. Такое ощущение, что мы старшеклассНикки и играем в игру «ему-нравится-девушка-которой-нравится-другой-парень», ну, или наоборот, не суть. Я не была уверена на сто процентов, но попытка не пытка.
— Как давно ты в Ирландии? — задала я вопрос.
— Неделю.
— Донна и дети, должно быть, скучают.
— Я тоже по ним соскучился.
— Она, наверное, вне себя от того, что ты свалил в самый разгар планирования свадьбы.
— Приготовления почти завершены. Это твоя свадьба состоит из одних планов.
— Свадьба будет гигантская, — ответила я и ощутила привычную зубную боль, появлявшуюся всякий раз, как я думала о списке гостей.
— Похоже, ты будешь моим шафером прежде, чем я твоим.
— Погоди. Ты только что сказал, что Блейк будет твоим шафером?
— Ну да, — ответил Эдуард, стараясь вернуться в образ Теда и потерпел такую сокрушительную неудачу, каких я за ним ранее не замечала. Обычно он был мастером маскировки, но что-то в Логане срывало с него его обходительное «я».
— А твоя невеста не беспокоится о том, что Блейк будет на твоей свадьбе?
— Донна это поддерживает.
— Что ж, как говорят: всех, кто получше, уже расхватали, — вздохнула Шеридан, что означало, она была не слишком тактична насчет охмурения Эдуарда. Он был метр семьдесят семь ростом, голубоглазый блондин, стройный, но в прекрасной физической форме и, судя по реакции других женщин, весьма привлекательный. Я этого не замечала, но сначала он угрожал меня пытать или убить, и это меня пугало достаточно, чтобы не воспринимать его как симпатяжку. Теперь же мы были настолько близкими друзьями, что это бы уже смахивало на какой-то инцест. Я хотела обсудить другие фотографии, но их больше не было.
— Это не могли быть все изображения, Тед.
— Не все, только те, которыми мне разрешили поделиться с тобой.
— Леди и джентльмены, вы действительно так предубеждены против моего психического дара?
— Ничего личного, Блейк, — сказал Пирсон.
— Черта с два ничего.
— Ничего с два черта, — парировал он, и, кажется, задумался, что же он только что ляпнул. — Знаете, вспоминаются все эти американские мультфильмы с вечным сезоном охоты на уток…
— Вы охотитесь на вампиров. Моя некромантия может оказаться там как нельзя кстати.
— В Ирландии мертвые не разгуливают, если они не призраки, маршал Блейк.
— Полная чушь, и вы это знаете. У вас проблема с вампирами.
— Признаем, — ответил он.
— Тогда позвольте Аните приехать и помочь мне, помочь вам, — сказал Эдуард.
— Прости, Форрестер, и не в обиду Блейк, но некромантия здесь не работает.
— Она вне закона? — уточнила я.
— Не то чтобы.
— Ирландия претендует на звание одной из самых магически толерантных стран в мире. Ко мне сильно придираются, — сказала я.
— Ничего личного, Блейк.
— Не думаю, в смысле, вы так не думаете.
— Спасибо, нам это было нужно, — чуть усмехнулся он.
— Анита может нам помочь, — встрял Эдуард.
— Вы допускаете, что великий и могучий Тед Форрестер, тот, кого вампиры прозвали Смертью, не сможет справиться с тем, что здесь твориться, без своего напарника, Истребительницы?
— Смерть и Истребительница — отличная команда для такого рода дел, — ответила я.
— То же самое со Смертью и Войной, — сказал он.
— Тоже звучит.
— Война — это новое прозвище Аниты среди вампиров и оборотней, — объяснил Эдуард.
— Почему вы не получили нового прозвища? — спросила Шеридан.
— Смерть мне подходит, — сказал он, и я могла почти видеть его, так жутко посмотревшего на нее в упор своими светло-голубыми глазами. Как будто на тебя смотрит зимнее небо.
Я услышала дрожь в голосе Шеридан даже через динамик, когда она ответила:
— Да. Да, пожалуй.
Ее тон сказал мне, что наши попытки отвести ее от интереса к Эдуарду разговорами о Донне и женитьбе не сработали. Эдуард был красив, но такой уровень настойчивости заставлял меня заинтересоваться, что же он сделал, чтобы произвести на нее столь неизгладимое впечатление.
— Возвращайся ко сну, если можешь, Анита.
— Не думаю, что сильно помогла.
— Ты помогла нам так сильно, как смогла, раз они не дают мне свободно делиться с тобой информацией.
— Да, потому что они не хотят, чтобы большой злой некромант разъ@бывался с их делом.
— Не надо так, маршал.
— Чего?
— Материться.
— Логан матерился.
— Но не настолько.
Я решила, он так огорчился, от моего «разъ@бываться»:
— Если вы против того, чтобы я материлась, то мне придется просто улыбаться и кивать.
Он рассмеялся так задорно, словно это была классная шутка. Я не была юмористкой, но раз уж они не хотели, чтобы я им помогала в дальнейшем, мне больше не придется шокировать их своим словарным запасом.
— Не слушайте Пирсона, — сказала Шеридан. — Остальные из нас матерятся. Он просто не любит производные на е, х, б и п, и в его кабинете нам приходится обходиться без них.
— Постараюсь исправиться, если нам снова удастся поговорить. Удачи с вашей вампирской проблемой.
— Спасибо, маршал. Это очень любезно, — откликнулся Пирсон.
— Не за что.
Эдуард поднял телефон и отключил громкую связь, так что теперь они не могли меня слышать.
— Что ты сделал, чтобы Шеридан воспылала к тебе такой страстью?
— Понятия не имею.
Я не давила, потому что, возможно, это правда. Раз Эдуард мог флиртовать и соблазнять ради информации безо всяких угрызений совести, он именно это и имел в виду.
— Ты просто не знаешь, насколько обаятелен.
— Постараюсь использовать эту сверхспособность во имя добра, или в личных целях, или для охоты и убийства своих врагов, чтобы я смог станцевать в их крови.
— У тебя самые веселые аналогии, Эдуард.
— У каждого своя сила, Анита. Выспись. Я перезвоню, если кто-нибудь на это согласится.
— Ладно, береги себя и не наживай на свою задницу неприятностей.
— Всегда. — Он дал отбой. Я дала отбой. Мы закончили. Можно было вернуться в постель на пару часов.
Я открыла для Мики дверь. Он был одним из мужчин в моей жизни, кто не спорил, кому открывать дверь. Я это ценила, потому что иногда вы просто хотите открыть блядскую дверь. Мы оказались в коридоре, и он был так же пуст, как полтора часа назад. Мы все здесь работали в основном по ночам, поэтому шесть-семь утра не то время, когда кто-то из нас был бы рад пробуждению.
— Думаешь, меньший укус принадлежит вампиру-ребенку?
— Чертовски надеюсь, что нет.
— Почему?
— Я тебе уже говорила. Все вампиры-дети в конечном итоге сходят с ума. Жан-Клод говорит, что некоторые из них становятся психопатами сразу после восстания от смерти. Они к этому просто не приспосабливаются.
У нас была парочка вампиров-детей, которых мы получили по наследству из Европы. Они оба служили постоянным напоминанием о том, почему это плохая идея.
— В конце концов, Бартоломе достаточно стар, чтобы вести себя как взрослый, — сказал Мика.
— Да уж, но он все еще выглядит лет на одиннадцать-двенадцать.
— Валентина хуже, — признал он.
— Вечные от пяти до семи лет, — кивнула я.
— Ее разум — не разум ребенка, — уточнил он.
— Только тело. Знаю.
— Я знаю, что другие вампиры убили создателя Валентины, но в действительности это ее не спасло, — добавил он.
Я взяла его руку в свою и сказала:
— Я правда надеюсь, что она останется самым молодым вампиром, которого я когда-либо повстречаю.
— Она старше Жан-Клода.
— Ее тело — нет, — повторила я.
Я помолилась, чтобы вампир в Ирландии оказался простой женщиной с маленьким радиусом укуса. Я помолилась, чтобы никто не создавал больше вампиров-детей, потому что если какие-то вампиры и были прокляты, то именно эти. Пожалуйста, Боже, не надо больше.
