- Сын рода де Льен.
Империя Ардейл. Утро следующего дня.
- Он родился...
С невыразимой благодарностью Лазар смотрел на бледно-голубое небо, которое на востоке окрасилось золотисто-розовым.
Просьба, которую он адресовал Светлым была удовлетворена, правда сам Лазар, в данном случае, выступил поручителем. Но, тут уж ничего не поделаешь. Другого выхода из сложившейся ситуации просто не было. Тот самый листок, с таким старанием вырванный из книги, что находилась в архиве, содержал очень и очень ценную, для Лазара, информацию. В частности, там говорилось об одном случае, имевшем место быть еще во времена правления Райдана.
Один воин, прошедший обучение в Священной Акадэмии и поклявшийся в верности своему Императору, нарушил клятву. Сейчас уже трудно сказать, чего хотел добиться тот юноша, да и разницы никакой нет. Так или иначе, он нарушил не только устав, но и сами устои, на которых неколебимо стояла Империя - поднял катон на своего начальника.
Естественно, воина того заключили в тюрьму, а в те темные времена подобные поступки карались сурово - малейшее неповиновение приказам вышестоящего влекло за собой смерть. Что и говорить, в самом начале, когда Империя была совсем еще молодой и распри между Ааш'э'Сэй были делом обычным, требовалась жесткая рука и четко сформулированные законы. Райдан, понимая к чему приведет неповиновение среди солдат, ввел жесткую иерархию в собственной армии.
Но, как говорится, везде есть исключения. Так было и в этом случае. Дело то разбирал брат Императора - Клай и, после ознакомления со всеми фактами вынес решение, что воин действовал в интересах Империи. Тут-то и "нашла коса на камень" - убийство старшего по званию, прямое неподчинение приказу и признание собственной вины - всего этого было достаточно для того, чтобы воина казнить. Дабы никому более не пришло в голову совершить что-то подобное.
В то же время, действия провинившегося были направленны на благо его отряда, который попал в ловушку и был зажат превосходящими силами противника. Прямым приказом командира было - стоять до конца, лечь костями, но противника в ущелье не выпускать. Его помощник, тот что вскоре поднял на командира меч, увидел другой выход из данной ситуации, но для этого надо было позорно отступить. Из-за этого и вышел спор между командиром и его помощником.
Как быть в данном случае решали долго. Совет единогласно решил, что труса надо казнить, Райдан же, при поддержке брата и Хикар, вынес другое решение. Предателю остригли волосы, исключив его из воинского сословия навсегда. Бирка, остриженная коса и уставной кафтан были сожжены на погребальном костре. Именно благодаря этой бирке Райдан узнал, угоден ли подобный поступок Светлым - если до того, как она была брошена в очистительное пламя на обеих сторонах металлического прямоугольника были написаны имена, то когда Клай извлек жетон воина из пепла, обе стороны были гладкими и чистыми. Это и ознаменовало второе рождение отступника. С таким решением не стал спорить даже Совет - решения Богов не обсуждаются. Поручителем у того юноши стал Клай, хотя и сам Райдан был с тем воином довольно дружен. Взяв на себя ответственность, Клай хотел обезопасить своего брата от возможной неудачи. Потому что, в случае если тот, кому великодушно дали второй шанс, вновь "оступится" расплачиваться будет не только он, но и тот, кто за него просил.
В случае же с Тифаром была лишь одна загвоздка - захотят ли Светлые дать второй шанс тому, кто заключил контракт с Темными? Потому что проступок бывшего советника был в разы тяжелее, чем проступок того, самого первого.
Поэтому в момент, когда лучи восходящего солнца отразились от зеркальной поверхности жетона, Лазар испытал ни с чем не сравнимую радость. Правда, даже не смотря на то, что Светлые даровали свое прощение Тифару, отец настоял на некоторых предосторожностях. В частности, на Тифара наденут ошейник, блокирующий большую часть его магических сил. Так же его имя навсегда будет вычеркнуто из списка воинов, а ведь Тифар снискал себе славу в воинском искусстве. Кроме всего перечисленного, за Тифаром будет следовать Рэй. Потому что Лазар не имеет права надолго покидать столицу после того, как примет власть из рук отца. А покинуть ее придется, хотя бы потому, что надо снять проклятье Тайриса.
С другой стороны то, что Тифар заключил договор с Темными, давало ему некоторые преимущества в поисках Медея. Чем он и должен будет заняться после того, как урегулирует вопрос с Ан'Дже. Рэй же будет следовать за ним до тех пор, пока Тифар не получит полное прощение Светлых - в этом случае на жетоне появится новое имя. Если же Светлым будет угодно, чтобы после Тифар отправился в их Мир, никто не выполнит данное задание лучше, чем один из Ан'Дже. Вот так, холодно и отчужденно, как истинный Владыка, Лазар принял решение о судьбе своего друга. И, сказать по правде, удовольствия ему это мало доставляло.
Нахмурив брови, Лаз направился в сторону замка, в одной из подземных камер которого ожидал своей участи бывший советник. На самой верхней ступеньке Лазара остановил Дэмиэн, легко дотронувшись до руки наследника кончиками пальцев.
Посмотрев в глаза начальнику тайной службы, Лазар вопросительно приподнял брови.
- Ты что-то хотел?
Ленивая улыбка легла на губы и Дэмиэн, покачав головой, сказал:
- Нет, в принципе...
Лазар пожал плечами и пошел дальше, а за спиной раздался голос, в котором явно слышался смех:
- Ваше Высочество, я полагаю, не забудет вернуть ценный фолиант в Хранилище, пока Главный Хранитель не обнаружил его внезапной пропажи?
Покраснев до корней волос, Лазар кивнул и быстро зашагал в сторону винтовой лестницы, круто уходившей вниз.
Похоже, Дэмиэн с самого начала знал, что Лазар попробует пойти этим путем. Досадливо поморщившись, принц хмыкнул. В самом деле, будет не очень приятно, если Главный Хранитель обнаружит пропажу. И как только Дэмиэн об этом пронюхал?
Удивленно улыбнувшись, Лазар кивнул еще раз и направился к лестнице, ведущей к подземным камерам.
Тифар сидел на полу, облокотившись спиной на стену и положив руки на колени. Задумчивый взгляд был устремлен в маленькое зарешеченное окно, за которым кипела жизнь. Скрип телеги оповестил о том, что к дворцовой кухне подъехал обоз с продовольствием, вот скрипнула дверь и послышались голоса.
Едва заметно улыбнувшись, Тифар опустил взгляд вниз. Сказать по чести, он был уверен, что его обезглавят и лишь одно грело его сердце - смерть он должен был найти не от руки палача, а от руки друга. Кто-то может сказать, что так оно еще труднее. Только вот, Тифар не хотел бы проститься с жизнью вот так вот, словно подзаборный пес. Последнее, что он помнил, это то, как Лазар занес над ним свой катон, а вот дальше... Дальше он не помнил ничего. Правда, в сознании возникали какие-то смутные обрывки воспоминаний, словно бы давно забытого сна. Тифар с кем-то разговаривал, отвечал на вопросы. И тогда, в том сне, не было для него ничего важенее, чем ответить правдиво. Почему-то он был уверен, что незримый собеседник сразу поймет, стоит лишь попытаться схитрить. И в первый раз за долгие годы, он не лгал, не скрывал и не утаивал.
