Как уже сказано, внешность моя довольно примечательна… Это трудно объяснить: она не космополитическая, а наоборот. То есть, с одной стороны, я — безусловно, четко выраженный европеоид, а с другой — представитель любой европейской нации сразу распознает во мне чужака, спинным мозгом почувствует. Проверено! Темные волосы, зеленые глаза, чуть смугловатая кожа, черты лица крупные, грубые. Не красавец, но и уродом, конечно, не назвать… Казалось бы, этакий усредненный тип — ан нет! Паршивое качество для шпиона… Хотя плевать — я-то диверсант! От науки…
Куда пристроить здоровенного бугая с силой медведя и ловкостью леопарда? Правильно, туда его… к этим самым крокодилам и тиграм, в тайгу, джунгли, горы, льды, пески и саванны. Так и покатилось. Шастал я за тридевять земель по лесам и болотам, добывая «то, чаво на белом свете ваабче не может быть». Если же, не дай бог, это самое уже надыбали и спрятали за семью замками конкуренты, требовалось все это выкрасть… желательно вместе с замками и еще чем-нибудь полезным!.. Ну а если и выкрасть нельзя, то хотя бы разнести все вдребезги и пополам, чтоб неповадно было… Такая вот непыльная работенка.
Закончилась моя служба, как и у многих других, в начале девяностых годов прошлого века. Все разваливалось, этой участи не избежал и секретный НИИ, а с ним и наша контора. Новое, насквозь демократическое правительство страны со страшной силой и самоотдачей внушало населению немудреную мысль о том, что патриотизм — цитируя классиков, «разрушительная, психопатическая форма идиотизма», и своего, кажется, добилось. Так что в звании капитана я ушел в отставку, подался на вольные хлеба, с дюжиной дырок в шкуре, неплохой коллекцией орденов и медалей и с полным недоумением, как жить дальше…
Уходить в охрану беречь толстопузых толстосумов совершенно не тянуло. На фоне последних событий в стране скорее хотелось «мочить их в сортире». Да и обучен я был другому: нападению, а не защите. В большом спорте мне тоже ничего не светило: там своя специфика и нюансы, и что из того, что я не знаю человека, который мог бы выстоять против меня хотя бы несколько минут, будь то бокс, борьба или что еще. Моя базовая подготовка построена на довольно специфической системе рукопашного боя, где после проведения приема по всем канонам и инструкциям требуется «противника пристрелить или добить ногами» или же уделать как-то еще! Другие боевые стили, которыми я владею, тоже совершенно не пригодны для «честной» спортивной борьбы, а предназначены сугубо для того чтобы просто и незамысловато уничтожить врага, стерев того в порошок, максимально эффективно и с минимумом усилий. Ну и скажите на милость, куда мне с такими навыками на ринг или татами?!
Кончилось тем, что я от безысходности махнул «диким гусем» в жаркие страны. Оттуда не так давно убрались белые угнетатели-колонизаторы. Чем сразу воспользовалось местное население, моментально взобравшееся обратно на свои пальмы, правда, на этот раз прихватив с собой автоматы. Принимать участие в дележе кокосов я не собирался, как и следовать по стопам Конго Мюллера и Боба Денара — времена уже не те.
Подняв старые связи и обзаведясь новыми, провернув несколько впечатляющих операций и сформировав соответствующую репутацию, я отвоевал себе местечко под жарким африканским солнцем. Моей спецификой стало проведение акций устрашения, направленных против некоторых зачастую в прямом смысле людоедских режимов. Или же, напротив, контрпартизанские рейды по душу укрывшейся в джунглях не менее каннибальской оппозиции. То есть физическое уничтожение зарвавшихся вождей, политиков и разномастных команданте, и не по-тихому, а со всей возможной помпой — в воспитательных целях! По принципу: впереди все горит — позади все рыдает! В общем, честно нес «бремя белых». А что вы хотите? Если других методов не понимают!
Понасмотревшись на то, что творили с людьми иные деятели, я без зазрения совести мог порезать таких на куски или, действуя с выдумкой и огоньком, придумать чего похлеще — на страх агрессору. Примитивным скармливанием крокодилам местных не запугаешь — это у них в порядке вещей. Безумно хотелось провернуть нечто подобное у себя на родине, но, увы, приходилось довольствоваться местными «слугами народа».
Кроме того, я не упускал возможности подгадить америкосам с их великой кадаврианской мечтой, идеологией сытого брюха и демократией толстожопых, в меру сил стараясь надавать по загребущим лапкам. Заказчиком подобных мероприятий, напрямую или через посредников, обычно выступало дышащее на ладан российское ГРУ ГШ в лице своего восьмого управления. В общем-то все спецслужбы используют наемников в своих целях, взять того же Боба Денара. Так что исключением я не стал, а возможные альтернативы были куда неприятнее. По крайней мере я имел возможность выбирать и брался только за то, что отвечало моим принципам и соответствовало понятиям о справедливости. Хотя бы в первом приближении…
Надо сказать, что в определенных кругах я заработал соответствующий авторитет. Не знаю, пугали моим именем детей или нет, но известие о том, что в их краях появился Белый Дьявол, вызывало у заинтересованных лиц неконтролируемое расслабление сфинктера. Такую реакцию я всячески приветствовал и поощрял, а со временем, для создания нужного настроя перед проведением акции, стал отсылать объектам влияния упаковки подгузников. Чем в конце концов породил народную африканскую примету: если с гуманитарной помощью пришли подгузники — жди беды! Постепенно, поддерживая нужный имидж, я стал для негров тем, кем был для бандерлогов Каа. И отнюдь не желтым земляным червяком! Что меня вполне устраивало — до сих пор приятно вспомнить.
Но ничто не может длиться вечно… В один прекрасный день меня крупно подставили, втравив в довольно паскудную историю, так что я лишь чудом сумел выбраться живым и не замараться при этом по уши. Черный континент пришлось покидать, теряя тапочки, чуть ли не под огнем танков и вертолетов. Кстати, наших советских танков и вертолетов, подаренных бандерлогам, наверное, для того, чтобы они могли поделить кокосы честно и по справедливости. Увы… они не умели считать! На том моя африканская эпопея и закончилась.
В общем, помыкавшись солдатом удачи, я решил завязывать и, пораскинув мозгами, отыскал-таки свою уютную экологическую нишу, позволяющую оставаться вольным стрелком. Занятие я себе нашел нетривиальное, в достаточной степени отвечающее моим способностям и желаниям: этакая гремучая смесь из экстремального туризма, экстремального спорта и такой же охоты. В своем роде бестиарий[5] наших дней. Плевались и шипели, правда, многочисленные общества защиты животных, но мне до этого было глубоко параллельно, благо разрешениями и лицензиями я укомплектовался под завязку. Так что я преспокойно рвал пасти тиграм и крокодилам голыми руками, вместо того чтобы гуманно пристрелить их из-за угла.
