«Тахо», нарушая все правила дорожного движения, врубил сирену и, заставив оттормозиться весь встречный поток, ушел налево, в неприметный переулок, по направлению к центру Москвы. Попетляв по кривым улочкам центра он ввинтился в совсем уж узенький переулок и вывалился в уютном дворике старой столицы. Подъехали к дому, на стене которого металлической краской поблескивал служебный вход в какое-то заведение. Сидящий на переднем пассажирском сиденье «Иванов» что-то буркнул в рацию, обернулся к нам и скомандовал: «На выход».
Заведение оказалось рестораном. Меня провели через какие-то технические помещения, кухню и вывели в общий зал. Как я отметил – посетители в ресторане отсутствовали. Но в зале мы не задержались, свернули в отдельный коридор, с одной стороны которого были довольно помпезные двери, ведущие в отдельные кабинеты, с другой – огромные окна, выходящие на, если я не ошибаюсь, Тверскую. Хорошо, что хоть забраны тяжелыми шторами багряного цвета. А то бы снайперу с другой стороны улицы очень удобно работать было бы. Выходит человек из кабинета, отдуваясь и вытирая на ходу губы салфеткой. Хлоп – и нет человека.
Возле одной из дверей скучковались еще четверо охранников. Близнецы моих сопровождающих. В одном инкубаторе выращивают, что ли? Вот им меня и передали. Парни меня еще раз тщательно обыскали, первый раз обыскивали перед тем, как посадить в машину, отобрали рюкзак и поясную сумку, после чего один из охранников заглянул внутрь, что-то уточнил и, наконец, пригласил меня внутрь, застыв за моим плечом.
- Ба! А я-то думаю-гадаю, кто же это такой настырный! – радостно осклабился я – Кто так жаждет встречи со мной? Здравствуйте, Анатолий Борисович!
Сидящий на мягком диване человек в сером костюме и с узнаваемой физиономией под рыжими волосами немного ошарашено посмотрел на меня. Наверное, не такое начало разговора он планировал. Я же крутил головой и восхищенно цокал языком:
- Какая шикарная обстановка! Столик-то, небось, из какого-нибудь краснокнижного дерева. А обивка диванов явно из кожи с жопы белого носорога. Смотрю, кофеек гоняете? Уверен, что здесь он бесподобен. Не соблаговолите ли распорядится, чтобы и мне принесли. – я нагло упал на диван напротив ошарашенного и поэтому пока молчаливого собеседника – И нукера своего уберите. – показал я глазами на охранника – Меня два раза наизнанку вывернули, пока до вас довели, нет у меня ничего. Да и не дурак я, чтобы рыпаться на такую фигуру при достаточном количестве свидетелей.
- Миша. – повернулся Анатолий Борисович к охраннику – Выйди. И распорядись там насчет кофе.
- Не положено. – буркнул набычившийся охранник. Мое поведение ему явно не понравилось.
- Миша! – с нажимом произнес рыжий управленец, проводил взглядом его спину и, дождавшись закрытия дверей, перевел взгляд на меня: – Насколько я понимаю, ты Игорь?
- Хороший малый. – посмотрел я на закрывшуюся за Михаилом дверь, игнорируя последний вопрос – Исполнительный. Ты только что спас ему жизнь.
Сразу после этих слов я открыл небольшой портал в свою комнату, находящийся как раз напротив стоящей на полке колбы с тремя кристаллами ядовито-зеленого цвета внутри. С собой брать не стал, решив, что лучше я так ее выдерну в любой момент. Протянув руку, выхватил колбу, сорвал пробку и, перевернув, припечатал горлышко к кисти Анатолия. С удовлетворением проследив как кристаллы достигли руки, практически мгновенно превратились в капли жидкости и тут же впитались в кожу, закинул колбу назад в квартиру и закрыл портал. Все это действие заняло не больше пары секунд.
- Что? – Толя попытался судорожно стереть уже впитавшуюся жидкость – Ты что сделал?
- Подстраховался. – любезно пояснил я – Насколько я понял из древних трактатов, это снадобье разносится кровотоком по всему организму, садится на нервные окончания и, по произношению слова-активатора, вслух, или мысленно, начинает передавать в мозг сигналы о непорядке в работе органов. Ну а какой у нас в организме сигнал о непорядке? Правильно! Боль. По идее, Толик, после того, я как произнесу слово, у тебя даже волосы на голове должны начать болеть. Ты знаешь, Толя, я долго думал над словом, чтобы случайно в беседе его не употребить. И кажется, я такое слово нашел. Знаешь, какое это слово?
- Какое? – загипнотизировано спросил рыжий.
- Синхрофазотрон!
Тело сидящего напротив мужчины выгнуло дугой. Локти прижались к бокам, кисти вывернуло наружу, а пальцы скрючились. Глаза закатились, лицо стремительно потемнело от прилившей крови и на нем четко проступила сосудистая сетка. Зрелище было ужасным. Помимо этого, тело начали сотрясать конвульсии. На лбу выступили капли пота. Но из сведенного спазмом горла не вырвалось не звука. Лишь зубы страшно скрежетали.
- Синхрофазотрон! – поспешно выкрикнул я.
Не хватало еще, чтобы он тут сейчас кончился. Хоть в описании к зелью и говорилось, что жертва будет не менее часа мучатся, пока концы не отдаст, но кто его знает… Может народ раньше покрепче был?
- Как ощущения? – я с любопытством смотрел на приходящего в себя мужчину – Необычные, правда?
В дверь постучали, и Михаил внес в кабинет поднос с кофе. Бросил настороженный взгляд на охраняемую персону, подозрительный на меня, собрался что-то спросить, но подчиняясь повелительному взмаху ладони рыжего Анатолия молча вышел за дверь.
- А неплохой кофе. – попробовал я напиток – Итак, о чем это я? Ах да. Ты, Толик, слишком долго находился при власти и больших деньгах. Эти два фактора тебя и испортили. Барином себя вообразил, а всех остальных, кто ниже тебя по положению считаешь холопами. Уверен, что только по щелчку твоих пальцев все обязаны исполнять твои хотелки… Впрочем, это болезнь всех людей, которые обладают большими деньгами или имеют хоть какую-то власть. – я поставил чашку на блюдце и жестко посмотрел в глаза собеседнику – Так вот. Это не так. Ты посмел шантажировать меня моими родителями, мразь, будучи уверен, что тебе за это ничего не будет и я теперь от тебя никуда не денусь. Просчитался. Если я замечу хоть намек твоего интереса ко мне, или к моим родным, я резко вспомню название одного ускорителя заряженных частиц. Это понятно?
- Понятно. – просипел рыжий.
- Причем, мне нет необходимости находится с тобой рядом, я могу вспомнить это слово с другого конца вселенной. Последствия почувствуешь мгновенно. – продолжил я – В описании к этому препарату сказано, что люди могут испытывать все те прекрасные ощущения по времени до часа. Потом дохнут, если не отменить действие. Так что повторяю еще раз. Не надо меня злить, или в газетах и на просторах интернета появится очередной некролог. И уж тем более не стоит рассказывать обо мне кому бы то ни было. О! Смотрю глазки забегали. Видать в твою рыжую башку наконец пришла гениальная мысль из серии «Нет человека – нет проблемы»? Спешу разочаровать. В твоем случае это звучит как «Нет человека – мне писец». Ибо как только мое сердце прекратит биться, препарат автоматически активируется. А отменить его действие будет уже некому.
- А если вы сами, без моего участия умрете? – закономерно спросил Анатолий.
- Надо же! На «вы» перешел. И даже уважение в голосе появилось! – восхитился я – Если я склею ласты – значит тебе не повезло. Нам двоим не повезло. Но на этот счет можешь особо не беспокоится. Жить я собираюсь долго и счастливо. Ручка есть?
- Что?
- Ручка, говорю, есть? – повторил я.
- Какая ручка? – не понял выбитый из колеи управленец.
- От двери общественного туалета, мля! Шариковая ручка! Которой на бумаге пишут.
- Есть. – Анатолий извлек из внутреннего кармана пиджака пузатую ручку, «Паркер» небось какой, и протянул мне – А зачем?
Не отвечая, я взял со стола салфетку, накарябал на ней цифру «один» и прибавил шесть нолей. Ниже записал номер моей карты.
- Вот. – вернул я Толе ручку и отдал салфетку – Сумма компенсации в рублях, мое время стоит дорого, плюс штраф за необдуманные действия. Деньги должны поступить на карту не позднее чем через четыре часа после нашего расставания. Крайне рекомендую не забыть об этом. Еще вопрос: как ты на меня вышел? Кто рассказал первый?
