— Я слышал что-то насчет длинных клинков. Но простой кинжал?..
— Простые кинжалы в Нааросе все как один обзавелись длинными клинками по распоряжению нашего высокочтимого барона Ванетт-Миллепига. Что бы такое придумать?.. — Он побарабанил пальцами по столу. — Сдается мне, если хочешь отмыться, самое лучшее — это пойти в магистрат и покаяться, мол, ошибся, простите. Там, правда, понадобится, чтобы трое свидетелей выступили в твою защиту. Я-то с удовольствием приду и поклянусь, что век не видел парнишки безобидней тебя, но вот где ты возьмешь еще двоих? Погоди — а может, Фабриций?..
— Без сомнения, — Эйрар коротко рассмеялся. — Но только если я за это соглашусь плыть на его проклятом корабле!
— Если бы речь шла о поездке в Дзик или Ураведу, ты и вправду мог бы сразу разбогатеть. Однако этот твой Фабриций, насколько я знаю, ведет дела только с Двенадцатью Городами, и в основном с Карреной, так что заработать на этом деле хоть сольвар у тебя шансов не больше, чем разыскать колодец вина… Ладно! Забудем завтрашние трудности до рассвета, как в песне поется!
Он снова приложился к бутылке, откинул голову и запел:
Когда я был молод и розовощек, я о старости дальней не думать не мог.
А присыпало бороду зимним снежком, и я понял — живи сегодняшним днем…
— Там еще семь куплетов, но смысл у них примерно такой же.
Трактирщик подал дичь, и она была вправду вкусна, сдобренная соусом из крохотных креветок, что водятся в устье Наара. Пертвит все сильней напивался и болтал без умолку, он был в прекрасном расположении духа, но Эйрар чувствовал себя чем дальше, тем неуютнее. И так уже за соседними столами посмеивались, глядя на них. Эйрар с трудом представлял себе, как это он сумеет исполнить поручение Мелибоэ, — ведь там, куда ему следовало пойти, Пертвиту никто не обрадуется. Какую же глупость он сделал, надумав именно сегодня его угощать.
В конце концов, когда очертания комнаты уже начали слегка затуманиваться перед глазами, он не выдержал:
— Друг лучник, мы славно повеселились, но мне, знаешь ли, пора. Ты уж прости — дела…
— Хо-хо! Нашему петушку невтерпеж!.. — перебил Пертвит во всеуслышание. Наклонился к Эйрару и погрозил пальцем: — Нет, парень, ты как хочешь, а я с тобой. У всякой девки должно быть по два любовника: должен же кто-то караулить за дверью.
— Право, я тебя уверяю…
— Нет, это я тебя уверяю, и не моги мне перечить. Что? Или я не стражник его светлости Рыжего Барона, нашего сиятельного ублюдка? Эй, Гурион!.. — махнул он хозяину. — Счет!.. Расплатись с ним, сынок. А я, так и быть, оставлю мальчишке на леденцы. Да и пойдем, что ли.
Быть может, вино в самом деле отчасти туманило Эйрару голову — но, в любом случае, что он мог поделать против этакой властности, да еще подкрепленной алым треугольничком на плече? Только идти вперед и надеяться, что те, к кому он был послан, сумеют уж как-нибудь обезопасить себя от незваных гостей…
Расплатившись, он поднялся. Пертвит взял его под руку, хлопнул трактирщика по спине, отсалютовал кому-то за соседним столом и со всей величавостью повлек Эйрара к двери. Свежий ночной ветер пахнул им в лица. Эйрар почувствовал в воздухе привкус морской соли: в Трангстеде такое бывало лишь в пору южных ветров…
Пертвит спросил деловито:
— Куда идем?
— Я-то на улицу Единорога… а тебе разве не надо к какому-нибудь часу вернуться в казарму?
— А!.. Пошли они все!.. Я ведь кто? Угадал: стражник. А стражнику самое милое дело постеречь дружка, пока он любезничает с милашкой. Я сам поговорю с ночным караулом, если напоремся… Послушай, а у нее там нету сестры?
В городе было тихо; ни звука, напоминавшего дневной гам, лишь эхо шагов. Луна низко висела на небосклоне, всюду лежали густые черные тени, да там и сям горели в окнах огни. Постепенно даже Пертвит примолк, оставив свою болтовню.
Немногие встречные кутались в плащи и явно не жаждали общества. Когда Эйрар и лучник проходили мимо часовни Святой Матери, что-то шевельнулось во тьме. Потом от стены «Старого Меча» отделился некто и посветил им в лица масляной лампой, выхваченной из-под плаща.
— Куда направляетесь?
Свет бил в глаза, но все же Эйрар наполовину узнал того долговязого, что сшивался здесь днем.
— Иду, куда хочу, и перед тобой отчитываться не собираюсь, — неожиданно железным голосом ответил Пертвит и коснулся нашивки на плече: — Не слепой?
В гостинице вдруг зажегся свет и столь же внезапно погас.
— Проходи, стражник, — отозвался верзила, опустил фонарь и отступил в сторону… и тут краешком глаза Эйрар подметил какое-то движение, и шестое чувство внятно остерегло: опасность!.. Пертвит среагировал еще быстрее: с проворством, какого Эйрар ни за что не заподозрил бы в полупьяном, выхватил короткий меч и сделал стремительный выпад, крича во все горло:
— Стража! Стража!.. А-пакс, а-пакс!..
Здоровяк непонятным образом ушел от удара, — Эйрар услышал звук рвущейся ткани. Что-то коснулось его, он обернулся. В тот же миг, навсегда впечатываясь в память, над плечом просвистело копье с наконечником, похожим на лист лавра, и воткнулось Пертвиту в спину чуть ниже лопатки.
— А-пакс… — боевой клич валькингов захлебнулся мучительным хрипом и смолк навсегда. Кровь хлынула юноше на руки. А потом нечто тяжелое ударило его в висок, и он свалился прямо на тело Пертвита, лучника из замковой стражи.
4. НААРОС. НОЧНОЕ СОБРАНИЕ
Словно сквозь сон, Эйрар расслышал чей-то резкий голос:
— Смотри! У него кольцо!
— Значит, надо вытрясти из него правду. — Второй голос был хриплым и явно принадлежал здоровяку. — Мы не можем чувствовать себя в безопасности, пока не узнаем, как оно к нему попало.
Сквозь сомкнутые веки Эйрар различил свет, показавшийся нестерпимым. Руки были испачканы в Чем-то липком, голова раскалывалась от боли. Сумеет ли он хотя бы пошевелиться?..
— Нет, Галлиль, — сказал третий голос. — Это не валькинг. Слишком рослый, да и волосы светлые.
— Тем более надо его допросить, да как следует! Клянусь Колодцем! Похоже, это предатель! Иначе каким образом он оказался на одной сворке с ищейкой Рыжего Пса?..
Эйрар открыл глаза. Волна боли и яркого света тотчас захлестнула его, и он сразу опустил веки, успев заметить лишь круг склонившихся лиц и низкий, закопченный потолок.
— Очнулся, скотина, — проворчал над ним голос Галлиля. — Надо разобраться с ним, пока не пришел синдик. Иначе старый осел мигом сбежит, да еще навоняет со страху. И так смерть висит за плечами, — если он увидит еще один труп…
— Нет!.. — простонал Эйрар и попробовал сесть. Усилие оказалось слишком велико — с небес посыпались звезды. Он приподнял руку и увидел, что она была вся в крови. Подхлынувшая тошнота готова была вновь распластать его на полу, но кто-то обхватил его за плечи и поддержал. Этот человек был одет по обычаю горных охотников Мариолы, на бритом лице выделялся длинный нос.
