– Ну да.
– Ага, конечно, – возмутился Жан, – да у тебя на лбу написано четыре ходки. Я здесь пятнадцать лет работаю.
– Тогда в благородного дурачка.
– Благородных дураков я много видел, но…
– Тогда играем в покер или в преферанс!
– Вдвоем?
– А что? Две кучки за болванов.
– Давай!
– Уточняем правила. За болванов тянем втемную. Тот, что справа от меня мой болван, тот, что справа от тебя твой болван. Идет?
– Идет.
Два профессионала сели друг против друга.
– Ну, что ж, начнем. Но только потихоньку. Пять золотых на кон устроит?
– Вполне, но только чур я первый банкую.
– Да без проблем! – Люка отдал колоду карт охраннику.
Тот их довольно шустро замешал, и сделал первую раздачу.
– Кидаю сверху столько же. Ну, что, вы пас? – освидетельствовав свои карты, спросил Жан.
– Как можно, друг мой, отвечаю! Кстати, мы во что играем, в покер или преферанс?
– А что не видно по раздаче?
– Да не совсем. А вот интересно, что ответит ваш болван?
– Мой продолжа-а-ает, – Жан кинул в банк еще пять золотых за своего болвана. – А твой?
– Я со своим, пожалуй посоветуюсь. Ну че сидишь, придурок? – набросился Люка на карты своего болвана, – думай быстрей, иль намекни хотя бы!
У охранника глаза стали круглые-круглые, у Кевина отпала челюсть, а Зырг внезапно перестал храпеть.
– А-а-а… понял, ладно, мы договорились. Ты знаешь, Жан, мой говорит, что он вистует.
– Вистуют в преферансе, а мы играем покер! И потом, это жульничество! – возмутился Жан, – нельзя переговариваться во время партии!
– Ну, извиняй, не знал. Ты понял? – опять обратился бес к болвану, – во-первых вист отменяется, мы бьемся в покер, а не в преф, так что быстро начинай собирать ройял флэш, или хотя бы стрит по масти, а во вторых больше не переговариваемся. Не по правилам это.
– Да ты их уже нарушил! Я тогда со своим тоже посовещаюсь, – Жан отодвинулся на всякий случай от стола подальше, с опаской глядя на бесенка.
– Ты что, дурак? – спросил его Люка.
– А ты?
– А я просто прикалываюсь.
– А-а-а… – раздалось сразу с трех сторон.
Опомнившись, Зырг захрапел опять, Кевин уставился в окно.
– Признаюсь честно, мой болванчик намекнул, что у него крутая карта, – как ни в чем не бывало, продолжил Люка, – он мог бы ставки поднимать до бесконечности.
– Сказать по правде, мой болван мне намекал на то же, – смущенно кашлянул охранник.
– Ну, что, вскрываем?
– А давай!
– И что у вас?
Жан вскрыл свой ройял флэш.
– Ну, надо же какое совпаденье! – вскрыл свои карты бес, демонстрируя те же карты.
– На что же намекали нам болваны?
Разумеется, у них тоже был ройял флэш, и что самое главное той же высшей масти как у Жана и Люка.
– По-моему у вас боевая ничья, господа! – Кевин, не выдержав, заржал.
– Дурацкая игра, – вздохнул Люка.
– Еще какая! А я то думал в Гаштилияю только благородных сажают, – растерянно пробормотал Жан.
– У тебя есть сомнения? – насупил брови Кевин.
– Нет, нет, ну что вы, господин! Просто ваш товарищ так великолепно играет в карты… – охранник посмотрел на четыре одинаковых ройял флэша, – …а вроде я ведь банковал.
– Привык благородных лохов обувать, – засмеялся Люка, – однако, пора подбить итоги, и так мой милый ты мне должен…
– Об этих мелочах потом, – внезапно куда-то заторопился Жан, но наткнулся у выхода на тролля, который уже не спал.
Зырг стоял у двери, многозначительно поигрывая кочергой.
– Карточные долги священны, – укоризненно покачал головой Кевин.
– Я в карты ничего не проиграл, – попятился от тролля Жан, – я в кости…
– Сейчас наша зверушка тебе их пересчитает, – посулил Люка, – не хочешь?
– Нет, нет, не надо! Я все отдам! Как жалование выдадут…
– Ага! Нам год здесь париться прикажешь? Послушай шеф, а что же с него взять? – задумался Люка.
– Возьми расписку, – посоветовал рыцарь.
– А-а-а… здесь бумаги нету, и чернил, – испуганно пискнул Жан.
– Кровью подпишешь, – вытащил из сапога заточку бес.
– Зырг, обеспечь бумагу, – приказал юноша.
Тролль подошел к столу, одним ударом вышиб из него доску.
– Во! Пойдет?
– Пойдет.
– Давай, царапай, – протянул заточку охраннику Люка.
Деваться было некуда. Жан нацарапал на доске расписку на всю сумму.
– Ну вот теперь ты наш. Ежели что… – удовлетворенно крякнул Люка, но Кевин не дал развить ему мысль.
– Ты сколько камер охраняешь? – спросил рыцарь, решив, что пора приступать к делу.
– Три. Вашу, и еще две одиночки.
– Угу, значится пять рыл, – удовлетворенно хрюкнул бес, – нас трое и там по одному. А стражников сколько?
– По всей тюрьме?
– На этаже.
– Здесь я один. У нас на этаж по одному охраннику выделяют. А по всей тюрьме их больше тридцати! Выход из башни и тюремный двор охраняют. Да прислуга еще для благородных, тюремные маги… много народу.
– И все тебя будут иметь, – зловеще вклинился Люка, любовно поглаживая доску с распиской, – за то, что за базар не отвечаешь. А потом мы тебя ему отдадим, – указал он на Зырга.
– Если успеете, – еле слышно пробормотал испуганный охранник.
– О! Это интересно, – насторожился Кевин, – ну-ка поподробней.
Жан понял, что проговорился и начал колоться.
– Да тут один слушок пошел, что вас сюда по приказу самого короля доставили. Планы на вас у него какие-то есть. Надолго вы здесь не задержитесь. Как только у него что-то там получится, все!
– Что все? – грозно спросил Зырг.
– Не знаю. Или на свободу с чистой совестью или на эшафот.
– Ага… ну, что ж, – хмыкнул Кевин, – за информацию спасибо. Люка, он сколько проиграл?
– Весь годовой оклад.
– Месяц спиши.
Охранник оживился.
– А может вам еще чего сказать?
– Скажи, – не стал возражать юноша.
– А чего сказать?
– Про соседей расскажи. Кто под их масками скрывается?
Жан съежился.
– То нам не ведомо. Страшная тайна!
– Неведомо или просто цену набиваешь? – поиграл заточкой Люка.
– Нет, честно! Маски гномьей ковки на особо опасных узников одевает лично барон фон Загрызи, и запирает их своим особым ключом! И даже это он делает в самом темном подземелье Гаштилии, чтобы не видеть лица. Иначе смерть!
– Какие строгие у вас порядки. А часто их таскают во дворец? – продолжил допрос Кевин.
– Да каждый вечер почитай. За два часа перед закатом.
– Давно они в Гаштилии?
– Десятый день пошел.
– Понятно. Люка, еще два месяца долой!
– Шеф, может месяц хватит?
– Два я сказал! А ты иди. Иди Жан, отдыхай. Нам кое-что здесь надо перетереть. Мы тебя позже позовем.
– Ежели что, вы только свистните, – окрыленный надеждой тюремщик выпорхнул из камеры.
