Через некоторое время воздух, соприкасаясь с телом, начинал светиться, образуя контурную ауру, и когда она, увеличиваясь, образовывала овальный кокон, араке резко отталкивался всей плоскостью тела от опоры и взлетал, несомый противовесами.
Или подъёмной силой достигнутого состояния Правила…
Сейчас Ражному пришлось лежать более получаса, прежде чем в полной темноте он начал видеть очертание собственной груди. Оставалось немного, чтобы преодолеть земное притяжение, когда издалека, из мира, ушедшего в небытие, ворвался душераздирающий вопль. Так кричат смертельно раненные травоядные, ибо хищники чаще всего умирают молча.
Возврат к реальности был стремительным, накопленная энергия ушла в пространство вместе с единственным выдохом, на миг высветив чердачные балки. Тотчас запахло дымом: делать «холостой» выхлоп энергии было опасно…
Вопль повторился, но теперь уже близко, сразу же за стеной — тоскующий, зовущий голос — и следом долгий отчаянный стук в дверь. Пока Ражный снимал путы, младший Трапезников стучал и кричал исступлённо, безостановочно, и гончаки в вольере, реагирующие на каждый шорох или нестандартное поведение, при этом хранили полное молчание.
Дождь на улице разошёлся вовсю. Макс напоминал мокрого молодого зверя, потерявшего свою нору.
— Входи, — разрешил Ражный.
Парень переступил порог и остановился, не зная, куда идти в полном мраке. Пришлось вести его за руку, а когда в доме загорелся свет, он закрылся рукой и прилип к стене. На бледном, вытянутом лице оставались одни огромные и почти безумные глаза. Ражный подал ему миску с остатками разведённого хмельного мёда, однако Макс сопротивлялся, выставляя руки:
— Нет! Не буду! Не хочу! Вино не помогает!.. Станет ещё хуже, я знаю.
— Это не вино, попей. Это напиток, дающий силы.
— Снадобье? Лекарство?..
— Можно сказать и так…
Он взял миску, понюхал. Отхлебнув, попробовал на вкус и выпил залпом.
— Это ты ходил к «шайбе» недавно? — строго спросил Ражный.
— Нет, я не ходил, — виновато проговорил младший Макс.
— А кто ходил?.
— Не знаю… Я лежал на земле.
— Где остальные?
— Не знаю…
— А что ты знаешь?
— Знаю, что беда пришла, дядя Слава, — сказал обречённо. — Я погибаю.
— Держись, ты мужчина, — он силой усадил парня на скамейку. — Привыкай. Иногда жизнь бьёт больнее.
— Больнее не бывает. Я люблю её. Мы с Максом её любим… Дядя Слава, а ты тоже считаешь, мы виноваты?
— Нет, я так не считаю, — заверил он. — Но почему мне ничего не сказали? Когда нашли её в лесу? А ведь ещё в прошлом году нашли, верно?
— Верно…
— Ты же знал, что я ищу Милю? Знал и обманывал меня.
— Мы не обманывали! — вскричал Макс. — Она попросила, чтобы не говорили… А потом, когда поймали её, ты уже не искал. И никто не искал…
— Поймали?..
— Она сначала боялась нас, не давалась в руки, не подпускала близко… — вспоминая, он на минуту оживился. — Но мы её приручили. Мы срубили ей домик, избушку на курьих ножках, железную печурку поставили, с дровами. А была уже осень, снег выпадал… Она все ещё босая ходила и мёрзла. И не стерпела, забралась в избушку и уснула. Там дверь была от медвежьей западни, отец научил. Захлопнулась намертво, изнутри не открыть… Мы стали её кормить, разговаривать, и она скоро привыкла.
— Отец знал, что поймали?
— Не знал… Дядя Слава, она сама не хотела выходить к людям! Мы ей говорили, упрашивали хотя бы на зиму к нам пойти жить — не пошла.
— Я верю.
— Она была такая прекрасная!.. Мы приезжали каждый день, чтобы полюбоваться. Ей же было скучно одной жить. Привезли радиоприёмник, но она выкинула в печку… А этот врач говорит, будто мы лишили её свободы и… насиловали!
— Он вас пугает, потому что сам боится, — успокоил Ражный. — Ты же видишь, он обыкновенный шакал.
— Никогда не видел шакалов. — Макс вскинул мутные глаза. — Они же у нас не водятся… Дядя Слава, помоги нам! Сделай что-нибудь!
— Я уже однажды вам помог. Устроил призыв в армию. А вы сбежали и живёте, как дезертиры.
— Мы пойдём в армию! Выйдем и сдадимся!.. Только помоги!
— В тюрьму теперь пойдёте сначала. Потом в армию.
— Пусть… — тихо вымолвил он. — Выручи, дядя Слава. Ну ещё раз!.. Говорят, ты — колдун.
— Я колдун?
— Дядя Слава, ты не обижайся, я слышал от людей. Про тебя ещё говорят — демон. И дом этот весь… в нечистой силе.
— Что же ты тогда просишь? Если я демон и связан с нечистой силой? — обиделся он.
— Я ни при чем, так люди говорят, — растерялся Макс. — Но я все равно верю: ты не простой человек. И если демон, то добрый демон…
— Все не простые, брат. Если глубже копнуть человека.
— Однажды я видел тебя… в волчьей шкуре.
— Где видел? Когда?
— В прошлом году. Мы с Максом ехали по лесу, на смолзавод. А ты в дубраве был… Мы тогда так испугались. И кони испугались, понесли. Помнишь, у меня ещё перелом был?
— Фантазёр ты…
— Помоги мне, дядя Слава. Видишь, я погибаю! Может, до утра не доживу…
— Доживёшь!.. Потом послужишь в армии…
— Я знаю, ты можешь оживить Милю, — горячим шёпотом произнёс младший Трапезников, дыша в лицо запахом весенней земли. — Если захочешь. Она же не совсем ещё умерла, правда? Это врач сказал — смерть! А мне кажется, в ней есть жизнь. Только как искорка… Помоги, оживи её! Я никому не скажу! Даже родному брату! Никому! Пусть считается, сама ожила. Ну бывает же такое!
— Бывает…
— Ну вот! — его дыхание затрепетало от надежды и нетерпения. — Не знаю, колдун ты или демон, какая сила в тебе — чистая или нечистая. Но молю тебя — оживи! Ты можешь. Я знаю! Верю! А иначе сейчас пойду к «шайбе» и умру возле неё. Чтобы похоронили нас вместе.
Сказано это было с блеском в глазах и высоким достоинством, так что Ражный поверил: не воскресить Милю — этот парень умрёт.
— Понимаешь, брат… Никто не имеет права делать этого, — проговорил он, хотя уже понимал, что любые отговорки не будут приняты. — Наверное, ты слышал: люди рождаются и умирают по Промыслу Божьему. Какой бы смерть ни была… Миля скончалась не от воспаления лёгких, а по другой причине… Ты не поймёшь, почему…
— Нет, я знаю, отчего! — загорячился Макс. — Ты думаешь, если я не учился в школе и совсем не образованный, так не знаю? Да я давно почувствовал, что Миля умрёт!
— Ты меня слышишь?! — Ражный потряс его. — Никто не может воскресить твою Милю! Никто!
— Но я вижу в тебе силу!.. Ты сможешь! Люди говорят, твой отец умел поднимать мёртвых. Ведь это правда?.. Значит, и ты знаешь!
— Нельзя верить молве, люди выдают желаемое за действительное.
— Фелиция видела, как ты оживил птицу. Замёрзшую птицу! И потом ей подарил. И птица жила у нас до весны!
