Руки и бёдра уже начинали немного ныть. Да, похоже, что у кровавой фехтовальщицы кончился бензин. Батарейки сдохли, завод вышел — проще говоря, пора выключаться. На форсаже долго не протянешь. Да и то, потом отходняк такой пойдёт, что сутки лучше валяться на родном диване и тихо сопеть в две дырочки.
— Уходим! — Женька решилась.
Пинком с места она послала обратно очередного верзилу — судя по донёсшемуся оттуда грохоту и сдавленным проклятиям, столпившийся там народ немного упал. Ой, извините, мальчики…
Принцесса испуганно пискнула и скукожилась, когда навевающее дрожь в лапках окровавленное чудовище сцапало её за шкирку. И уже забрасывая на плечо, сигануло в боковое окно прямо сквозь роскошную раму в частом переплёте. А, ни черта не будет — придётся только найти аптечку на десять процентов да выпить сразу, не жмотиться.
Голова работала ясно и быстро, словно диковинная помесь швейцарского хронометра и брэндового компьютера. Эта особенность форсажа тоже отлично была известна девушке — потому что уже отталкиваясь от нелепо белого и чистого подоконника, она видела весь дальнейший свой путь. Даже дважды рассчитала каждый шаг. Ох как же плохо будет потом! Но то будет потом… а сейчас главное удрать, найти аптечку и прорубиться к выходу на следующий уровень…
Проклятая рама содрала блузку вместе с зацепившейся за ветку брючиной, но Женька легко и бесшумно, словно танцуя, пробежалась по крыше гаража и спрыгнула на крышу чёрно-синего микроавтобуса с яркой ненашенской надписью.
— Привет! — мохнорылый мужичок, суматошно стреляющий куда-то по кустам из верхнего люка, не успел даже оглянуться — в ближнем-то бою меч куда предпочтительнее стрелялки… но спрыгнувшая с плеча прямо на будку с дохлым псом Принцесса ухватила тот ствол не задумываясь. Саданула чуть вбок короткой очередью, прикрывая тут же ринувшуюся в ближний бой напарницу.
И всё-таки, Женька этот бой проиграла. Поняла она это не в тот миг, когда в льющемся из окон свете увидала летящие в их сторону, нелепо кувыркающиеся гранаты. А в ту растянувшуюся вдруг до неимоверности секунду, когда, захолонув от безнадёги, ударом под колено повалила Принцессу за клумбу. И мягко упала сверху, старательно накрывая ту своим телом…
Верная бээмвушка догорала нудно, то и дело стреляя в ночной воздух чадными клубами дыма и разнокалиберными искрами. Когда-то щеголевато-серебристая машина словно плакала, всё больше оседая и перекашиваясь на один бок, будто хозяйка и в самом деле была тут виновата. Чёрт, а эта гравийная дорожка мало того, что колючая и неудобная, так ещё и холодная!
Женька пересилила себя и нашла какие-то силы отвести от языков пламени бездумно уставившийся туда взгляд. Вот так и все благие намерения погорели — да и вообще, этот сон уже что-то стал надоедать, становясь всё больше похожим на самую что ни на есть неприглядную реальность. Пальцы кое-как зажимали неслабую дыру в бедре. Болело на удивление несильно, словно не осколок пропорол плоть, а эдак хорошенько кто-то приложился кувалдой — всё перешибала рябая дрожь отходняка. Сладковатая и такая же мерзкая, словно наркоз в районном травмопункте, куда Женька по своей живости характера однажды угодила с вывихнутым плечом.
— Я, наверное, должна перед тобой извиниться, — как-то неуверенно произнесла стоящая над нею Принцесса.
Как ни странно то казалось бы со стороны, Женька расхохоталась ей в лицо. Трясло её просто нестерпимо — схлынувшая волна адреналина и прочей, подстёгивавшей на форсаже тело и мозг дряни уже ушла. Но за всё надо платить, даже если очень не хочется…
— Ты чего?
Женька едва пересилила себя и сквозь истерически накатывающие слёзы да хохот кое-как выдавила — классно они обе сейчас смотрятся. Две смазливые бестии почти в одном кружевном белье и в окружении хорошенькой компании трупов. А затем на остатке сил глотнула всей грудью холодного ночного воздуха и поинтересовалась, за что извиняться-то?
Принцесса миг-другой изучала её с непонятным выражением на извозюканной, но даже в таком виде породистой мордахе, а потом виновато вильнула взглядом в сторону.
— Я была до последнего уверена, что ты подстава… из этих же. Уж очень невероятной казалась наша встреча там, на дороге.
— И что же тебя переубедило? — Женька попыталась приподняться, однако истерзанная пулями и осколками в щепу собачья будка развалилась прямо под ищущей опору рукой. — Вообще-то, мне бы к врачу неплохо. Да и тебе царапины замазать — вдруг септика какая прицепится.
На просьбу найти какую-нибудь тряпку, чтоб перетянуть бедро или хотя бы заткнуть рану, Принцесса вдруг уронила нелепый при её теперешнем виде автомат и присела над девушкой. Погладила свалявшиеся волосы, царапая макушку какими-то щепками.
— Они открыли портал и утащили моего брата… — она заколебалась на миг. — А… Владимир, он прыгнул следом выручать? Или мне показалось?
Удивляться ещё чему-то сил уже попросту не было. Лимит непоняток на сегодня оказался явно превышен, и Женька сквозь звон в ушах неохотно призналась себе, что за этой гранью уже придётся поневоле принимать всё за чистую монету. Да, она разглядела какую-то светящуюся лиловым дымчатую арку, куда здоровенные словно откормленные черти фигуры утаскивали того самого, извивающегося парнишку, который им подслушку ставил. И как братец, свернув мимоходом шею какому-то бугаю, в отчаянном рывке таки успел сигануть следом.
— У них в десантуре не принято оставлять врагу своих. Вбито на уровень закона чести. И я очень не завидую тем поганцам — Вовка по сравнению со мной, что я по сравнению с твоим шклявым братцем. Как его зовут-то хоть? — о-о, изуродованное бедро начало ощущаться пульсирующей, выгибающей тело болью — но это было скорее хорошим признаком, нежели совсем плохим.
— Тогда, он сам тебе скажет при встрече. А сейчас расслабься — я обо всём позабочусь, — эти звенящие и вкрадчиво забирающиеся прямо в душу слова оказались последним, что Женька слышала в ту оказавшуюся столь непростой ночь.
А последнее, что видела, это уходящая в никуда воронка зелёного урагана, непонятным образом кружащего вокруг взгляда настолько низко наклонившейся над нею Принцессы, что Женька чувствовала на губах её дыхание. И девушка поверила. Поверила настолько, чтобы очертя голову сделать последний шаг туда, в изумрудную бездну этих глаз — и в вихре щекочущихся искорок полететь куда-то в тартарары…
Чертовски хотелось надеяться, что не очень далеко.
Интересно, чего же хочется больше — есть или пить? Или всё же, спать? Женька поморщилась от надоедливо лезущих в ухо голосов. Обнять родную подушку, и ещё раз вспомнить тот чудесный и всё же какой-то пугающе реалистический сон.
