Коричневый файр издал жалобный звук, похожий на стон. Разглядев, что крыло взято в лубки и обездвижено, Ж'трел заговорил нараспев, успокаивая животное.
— Ну-ну, малыш, — сказал он. — Дай-ка я посмотрю на тебя.
Он шагнул поближе, но остановился, встретившись с надменным и вызывающим взглядом маленькой королевы.
— Талит', ты мне не поможешь? — вслух сказал Ж'трел, обращаясь к своему дракону.
Услышав безмолвный упрек дракона, золотая удивленно пискнула, а потом, сохраняя важный вид, все же отодвинулась от своего страдающего друга.
— Я никогда не видел ничего подобного, — восхитился Ж'трел, рассматривая перевязку. — С таким переломом…
— Я сделала все, что могла, — сказала Лорана.
— Я никогда в жизни не видел, чтобы кто-то сделал что-то подобное, — отозвался всадник. — Целителю нашего Вейра было бы полезно поучиться у вас.
Чрезвычайно осторожным движением он расправил крыло, осмотрел лубок, а потом вернул крыло в первоначальное положение.
— Когда это случилось?
— Около семидневки тому назад, — ответила леди Манори. — В первый момент мы подумали, что потеряли всех троих: отца, дочь и огненную ящерицу. Но потом золотая, — она указала на маленькую королеву, — в буквальном смысле заорала на нас, и мы поняли, что Лорана еще жива.
— Крыло исцелится? — спросила Лорана. Похоже, она очень волновалась, что могла из самых лучших побуждений обречь маленького любимца на судьбу, которая будет для него хуже смерти.
— Кости соединены правильно, — размышлял вслух Ж'трел. — И он выглядит вполне упитанным, — добавил он, с усмешкой взглянув на округлившийся животик коричневого. — Я сказал бы, что у него неплохие шансы.
Честно говоря, в глубине души он вовсе не был в этом уверен.
— Могу я сделать для него что-нибудь еще? — спросила Лорана. — И когда ему можно будет снова летать?
Ж'трел задумчиво пожевал губами. Что-то в поведении этой девочки — скорее всего, ее искренняя тревога за пострадавшего файра и твердая решимость выходить его — пробудило в нем сострадание.
— А почему бы тебе не отправиться вместе со мной? — Он и сам не заметил, как перешел на тон, каким говорил со своими детьми, которых у него никогда не было и не могло быть. — Мы доставили бы его в какое-нибудь безопасное теплое место, где он оставался бы в покое, пока косточки крыла не срастутся, — предложил всадник.
Глаза Лораны округлились от неожиданности.
— Но ведь драконы в Вейре…
— Я имел в виду вовсе не Вейр, девочка, — прервал ее Ж'трел. — Я знаю очень хорошее теплое местечко, где драконы — и огненные ящерицы — могут спокойно свернуться в клубочек на солнышке и бездельничать день-деньской. — Он погрозил пальцем коричневому файру. — Я думаю, что самое лучшее, что мы могли бы для него сейчас сделать, — это заставлять его отдыхать и не позволять летать, до тех пор пока его крыло не срастется.
Леди Манори широко улыбнулась Лоране.
— Приняв такое предложение, ты наверняка не прогадаешь.
Лорана тоже улыбнулась всаднику, и от этой улыбки все ее лицо осветилось.
— Я вам очень благодарна!
После проведенного под ярким южным солнцем месяца, в течение которого за Гренном заботливо ухаживали, сломанные кости и порванные мышцы крыла наконец-то срослись. Ж'трел с удовольствием снабдил Лорану рисовальными палочками из древесного угля и бумагой для зарисовок сразу по прибытии на место — и был изумлен, увидев результаты. Лорана отогревалась под теплым южным солнцем две полные семидневки, прежде чем смогла по-настоящему открыть душу перед старым всадником. Это случилось вечером, после того как Ж'трел объявил, что крыло Гренна, совершенно определенно, выздоровеет. Лорана только-только закончила чертить схему лубка, который она наложила на крыло Гренна, и перешла к новой странице. Ж'трел не обращал внимания на ее занятия до тех пор, пока не услышал сдавленное рыдание. Заглянув в альбом через плечо девушки, он увидел, что она рисует лицо.
— Это твой отец? — спросил он. Ему пришло в голову, что, вероятно, Лорана позволила себе дать волю чувствам только сейчас, когда узнала, что жизнь ее огненной ящерицы в безопасности.
Лорана кивнула. И — очень сбивчиво, понуждаемая ласковыми расспросами Ж'трела, — рассказала старому всаднику свою историю.
Лорана помогала отцу с тех пор, как научилась более или менее твердо стоять на ногах. А после того, как Лихорадка унесла ее мать, брата и сестру, она осталась его единственной помощницей.
Она вспомнила, как сидела среди мертвых тел, а ее отец стоял в дверях, преграждая вход обезумевшим холдерам, которые решили, что целитель-скотовод принес Лихорадку с собой, подхватив заразу где-то в своих дальних странствиях. И лишь вид окоченевших трупов его родных смягчил сердца толпы и спас и отца, и маленькую Лорану от расправы.
Лоране потребовалось все, чем одарила ее природа, — в первую очередь талант к рисованию, — чтобы вырвать отца, едва не лишившегося рассудка от горя, из бездны отчаяния. С тех пор Саннэль использовал ее способности рисовальщицы, чтобы точно отображать все особенности животных, которых он выводил, и путешествовал только в обществе дочери. После его гибели Лорана чувствовала себя абсолютно опустошенной.
Когда Ж'трел тем вечером осмотрел Гренна при свете походного костра, он очень обрадовался тому, что получил возможность сообщить Лоране хорошую новость.
— Я думаю, нам следует попробовать, сможет ли он летать, — объявил он. — Сделаем это с утра, пока воздух еще не прогрелся. — Потому что в это время воздух более плотный, да? — спросила Лорана.
— Совершенно верно, — согласился всадник. — И если с ним все будет в порядке, то мы вместе с тобой отправимся в Вейр.
Лицо Лораны вытянулось.
Ж'трел вопросительно взглянул на нее.
— Я просто не знаю, есть ли мне там место, — призналась Лорана.
Ж'трел хотел возразить, но она подняла руку, останавливая своего старшего товарища;
— А где оно, это место, совершенно не представляю. Ж'трел воздержался от быстрого ответа. Вместо этого он пристально посмотрел на девушку и медленно кивнул.
— Мне кажется, я понимаю тебя, — сказал он после долгой паузы. — Если честно, то я и сам чувствую примерно то же самое.
— Вы? — озадаченно спросила Лорана.
— Нет, я не о тебе, — поспешно добавил Ж'трел и для пущей убедительности ткнул себя пальцем в грудь. — Это касается меня самого.
Лорана совсем опешила. Ж'трел глубоко, тяжело вздохнул.
— Я уже старик, — сказал он, помолчав. — Я не уверен, что от меня будет хоть какая-нибудь польза, когда снова начнут падать Нити. И я устал.
