— Все еще больно? — спросил он и перелистнул страницу. По виду он только притворялся, что читает. Маркэль недовольно зыркнул на него. Эмилия обернулась к Далмату — без раздражения; у нее правда сильно болела рука, и она едва сдерживалась, чтобы не плакать. Сильные ведьмы не плачут.
— Больно, — буркнула она и отвернулась. Нужно было что-то придумать с ГОКом, потому что трогать его руками было мерзко, а в пробирке его было слишком много для одной порции. Эмилия поболтала ГОК в пробирке, и он мерзко и склизко задвигался, оставляя на стенках слизь. — Фу…
— Мои поцелуи лечебные.
Эмилия покосилась на него через плечо. Гарцин тоже скосила на него взгляд. Маркэль нарочито устало вздохнул, поднялся со стула и обернулся к Далмату; у него плохо получалось изображать спокойствие, он уже весь трясся от злости. Он шагнул к Далмату, а тот не обратил на него никакого внимания.
— Если ты думаешь, что я спущу это на тормозах… — зашипел Маркэль. На них начали оборачиваться; Далмат, наконец, обратил на него внимание.
— И что ты сделаешь? — спросил он. — Ударишь меня?
Эмилия от стыда закрыла лицо руками. Боже, какой ужас.
— Нет, я просто вышвырну тебя отсюда.
Далмат не двигался с места, а Маркэль уже весь извелся. Ему тяжело было сдерживаться от того, чтобы не кинуться в драку. Эмилия от стыда не могла вымолвить и слова. Ей хотелось это все прекратить.
Далмат деловито подпер голову ладонью и изобразил скучающий вид. Маркэль шумно втянул носом воздух.
— Не разговаривай с моей девушкой, — спокойно попросил он. Далмат развел руками и покачал головой.
— Я всего лишь предлагаю конструктивное решение проблемы. А что делаешь ты? Препятствуешь тому, чтобы у нее не болела рука?
Эмилия встала между ними.
— Выйдите отсюда оба, — сказала она и обернулась к Маркэлю. — Не поддавайся на его тупые намеки, ты выше этого. А ты… — она обернулась теперь к Далмату, — Не лезь не в свои дела. Дочитывай и сваливай.
Далмат пожал плечами, будто Эмилия реально отказывалась от какого-то действенного средства. Маркэль снова угрожающе шагнул к нему, но Эмилия остановила его. Она обернулась к людям в кабинете; все пялились на них и ждали, что будет драка.
— Здесь не на что смотреть, — рыкнула она, и все послушно отвернулись.
— Не хочешь — как хочешь, — Далмат опустил взгляд в книгу. Его спокойствие убивало. — Хотя от благословений не отказываются.
На слове “благословение” Эмилию как током прошибло. Гарцин тоже поняла, чем это пахнет, но решила не лезть. Эмилия уже знала, что Далмат может превратиться в дракона, и ее вдруг посетила гениальная идея: если она умаслит его, может получить от него благословение — от настоящего, живого дракона! Это было гениально. Осталось только понять, как это сделать. Она поймала взгляд Далмата, и он тут же покачал головой.
— Нет уж, теперь не уговаривай.
А это Эмилию уже немного разозлило. Какого же нужно быть мнения о себе, чтобы думать, что она станет его уговаривать. Еще и на глазах у своего парня.
— Я и не собиралась, — фыркнула она. — Просто смотрю на тебя как на идиота.
Далмат улыбнулся и опустил взгляд в книгу.
— Ну-ну…
Эмилия старалась не злиться. Она медитативно вдохнула и выдохнула и вернулась за стол. Маркэль еще с несколько секунд последил за Далматом и тоже вернулся за стол. Эмилия снова присмотрелась к ГОКу, но никак не могла придумать, как лучше поступить. Спиной она чувствовала, как Далмат сверлит ее взглядом, и это напрягало сильнее, чем когда он говорил.
— Смешай ГОК с зельем в отдельной банке.
Эмилию передернуло. Маркэль тоже напрягся и обернулся к Далмату.
— Слушай, я же… — начал он, но Эмилия мягко коснулась его ладони.
— Погоди-погоди. Он, конечно, идиот, но, вроде, не тупой. Что? — она обернулась к Далмату. Он поправил закатанные рукава на локтях, снова обращая ее внимание на свои крепкие предплечья, подвинулся к столу и положил перед ней Продвинутое зельеварение с открытым рецептом.
— Отлей зелье в баночку, замешай туда ГОК и вылей обратно.
Далмат взял листок и карандаш, будто не говорил с ней только что, сдвинул несколько листов и стал что-то выписывать. Эмилия замерла в раздумьях. Она следила за его пальцами. Он сидел слишком близко, и теперь она знала, что от него пахнет морем и апельсинами.
— Как скажешь, — выдохнула она и потянулась к баночке. — Почему это в книге не написано?
Он не ответил; дописал что-то в листочке, оставил ей книгу и ушел. Эмилия сделала все, как он сказал, и на ее удивление все прошло гладко. Она не напрягаясь почистила луковицу и потерла на терке. Остался только боб-шлеп, его Эмилия сначала пыталась разрезать пополам, но сок шел не очень хорошо. Тогда она раздавила его ножом, и сок прямо брызнул на стол. Эмилия нацедила сока с бобов и стала добавлять по чуть-чуть, доводя до консистенции — жижа из бобов была очень густая, и зелье быстро густело вслед за ней.
Джау Астасагар был очень доволен ее зельем. На запах оно было идеальное, он покатал каплю зелья между пальцами и, кажется, оно было именно таким, как нужно. Он уже знал, что она варила его по рецепту из Продвинутого зельеварения, поэтому спросил другое:
— Далмат помогал?
Он скосил на нее белесые глаза; он не мог видеть метаний на ее лице, но она была почти уверена, что он все понимает. А еще она была уверена, что он знает, что Далмат ей подсказывал.
— Он подсказал мне… одну вещь.
На лице джау Астасагар отразилась улыбка. Он зачерпнул зелье и перелил его во флакон, не пролив ни капли. В первый раз Эмилию это сильно удивило, а теперь она видела это в сотый раз. Астасагар закрыл горлышко пробкой и передал зелье Эмилии.
— Прекрасное зелье. Зачтено.
Эмилия сжала маленький флакон в кулаке и прижала к груди.
— Откуда вы знали?
Он снова повернул на нее невидящие глаза.
— Откуда я знал, что Далмат помог тебе? В свое время он сдал это зелье на отлично. Да и я не думаю, что Далмат устоял бы…
Он не договорил, но она все равно поняла, что он хотел сказать; Эмилию это не то смутило, не то разозлило. Возможно, эти чувства для нее следовали друг за другом. Она сильнее сжала флакон в кулаке.
— Вряд ли это то, о чем вы думаете, джау Астасагар.
Старик хохотнул и положил руку на живот.
— Вы просто невнимательны, андре Арте.
— А вы, я так понимаю, глядите в оба?
Гарцин прыснула от смеха, а джау расхохотался. У Эмилии на душе полегчало от того, что она смогла отвести разговор от неприятной темы и рассмешить деда. Он любил шутки про слепоту.
— Ой, андре Арте, — он утер выступившие слезы, — у меня от твоих шуток аж в глазах потемнело.
— Вы старый сводник, — протянула Эмилия, и Астасагар рассмеялся еще громче. Шутки с правдой самые смешные, это Эмилия уже заметила. Астасагар хоть и знал, что она встречается с Маркэлем, любил над ней подтрунивать. Она даже не могла предположить, откуда он мог знать, что за ней регулярно кто-нибудь берется ухаживать.
Эмилия попрощалась с джау Астасагар и Гарцин, которая доваривала зелье, и вышла из кабинета. Несколько минут по темным лестницам, и Эмилия снова в общежитии, в светлой комнате. Она опустилась на колени перед алтарем, поставила рядом со скелетом ящерки флакон, сложила руки и приступила к короткой молитве. Сердце и душа ее теперь были не полностью поглощены молитвой. Часть ее была в смятении: что, если все это бесполезно? Что, если из мертвого или ненастоящего дракона нельзя получить благословение? Тогда ей и правда стоило бы сосредоточиться на Далмате? Но здесь встает другой вопрос — сможет ли Далмат, который всего лишь человек, превращающийся в дракона, распоряжаться благословением в той же мере? Если бы она знала, как работает благословение, все было бы намного проще, но Гарцин так и не сумела ей объяснить.
А было бы неплохо.
03 Не в службу, а в дружбу
Времяпрепровождение в “Крепком и сладком” было для Эмилии еженедельным ритуалом. В это время она могла провести время с кланом и братом, который учился на курс старше. С тех пор, как она начала встречаться с Маркэлем, он стал напрашиваться с ней. Эмилия неохотно соглашалась, потому что девочки при нем становились менее разговорчивыми, а обсуждать дела клана при посторонних не было никакого желания.
