Я был наследным принцем королевства Мирейи. Мой отец — великий король и знаменитый воин, но до 10ти лет я практически его не видел. Меня воспитывала мать и куча учителей-наставников.
Мое имя Лилиан Катани. Моя мать не стала дожидаться отца, который находился в одном из своих походов, и назвала меня сама.
Отец появился в моей жизни, когда мне исполнилось четыре года, и всего через два месяца снова отправился в Прибрежные Королевства. И так было всегда. А теперь он вернулся, и наша жизнь превратилась в кошмар.
Отец считал, что меня избаловали, воспитали в корне неверно, но он согласился оставить меня пока в покое, подарив меня матери, когда родился мой брат Кириан. Сейчас ему десять, но даже мама не всегда знает, что он думает. Его глаза всегда были такие серьезные. У меня ещё появился брат Крис, а с недавнего времени в детской начал кричать самый младший — Кирилл. Мама всегда рожала мальчиков. Именно поэтому мой отец позволил ей некоторые слабости и давал поблажки. Остальные его любовницы и наложницы рожали сплошь девочек.
Все это я узнавал из разговоров слуг и воинов, когда те думали, что никто их не слышит. Я хорошо знал о жестоком и холодном характере отца и довольно часто в последнее время видел его проявления.
Сейчас я спрятался снова, так как видел, что в эту сторону направляется мой король-отец. И за собой он почти волоком тащил маму. Раньше я уже видел несколько подобных сцен, но никогда не знал, что происходит в этих комнатах. Мама потом всегда становилась очень молчаливой, и в глазах у неё горели горечь и боль. Отец явно обижал её.
Я покрепче сжал меч. Если он будет бить маму, я убью его. В свои четырнадцать, я неплохо владел мечом. Что отмечали все мои наставники. И я любил проливать кровь, но никогда об этом не говорил, так как знал, что мама очень расстроится. Да к тому же я пытался подавить в себе это чувство, думая, что оно во мне от крови отца.
Внезапно хлопнула дверь, и послышался звук задвигаемого засова, а так же всхлипывания мамы.
— Я говорил тебе, чтобы ты не смела мне перечить! Никогда! Особенно при других! — голос моего отца был полон угрозы.
— Но они были и моими подданными, — слабо, но решительно возразила мама, — Я правила ими, пока тебя не было, муж мой.
— Ты разболтала их! Твое дело рожать детей, а не править!
Я чуть отодвинул тяжелую ткань, чтобы видеть родителей и то, что происходит.
Отец возвышался над матерью, которая стояла на коленях, сжав кулаки и сдерживая слезы. Глаза сверкали. Я гордился ей. В этот момент отец ударил её:
— Ты снова забыла своё место, женщина!
Я вздрогнул и сжал пальцы на рукояти меча.
— Н-не надо! Регил! Нет! — в голосе матери послышался страх.
Я задрожал, услышав рычание отца. Это был голос не человека, а какого-то дикого зверя.
Треск ткани и крики матери чуть было не заставили меня вылететь из-за гобелена, но в этот момент она замолчала, а то, что я увидел, настолько шокировало меня, что я не мог пошевелиться.
Я знал, что мои родители не любят друг друга, но никогда я не подозревал, что все еще хуже, чем я думал. Я даже подумать не мог, что это настолько отвратительно и мерзко. Мой отец насиловал мать. Теперь я знал, как был зачат я и мои братья. Мама заплакала.
— Помолчи, — рыкнул отец, — Надеюсь, ты усвоила урок?
— Уходи! Пожалуйста, оставь меня, — простонала она.
— Ты жена мне и должна повиноваться, — он снова наклонился над ней.
— Нет! — этот крик, полный отчаяния и безысходности, заставил меня выйти из оцепенения. Я с криком ярости кинулся на отца.
Я способен был убить его в этот момент. Я жаждал его крови, но… он был сильным и опытным воином, мужчиной с недюжинной физической силой, а я всего лишь четырнадцатилетним мальчишкой. Мой меч отлетел в сторону в мгновение.
— Ах ты, щенок! — на моем горле сжалась железная хватка.
— Отпусти его! — страх за меня вытеснил у мамы её собственный страх и боль. Она вцепилась в руку, сжимающую моё горло, — Лиан! Мальчик мой!
Я начал задыхаться, но все же смог прохрипеть:
— Не… смей… трогать… маму…
— Сопляк! — отец совершенно не контролировал себя, — Она моя жена и собственность! Как и ты!
Его глаза сверкнули:
— Давно пора тобой заняться! Твоя мать избаловала тебя!
— Нет! — мама уже почти шептала от ужаса, — Регил! Не делай этого! Он же твой сын!
Я почти ничего не чувствовал, сознание уплывало. Но всё же я расслышал звук удара и последующие молчание мамы. Я осознал, как отец отпустил моё горло и поставил меня на колени. Я жадно дышал, когда меня пронзила боль… Обжигающая боль между ягодиц… До меня не сразу дошло, что со мной происходит, и я попытался дернуться. Жестокая рука схватила меня за волосы, а тело содрогалось от болезненных толчков. Я понял… и едва сдержал крик, до боли прикусив нижнюю губу.
Широко раскрытыми глазами я смотрел на беззвучно плачущую маму. Она уже ничего не просила, только с потусторонним ужасом смотрела.
Боль отступила под натиском чувств, оставляя лишь пустоту и унижение. В этот момент я понял, как сильно я ненавижу своего отца. Всей своей душой, которую он сейчас насиловал вместе с телом. И в голове билась лишь одна мысль, я должен был освободиться от него любым способом! Любой ценой!
Его хриплое дыхание участилось и он с протяжным вздохом, наконец, освободил меня. Я не шевелился, осознавая, что только что мой собственный отец изнасиловал меня на глазах у моей матери, как мальчишку — наложника!
Хлопнула дверь и моя мать осмелилась подползти ко мне и попытаться обнять… Я отстранился, словно издалека слушая её голос:
— Лилиан! Мальчик мой! Сынок! Лилиан!
Наконец, я поднялся на ноги, ощущая себя как в тумане. Надел брюки и вышел. Я сам не знал куда шел. Лишь потом я узнал, что люди шарахались при виде моего искаженного в гримасе лица. Никто не знал, что произошло.
Я помню боль, помню, как вышел из дворца и оседлал коня. А дальше лишь ветер в лицо и безумная скачка. И эта усиливающаяся боль, терзающая все мое тело. Только в этот момент я позволил себе заплакать.
Очнулся я далеко за пределами дворца и самого города. Каким-то образом я оказался в лесу, куда до сих пор не осмеливался въезжать. Я обнаружил себя на поваленном бревне среди каких-то развалин. В лесах такие встречаются, обычно это капища или храмы забытых богов. Мой конь пасся неподалеку.
Плакать я уже больше не мог. Внутри царила оглушающая пустота. И приглушенная боль ворочалась в истерзанном теле. Но это было уже не важно.
— Привет!
Я поднял голову и равнодушно взглянул на босую девчонку, непонятно каким образом появившуюся передо мной. Короткое зеленое платье и взлохмаченные непричесанные светлые волосы. Цвет глаз никак не определялся. То ли зеленый, то ли голубой, то ли серый, а может быть желтый. Они смешались в её глазах.
