А воду — прочь, прочь! Даже из мыслей. Хватит, я устала. От своей раздвоенности, от его бросков то в одну, то в другую сторону!
Господи, почему же тогда так больно?! И внутри, и откуда-то снаружи тоже... я запуталась! Почему так мучительно?! Да, я слышала, что выдирать чувства — это очень неприятно, но настолько-то — почему?! Между нами ничего не было, только мой самообман и девичья увлеченность красивым мужчиной!
Я толкнула двери своих покоев, влетая в гостиную, глядя в пол, и понимая, что после легкой еды понесусь тренироваться. Ничто так не помогает мыслить в процессе, как физические нагрузки. И очень действенно вышибает все ненужное из головы. Только куда? В тренажерный или на полигон резиденции?
Тренажерный... мы там альпинизм осваивали. Как и всё с Лиром— весьма экстремально. Грррр! Это хоть когда-то закончится?!
Я также стремительно и не оглядываясь вошла в спальню, чтобы почти сразу оказаться в мужских объятиях.
Даже глаза поднимать не надо, чтобы понять, кто это. Запах солнца и моря, сильная грудь, затянутая в белую ткань, рассыпанные по плечам медные волосы не могут принадлежать никому другому.
Я даже не подумала трепыхаться, вскинула руки, обнимая его за шею, утыкаясь в ворот, прижимаясь как можно теснее. Хороший мой.
Мы молчали. Больше минуты стояли посреди комнаты, крепко обнимая друг друга и молчали, пока Рыж не вздохнул, быстро подхватил меня на руки и сел в ближайшее кресло. Я положила голову на грудь Еву, и бездумно обводила пальцем белую пуговицу на его одежде.
— Так плохо? — наконец спросил мой солнечный ветер.
— Очень, — прошептала в ответ, прикусывая губу, чтобы сдержать непонятно почему рвущийся из груди всхлип, и вдруг сбивчиво призналась. — А я тебя люблю. Давно. Наверное, ещё тогда влюбилась, но в то время это скорее идеализацией было.
— Видишь, как мы похожи, — невесело рассмеялся Рыж, склоняясь, чтобы провести губами по виску, скуле, вскользь коснуться губ. Я сама уже подняла голову, чтобы продлить его прикосновение, которое почему-то горчило полынью, отравляя счастье, поднимающееся из сердца, приправляя его солью непролитых слез.
Он отстранился, и я машинально облизнулась, ловя послевкусие поцелуя.
— Да, ты рассказывал, что помнил меня не только потому, что я была очень выгодной и почему-то не разыгранной картой.
Ну, не сдержалась! Вопросов и подозрений всё ещё было очень много, и Пламенеющему придется мне всё объяснить!
— Дурочка, — беззлобно фыркнул Ев. — Если бы хотел, то «разыграл» принцессу-бастарда ещё года четыре назад. Тем более что было, куда.
-Зачем ты затеял всё это с консортом?
— Из-за того, что ты сказала меньше минуты назад, — хмыкнул Пламенеющий и осторожно провел по моей спине, но от этого нежданного прикосновения дыхание сбилось, и я едва удержала порыв изогнуться под лаской. — Я не могу и не хочу от тебя отказываться. Если бы всё прошло так, как я хотел... девочку-принцессу отдали бы под опеку моей сестре, а она бы передала мне. Да, не особо прилично, зато официально... Я хотел уйти из Империи, Александра. И тебя забрать, потому что, отказавшись от привилегий, в этой стране защитить бы тебя не смог. Но тогда я это планировал только в благодарность...
— Благодарный мой, — иронично склонила голову я. — И где теперь эти замечательные намерения? Я в полушаге от трона, притом не удивлюсь, если твоими же усилиями вплотную к нему оказалась, а ты — не дальше от титула консорта и статуса моего мужа. Заа-а-амечательно все обернулось!
— Ну, допустим последним я не расстроен, — усмехнулся Рыж, приподнял мой подбородок, заставив посмотреть в малахитовые глаза и, спустя миг, снова поцеловал, уже немного жестче, ощутимо прикусывая губу, запуская руку в волосы на затылке, не позволяя отстраниться. А я и не пыталась. Отвечала, как умела, наслаждаясь тем, что с каждым мигом мне становилось всё спокойнее, проще, что моё рыжее солнце не оставляло место зиме, растапливая, согревая... зажигая.
Когда он отстранился, мы оба часто дышали от недостатка воздуха, потому что прервать поцелуй ради такой малости казалось кощунственным.
Но всё же... он так и не ответил.
— Отвлекатель, — невесело хмыкнула я, обнимая бессовестного рыжего за плечи. — Ты же не хотел на трон, Ев. И вообще политики не хотел больше. Почему передумал?
— Потому что только так смогу остаться с тобой, — пожал плечами мужчина, прижимая меня всё ближе, заставляя откинуть голову на его предплечье, приникая губами к быстро-быстро бьющейся жилке. Я вздрогнула, ощущая прокатившуюся по телу волну дрожи. Горячий рот Пламенеющего скользнул выше, Евгран прикусил мочку уха, отчего мои пальцы судорожно сжали белоснежную ткань его одежды, и он хрипло выдохнул. — Я уже никуда тебя не отпущу.
— Почему тогда ты начал действовать только сейчас? Раньше ничего не было... — говорить, когда тебя томительно нежно и пока целомудренно ласкают, оказалось очень сложно. Если от прикосновений Лира я всегда вспыхивала в миг, то под руками Рыжа тело теряло силы, голова даже не думала о сопротивлении, и всё, чего хотелось — это забыться в ласковых руках, под которыми кровь превращалась в обжигающе горячую патоку и растекалась по венам, принося странную... жажду. Жажду большего.
— Кто тебе сказал, что это можно сделать быстро? Подготовка ситуации заняла немалое время, моя девочка, — промурлыкал мужчина, положил ладонь на живот, от чего я потрясенно распахнула глаза, охнула, подняла лицо, повернулась и почти сразу утонула в бездонных зеленых глазах. В которых сейчас сверкал такой неистовый голод, что я вздрогнула от страха и... предвкушения. Медленно облизнула внезапно пересохшие губы, и малахит радужки мужчины стал почти черным, а через миг его губы накрыли мои, и в таком жадном, страстном поцелуе, что сначала я даже потерялась в его напоре. Но уже через секунду сама вскинула руку, запутывась пальцами в теплых медных волосах, отвечая на каждое его движение, уже сама целовала немного шершавый подбородок, исследовала изящный изгиб рыжей брови, потом немного подумала и проложила цепочку мелких поцелуев, чтобы ухватить зубами ухо, и с удовольствием ощутить как сжимаются руки на талии, сбивается его дыхание. Эта власть над обычно таким сдержанным Евом пьянила и подталкивала не думать о последствиях и экспериментировать дальше. Но... но, в груди жгло. И чем дальше, тем сильнее. Это отрезвляло хуже холодной воды или пощечины, это держало лучше поводка и ошейника, одергивало вернее здравого смысла. Что это?!
Почувствовав, как я уперлась ладонями в его грудь, отстраняясь, мужчина покорно ослабил хватку, позволяя мне это. Откинул голову на спинку кресла и невесело рассмеялся:
