Но вместо этого псоглавец сказал:
— Я тебя заставлю говорить. Тебя не сломила слепота, но есть кое-что, что развяжет тебе язык… Эй, все ко мне! Я объявляю отличное развлечение!
Мир вокруг Властимира наполнился топотом, повизгиванием, тяжелым утробным дыханием. Князь понял, что его наверняка убьют, и приготовился умереть молча.
Неожиданно под дубы ворвался резкий ветер, словно сам Стрибог[7] опустился на поляну на своей колеснице. Псоглавцы разом застыли, а потом, забыв про пленника, бросились прочь.
Властимир прислушался — издалека, быстро приближаясь, рос странно знакомый гул. Похоже было, что он уже как-то раз слышал этот звук. Не может быть, они же все погибли! Неужели где-то осталось гнездо Змей?
Псоглавцы, выскочив на поляну, в благоговейном ужасе опустились в траву, рассматривая медленно плывущую над землей огромную яркую звезду, что с тихим рокочущим гулом двигалась на них. Звезда росла в размерах и наконец стала величиной с курган в родных псоглавцам степях. Снизу полыхало жаром, да таким, что многие отползли прочь, с ужасом наблюдая, как загораются деревья и трава под ними.
Сияющий огненный шар чуть изменил форму и стал похож на куст — широкий наверху и узкий внизу, коснулся узким концом земли и замер.
Ослепленные его светом, волки не поднимали голов, а потому не заметили, как подле огненного куста возникло трое светящихся существ. Те прошли чуть вперед и позвали Гао.
Вожак вскинул морду. Он узнал Агов, которые по весне предложили ему службу, и понял, что теперь они пришли требовать платы. Псоглавец подполз и, как собака, поднял голову, ожидая приказа.
— Я здесь, о Светлый, — промолвил он. Светлыми велели называть себя неизвестные существа.
— Видим, — отозвалось одно из них, — Мы видим, что ты выполнил наш приказ только наполовину…
— Степные люди довершат то, что я не сделал, — повинился Гао. — За мной согласилось пойти так мало воинов… Если бы они знали, какая нас здесь ждет добыча, за мной отправились бы все! В моем племени тьма воинов! Но здесь нас всего три сотни, и половина стережет город…
— Ничего, ты еше сможешь взять добычу — если пойдешь назад в степи и расскажешь своим соплеменникам, как богат этот край, за которым есть другие земли, — молвил один из пришельцев. — За тобой пойдут все!
Гао чуть не завертелся волчком от радости.
— О да, о да! — взвыл он. — Я пойду, я позову их! Когда у меня будет тьма воинов, я смогу сровнять любой город с землей и взять его богатства!
— Ты получишь то, что хотел, и даже больше, — согласно кивнуло одно из существ, — но только если отдашь нам тех людей, которых мы просили достать. Где они?
Гао замялся, обернулся назад. Сказать, что он не справился со второй половиной задания? Они узнают об этом, но, если он промолчит, все может обойтись.
— Я… выполнил ваш приказ, о Светлые, — наконец промямлил он. — Все сделано, только есть одна незадача… с нею мы справимся, дайте срок, пусть самый маленький… Мы все сделаем!
Одно из существ наклонилось к нему, и вожак испуганно замолк.
— Что случилось? — произнес Аг.
— Княгиня… Ее нет! — выпалил Гао.
— Почему?
— Он помог ей бежать. Мы захватили Властимира, но Веденея исчезла. Мы три дня вели на нее охоту, убили всех, кто ее защищал… Княгиня убежала в болота, где следы ее затерялись. Тут водятся какие-то болотные духи — они могли помочь ей. Мы ищем, но князь отказывается сказать, куда велел ей идти…
— Он молчит? Хорошо, подведите его к нам!
Гао торопливо вскочил и махнул волосатой рукой, отдавая приказ.
Несколько самых сильных волков бросились к дубам. Они открутили от стволов цепи и потащили Властимира к вожаку и светящимся существам.
Существа внимательно рассматривали приближающегося князя. Он шел медленным уверенным шагом. У него еще хватало сил сопротивляться. Пришельцы внимательно рассматривали каждую черточку его лица, потемневшего и постаревшего за дни плена. Им были чужды жалость и доброта — в их словаре не было таких слов, — но они понимали, что здесь ему пришлось многое пережить.
Волки резким рывком поставили князя перед пришельцами, натянули на всякий случай цепи. Взгляды слепого князя и чужаков встретились. Глаза светящихся существ горели бело-золотым огнем. Вырванные глазницы Властимира смотрели темно-розовым.
Аги склонились друг к другу, переговариваясь. Князь невольно напрягся — он чувствовал слабое тепло. Нечто подобное было с ним несколько лет назад в пещерах Змея. Он ждал первых слов и почти не удивился, услышав:
— Так вот он каков, знаменитый победитель Змея! На вид в нем ничего грозного… Ну что ж, приветствуем тебя, человек!
Князь промолчал.
— Не очень-то ты вежлив. — Агент покачал головой. — То, что я сказал, не так уж опасно…
— Мне не о чем разговаривать с тобой, Змей! — резко бросил
Властимир.
— Змей? Ты именуешь меня Змеем? Но во мне нет ничего змеиного. Ты ошибся, человек!
— У тебя змеиная душа. Я не вижу тебя — твои рабы ослепили меня, — но я чувствую смрад, исходящий от твоего тела: это смрад змеи.
Один из Агов плавно приблизился к человеку. Князь невольно отпрянул и отвернулся. Но пришелец не прикоснулся к нему. Он оглянулся на своих спутников и подал им какой-то знак. Те его поняли и отозвались. Но для волков и самого князя их разговор остался незамеченным.
— А ты достаточно силен, — обратился Аг к Властимиру. — Сколько дней ты у них?
— Я не знаю.
— Двенадцатый день, — поспешно вставил Гао. — Десять дней, как мы вырезали ему глаза. До этого он два дня был здоров. Глаза его склевали вороны. Мы пытали его…
— И он все выдержал? Этот народ просто находка для нас! — восхитился Аг и снова обратился к князю: — Слушай меня, человек. Здесь ты не жилец — никто на всей планете не сможет вернуть тебе утраченные глаза: ваш мир еще не дорос до такого. Ты проживешь всю жизнь беспомощным калекой. Конечно, люди не отвернутся от тебя — ты ведь был князем, и найдется кто-то, кто согласится ухаживать за тобой. Но ты даже на ваш век еще очень молод, ты хочешь жить нормальной жизнью, как все. Тебе будет больно и стыдно жить за чужой счет. Когда-то ты был воином, а для воина лучшая смерть — в битве, а не в постели. Медленное угасание, существование без цели. — Аг говорил, и с каждым словом плечи Властимира никли. Он признавал правду, звучащую в голосе пришельца. — Подумай, чем станет теперь твоя жизнь — ты уже ничего не сделаешь, ничего не успеешь. Ты теперь беспомощнее младенца… У того хотя бы есть мать и будущее, а что есть у тебя? Никого и ничего! Возможно, ты сможешь как-то встретиться со своей женой и ребенком. Она может даже обрадоваться тебе… такому… Но подумай, во что потом превратится ее жизнь! Она же гораздо моложе тебя, ей захочется жить, любить, а она будет вынуждена сидеть около тебя, потому что без нее ты и шагу по дому не сделаешь, и не поешь сам! А если рядом окажется кто-то молодой и здоровый и она полюбит его? Что ей делать? Овдовев, она вышла бы за него замуж и была бы счастлива, а что ей делать подле тебя?
