Ознакомительная версия.
Южный континент огромен и богат. Именно его колонизировал Ридриг первый, тем самым превратив Галатон в могущественную империю. Сейчас весь Южный континент разделен на колонии, большая часть из которых принадлежит Галатону, а остальные – Паргании. Каждая из двух стран стремится стать полновластной владелицей континента, пытаясь потеснить соперницу. Оно и понятно: здесь скрываются огромные, невероятные сокровища. На севере ведется добыча алмазов, рубинов, изумрудов и золота. Южные леса богаты деревом драгоценных пород, а шкуры некоторых экзотических животных, которые там водятся, стоят дороже нашего с дядей дома. Еще с континента везут рабов, которых охотно покупают в Восточном Эмирате, Андастане и Журжени. Мужчины южных племен сильны, выносливы и ловки. В самом Галатоне нет рабства, то есть, гражданин нашей страны не может быть порабощен. Но вот иметь в хозяйстве раба из колоний аристократам не возбраняется. Или рабыню. Какие на Южном континенте женщины! Высокие, гибкие, чернокудрые, темноокие, позолоченные щедрым горячим солнцем, вызревшие под ним, словно диковинные плоды чужой загадочной земли, они одним своим видом заставляют кровь быстрее бежать по жилам, а сердце заходиться в лихорадочном биении. Но такие наложницы очень и очень дороги, они по карману лишь богачам. Эти красавицы украшают собой гаремы правителей восточных стран, блистают в полусвете империй, их красота прельщает даже королей… Но ни черное дерево, ни алмазы, ни прелестные рабыни не сравнятся по ценности с пауронием – металлом, который добывается в шахтах Южного континента. Он – воплощение магии, квинтэссенция волшебной власти, вещество, делающее боевые заклинания в десятки, сотни раз сильнее. Совершенное оружие. Разумеется, исключительное право на добычу паурония принадлежит государству, оно же и продает бесценное вещество. Любая попытка добычи, купли, продажи, а также незаконного использования металла карается смертью.
Именно пауроний находился сейчас в капсуле из полого Солнечного камня, засунутой между упаковками с табаком и туго свернутыми рулонами шелка. Поэтому можно представить себе, что я почувствовал, услышав за спиной повелительный голос:
– Бастард Рик? Именем императора следуйте за мной!
На плечо легла тяжелая рука. Я осторожно обернулся, все еще судорожно сжимая в пальцах капсулу медового цвета и не зная, куда ее спрятать. Так и есть: надменный усач в алом мундире с нашивками лейтенанта императорской гвардии, нахмурившись, повторил:
– Рик бастард?
Чуть поодаль от него маячили еще три высоких воина в алом. Пришлось признаться:
– Это я.
– Следуйте за мной, – интонации лейтенанта не вызывали желания возражать.
Я внутренне заметался, не зная, что делать: то ли оставить капсулу внутри тюка, то ли постараться незаметно сунуть ее в карман. Если оставлю – все обвинения падут на голову несчастного Джо, а это будет нечестно. Эх, была не была! Сжатая ладонь нырнула в карман штанов, и я, распрямившись, понуро затрусил следом за нарядом гвардейцев. Капитан облегченно выдохнул и подмигнул, давая понять, что остальной товар будет доставлен дядюшке в целости и сохранности.
– Не отставать! – не оборачиваясь, приказал лейтенант.
Двое гвардейцев конвоировали меня по бокам, третий пристроился в хвосте шествия. Только тут до меня дошло: позвольте, а при чем здесь императорские гвардейцы? Единственная обязанность алых мундиров – охрана дворца и августейших особ. Откуда они взялись в порту, да еще и знали мое имя? Попытки что—либо выяснить окончились ничем: все четверо усачей хранили гордое молчание. Недалеко от пирсов меня погрузили в карету с занавешенными окнами, по обе стороны уселись конвоиры, третий солдат и лейтенант, не сводивший с меня хмурого взгляда, разместились напротив. Экипаж сорвался с места и загрохотал по кривым улочкам Портового квартала.
* * *
– Ну, что удалось выяснить?
– Он бастард.
– Великое открытие! Это было видно по одежде. Что еще?
– Да, в сущности, ничего. Думаю, он действительно просто прохожий.
– Просто прохожий… просто прохожий, Бездну тебе в тещи, который сумел нейтрализовать «Поцелуй саламандры».
– Но он только подставил зеркало…
– Судя по тому, что осталось от кайлара, на зеркало были наложены чары. Ты много видел «просто прохожих», которые разгуливают по улицам с магическими зеркалами в руках?
– Может быть, его следует убрать?
– Ни в коем случае, это вызовет подозрения. Я займусь им сам. Тебе ничего нельзя поручить.
– Простите…
* * *
Путешествие вышло довольно долгим, я от тряски задремал и очнулся от громового «Тпру—у–у», которое издал кучер. Карета остановилась, лейтенант распахнул дверцу и выскочил наружу.
– Пошевеливайся! – пробурчал один из стражей, для убедительности пихнув меня локтем в бок.
Я вышел и раскрыл рот от удивления: мы стояли перед широкой полукруглой лестницей, ведущей к парадным воротам императорского дворца. Оказывается, пока я спал, карета миновала внешние ворота, и теперь передо мной вздымалось величественное и одновременно легкое, какое—то воздушное здание, увенчанное серебристым шпилем. Лейтенант повелительно кивнул, и принялся подниматься по мраморным ступеням. Меня тем же порядком конвоировали следом. По обе стороны лестницы застыли караульные гвардейцы с алебардами, двое стражей стояли у ворот и при нашем появлении крест—накрест сомкнули свое оружие.
– Лейтенант Ривен, Рик бастард, в Большой тронный зал, по приказанию императора, – четко произнес «мой» офицер.
– Проходите! – алебарды плавно разъехались в разные стороны, пропустив нас с лейтенантом. Конвойные гвардейцы остались снаружи, видимо, считалось, что из дворца я сбежать уже не смогу.
Да, такой красоты я в жизни не видел! То есть видел, конечно, но только на картинках. А уж о том, чтобы воочию, и не мечтал даже. Мы оказались в огромном круглом зале с высоченными, какими—то бесконечными, потолками. Стены, на обивку которых ушло не меньше десятка квадратных майлов журженьского шелка, радужно переливались под мягким светом магических вечных свечей. Пол под ногами блестел, как ледяная поверхность зимнего озера. Становилось даже немного не по себе: все время казалось, что вот—вот поскользнешься и пропашешь сияющий паркет собственным носом. Лейтенанта Ривена, однако, подобные соображения нисколько не смущали, и он решительно двинулся к широкой лестнице, покрытой ковровой дорожкой, сделанной лучшим мастером из Восточного Эмирата. Пересекая зал, гвардеец то и дело коротко здоровался с роскошно одетыми людьми, спешившими куда—то по своим делам. Я плелся за ним, низко склонив голову, как и полагается бастарду при встрече с родовитыми и богатыми господами. Смотреть по сторонам у меня возможности не было, поэтому я сосредоточил взгляд на обрамляющих лестницу резных перилах из черного дерева. Это было настоящее произведение искусства! Мастер изобразил на них птиц, зверей самого невероятного вида, и диковинные растения. Возможно, огромные уродливые ящеры, зубастые орлы, а также цветочки, с аппетитом заглатывающие людей – плод фантазии резчика. А может быть, мастер воссоздал флору и фауну Южного континента, с которого было привезено дерево для этих перил.
Ознакомительная версия.
