Ознакомительная версия.
– Гроз… дан…
Мёртвый слав мёртво улыбнулся. Невидимая рука, сжимавшая сердце, обманно разжалась – чтобы впустить надежду и сжаться вновь.
Не такой смерти желал себе Алексей Пактовий, когда давал клятву на верность кесарю Радимиру…
Хотя – почему не такой? Заслонить собой кесаря в бою или от клинков убийц – вершина, предел желаний всякого слава. Отвлечь на себя злое волшебство, дать господину секунду передышки, в которую он может… может…
Гигантская пиявка впилась в нутро Алексея, примостилась, напряглась – и потянула, всасывая ставшие от ужаса жидкими внутренности и кости.
"Стой, Гроздан!" – тяжёлый рык расколол Алексею череп. Он схватился за голову, отшатнулся, крича – и увидел, как тяжело поднимается со своего места кесарь… "Гроздан, воспрещаю тебе!"
Холодом обвило плечо и бок – будто в самую стужу привалился к каменной стене. Мимо прошёл и встал напротив мёртвого Гроздана мёртвый Домнин.
И Гроздан будто бы даже попятился, но тут же остановился.
"Старик, уйди. Я не подчинюсь тебе, бедный седой мотылёк. Тот, кто послал меня, готов овладеть миром, а чем можешь овладеть ты? Садовой лейкой? У тебя ещё есть время уйти самому. Даю тебе три счёта…"
"Не трудись считать, трус. Здесь ты не пройдёшь. И ты это знаешь, так ведь?"
Домнин сделал шаг вперёд. Комната чуть провернулась, в щели меж потолочных плах посыпался мусор.
"Остановись, безумец, – сказал Гроздан. В голосе его было только спокойствие. Слишком много спокойствия. – Ты ведь не желаешь остаться на пороге?"
Домнин сделал второй шаг. Ртутный ручеёк побежал по стене, растёкся лужицей. Тяжёлые блестящие капли застучали о половицы и столешницу.
"На этом тебя и подловили, так ведь, слав? Да, ты ещё помнишь то время, когда был доблестным славом… Остаться на пороге. Что может быть страшнее?.. Может, слав. И ты это тоже очень хорошо знаешь…"
"Знаю. Хочешь, расскажу, как это выглядит? Просто очень длинная лестница вниз. И всё. Ничего другого там нет. Очень длинная лестница. Хочешь, чтобы мы пошли по ней вместе?"
"Пойдём", – легко согласился Домнин… и Гроздан понял, что он говорит правду.
Мёртвый слав стремительно отшатнулся. Но старый чародей уже подошёл к нему достаточно близко, чтобы коснуться его рукой. Алексей каким-то чудовищным обострением мыслей и чувств понял, что теперь оба мертвеца слиты в одно. Гроздан задёргался и заметался, круша всё в зале, и Домнин в этих метаниях обнимал его всё плотнее и плотнее. Чудовищный бесформенный ком тьмы замер наконец у руины печи.
"Это всё, слав", – сказал Домнин тихо.
Ком напрягался, перекатывался внутри себя…
"Нет!!! – крик Гроздана вынес оставшиеся стёкла из переплётов. – Нет, старик! Не так просто…"
Наверное, Домнин вовремя понял, что хочет сделать мертвец. Почти вовремя.
Тонкая белая искра вылетела из недр тьмы и ударилась в грудь кесаря. Он пошатнулся, а слившиеся в бесформие мертвецы с чудовищным рыком взвились в воздух и ринулись в чернеющее квадратное отверстие дымохода. Весь потолок вспыхнул жутким ртутным блеском. Плахи расселись, одна матица выскочила из паза и повисла, удерживаемая Бог знает чем. Сухая земля и клочья мха сыпались обильно.
Алексей чувствовал себя вынырнувшим с самого дна – уже после того, как будто бы хлебнул воды. Всё вокруг было страшно яркое и вещественное. Он видел и запоминал навсегда: слезы и царапины на лице августы – цепочку с золотым скарабеем на морщинистой её шее – кровь под обломанными ногтями… разрубленный в двух местах – под горлом и напротив сердца – кожаный чёрный жилет на Войдане… и странно изменившееся лицо кесаря. У него был изумлённый и чуть недоумевающий вид. Он осторожно потрогал свою грудь рукой…
Потолок над головой угрожающе трещал.
– Уходим отсюда! – крикнул Алексей. – Государь!..
– Да, конечно… – растерянно ответил тот и посмотрел на августу.
Но Войдан понял всё правильно. Он подхватил отца под руку и повлёк в коридор. Там толпились.
– М-матушка… – Алексей повернулся к августе. – Матушка, прошу вас…
Она встряхнула головой, расправила плечи и неторопливо зашагала следом за своими мужчинами. Алексей пропустил её и ещё раз быстро огляделся.
Ртутный блеск быстро и коротко показывался то там, то здесь, и в мерцании его что-то мгновенно завораживало, казалось то ли обязательным, то ли неузнанно-знакомым. Но Алексея уже тащили за руки и за полы куртки, и он не сумел рассмотреть и понять, в чём была странность и прелесть этого блеска…
Он ещё много раз будет видеть его во сне и просыпаться с мучительным чувством того, что ещё миг – и тайна перестанет быть для него тайной… но этот миг не был ему дан никогда.
Алексея буквально выволокли из разгромленной залы, и тут же рухнул потолок.
Мелиора. Двор кесаря Радимира
В месте прикосновения искры к груди кесаря участок кожи размером с детскую ладонь позеленел и потерял всяческую чувствительность. Лекарь Деян долго осматривал распростёртого на широкой лавке пациента, качал головой и бормотал неслышно. Потом сказал:
– Государь. Я впервые вижу такое. В моей памяти нет никаких упоминаний о подобной болезни. Позволь мне удалиться и обратиться к книгам. Может быть, я найду нужное описание и средство.
Кесарь слабовольно махнул рукой: иди. И подтвердил словом:
– Иди уж, мучитель. И всё – идите. Сил моих больше нет, чтоб вас видеть…
Отвернулся к стене и замер.
Алексей, что стоял в дверях, пропустил лекаря мимо себя и вышел следом.
– Так плохо? – спросил он.
Лекарь, не оборачиваясь, кивнул.
Силентий – тайный совет – собрался в стражницкой. Этериарх стражи Мечислав Урбасиан стоял во главе стола, за которым друг друга напротив сидели стратиг Рогдай и потаинник Юно Януар. По правую руку от Рогдая держался Войдан, всё ещё бледный после столкновения с мертвецом, а рядом с Юно Алексей неожиданно для себя увидел Аэллу Саверию, ведиму и целительницу, служившую, как и многие другие ведимы, семейству Вендимианов, относящемуся к их ремеслу терпимо и даже поощрительно. Появление её при дворе кесаря в трудный час могло многое значить…
– Садись, лекарь. Садись и ты, слав… – этериарх дождался, когда Деян и Алексей займут места за столом, и тяжело сел сам. – Говори, лекарь.
Деян покосился на Аэллу, вздохнул.
– Хорошего вы от меня не услышите. Я не видел никогда сам, как начинается "болезнь царей", но в трудах описания читал многократно… Всегда первоначально возникает маленькое серое пятнышко с розовой каймой, оно растёт… Завтра оно будет с блюдце, через три дня появится смрад. Пройдёт ещё две-три недели… Мне хотелось бы ошибиться, но я не ошибаюсь – всё слишком очевидно.
Ознакомительная версия.
