Но прокляла она Алдора, прежде чем он Врата закрыл мечом своим, сразив главы чудовищам, коим выбраться удалось. Обрекла она его на смерть верную, неизбежную да скорую. Но понимал Алдор, что на землях опустошенных люди погибнут и, превозмогая боль, пошел он к человеческим селениям."
"Слово о Начале времени, и конце Хаоса. Слово об Избавителе Алдоре, и матери тьмы Фесе."
— Господин Хранитель, неужели это так необходимо? Быть может мы могли бы вызывать иногда мага, чтобы он подновлял заклинание? — горячо шептала женщина, оглаживая влажные волосы Таланта.
— Если вы ей желаете, смерти, то пожалуйста. — Равнодушно повел плечом Хранитель, оглаживая манжеты свежей хлопковой рубашки. — Заклятие накладывал я, и оно не имеет ничего общего с рядовыми заклинаниями магов. Ваша дочь необычайна, и травмировать ее грубыми заклятиями магов есть кощунство. Бриллианты требуют качественной огранки, а не кустарной обработки.
Женщина замучено поглядела на Смотрителя больше схожего с живым трупом, чем с человеком.
— У меня нет времени. Вы отпускаете свою дочь в скит? — Лаер тяжело посмотрел на женщину.
Разумеется, это все формальность. Он заберет отсюда Талант, не смотря ни на что.
— Я…
— Ты вещи собрал? — мазнул взглядом Хранитель по бледному до прозрачности Смотрителю.
Тот ограничился слабым кивком.
— Коней поменял?
Снова кивок.
Лаер вопросительно приподнял бровь, глядя на женщину.
Разумеется, она согласилась, наивно полагая, что Хранитель сопроводит ее дочь в скит где ее научат справляться с магией.
— Но вам придется обождать. — Печально заключила женщина, кивнув на дочку, все еще находящуюся без сознания.
Хранитель пересек комнату в два шага, склонился над Талантом, прочертил на лбу ногтем мизинца слабо светящуюся формулу пробуждения и выдохнул краткий импульс. Талант тут же открыл глаза. Серебристо-серые.
Лаер удовлетворенно улыбнулся, прочитав по радужке знамение таящейся силы. Почти не обращая внимания на испугано расширившиеся зрачки, и спешное натягивание одеяла до самого подбородка.
Лаер поднялся и покинул комнату, дав наконец измучившейся матери остаться с дочерью. В каминной зале Хранителя и Смотрителя ждал запоздалый ужин. Хозяин дома, с которым все было обговорено и условлено руководил восстановлением обвалившейся стены. Лаер тяжело опустился на стул, и отодвинув тарелку опустил локти на стол и на сцепленные пальцы положил подборок, устало выдохнул. Сегодня он должен тронутся к Видэлле. Он, и его Талант. Еще столько предстоит сделать. Но теперь когда самое сложное позади, будущее не страшит его. Лаер всегда получал то, что хотел. И он впервые за несколько месяцев вздохнул свободно.
Сзади незримой тенью встал Смотритель
— Садись уж убогий. — Пнув под столом ножку стула напротив, позволил Хранитель.
Слуга пряча глаза послушно опустился на стул. Лаер придвинул у нему свою тарелку широким жестом окинув стол, ломящийся от явст.
— Пируй, заслужил.
Смотритель с тоской покосился на столовые приборы, супницу, еще теплые ломти отварной говядины, и обреченно вздохнув, прикрыл глаза, чтобы в следующий момент умоляюще посмотреть на Лаера и в просительном жесте прижать ладонь к губам.
Хранитель утомленно усмехнулся. Этот день отпечатается в его памяти началом головокружительного влета, можно позволить себе несказанную слабость — снисходительность.
— Осознал, учел, вбил в память?
Смотритель поспешно закивал, не веря, что так легко отделался. Лаер снял след заклинания великодушным взмахом руки. Смотритель бочком, каждую секунду ожидая гневного окрика от прикрывшего глаза, но всевидящего хозяина, выпятился из комнаты.
Зала опустела. Хранитель пропустил момент, когда его умом завладела сонная нега, пропустил момент, когда его силы, улучив миг сладкого оцепенения, сыграли с хозяином в свою любимую жуткую игру. Погрузив Лаера в кровавые недры будущего или прошлого. Возможного или вымышленного, но чрезвычайно реалистичного.
Ужасно чувствовать себя беспомощным. Позорно чувствовать свою смерть и не пытаться ничего сделать. Лаер не видел ничего. Почему? Потому что перед глазами встала непроглядная багровая пелена. И здесь, в месте, где он имел право лишь чувствовать и наблюдать, у него не было воли распоряжаться собственным телом. Он знал, что сейчас умрет. Даже знал, почему. Потому что его сознание терзало что-то темное, чуждое, ломающее волю и силу. И магии не было, это нечто жадно ее пожирало. Ощущал под коленями странный горячий пепел, во рту — привкус крови и пыли, и свой пустой ореол. Безвольно повисшие вдоль замершего туловища руки. Но не мог ничего поделать — это ни его мир. Ни его время. Ни его сознание. Он лишь наблюдатель. Слепой наблюдатель. И тут это случилось.
Нечто поглотило его сознание полностью…
— Нет! — яростно прорычал Хранитель, в порыве опрокидывая стол единым взволнованным магическим импульсом.
Он умрет на коленях. Зная, что его сейчас убивают. Трусливо убегающий от битвы за собственное тело, внутри своего же сознания. Как жалкий раб. Без магии…
— Нет.
Совершенно невыразительный бесстрастный голос — Лаер взял себя в руки. Он не может умереть. Его нельзя убить. Он позаботился об этом много лет назад, уже мальчишкой осознавая, что никому и никогда не позволит прервать свою жизнь. Лишь в единственном и исключительном случае его запечатанная нить жизни возможно подастся смерти — если он не изопьет Талант. Но это исключено, скорее рухнет мир, нежели он остановится на пороге.
— Господин? — приоткрыв дверь, негромко позвал хозяин дома.
Заметив жуткий беспорядок на полу, жирную жижу быстро впитывающеюся в дорогой визильвийский ковер, он изумленно вскинул глаза на брезгливо перешагивающего это безобразие Лаера.
— Мы отправляемся утром. — Непререкаемым тоном сообщил Хранитель, шире распахивая дверь и проходя мимо хозяина дома.
Это не видение. Это исключено. Это лишь злая шутка собственного подсознания. Лаер раздраженно тряхнул головой, вынырнув из удушающей тоски дома на по-зимнему прохладную улицу. Оглянулся. Вдали, за частоколом, путаясь в когтистых ветвях подлеска, догорал багрянцем закат, кутающийся в облачка пара выдыхаемых Лаером.
Холод медленно скользил под рубашку, пробуждая на руках и спине мурашки. Мелькнула соблазнительная мысль сейчас же отправится в Видэллу, но Лаер сунув ладони в карманы и быстро сбежав по крыльцу, выкинул ее из головы. У коновязи, подле входной калитки, стояли два поджарых жеребца. Караковых. Лаер протянул ладонь, не особо обратив внимания на то, как животное пугливо отдернуло голову, насколько позволяла привязь. Земные твари не любят носителей магии. Привыкнет.
