Наверное впервые за три тысячи лет Свет и Тьма сражались вместе. Никогда не забуду, как ржал Илль над мордами военачальников, которым сообщили, что сражаться они буду не друг против друга, а на одной стороне против общего врага! Даже наличие этих самых военачальников в непосредственной близости не остановило моего безбашенного братца.
А потом мы сражались как безумные спина к спине, бок обок. Не за Свет и не за Тьму. Убивали ради крови, чтобы утопить свою боль, свою вину. За то, что не сберёг, за то, что не оживил. Жестокость Стража Дня не знала границ, моя жажда мести не знала утоления. Мы пили кровь вместо воды и хохотали, убивая врагов голыми руками. Мастер Жизни и Мастер Смерти — суть есть одно…
Однажды я очнулся посреди сражения. Сдержав занёсённый для удара меч, я позволил солдату убежать и огляделся. Мы взяли штурмом город и теперь убивали защитников, пытавшихся его отбить. Мой брат сражался как одержимый, мы вдвоём вырвались далеко вперёд нашего войска и солдаты врага, те, кто не находил смерть под нашими клинками, бежали в панике. Противник отступал. Иллирион поднял своего белого, забрызганного кровью коня на дыбы и страшно крикнул:
— Никого не щадить!!!
Он обернулся и я увидел алое безумие в его глазах, безумие в его искажённых болью и ненавистью чертах. Не то безумие крови, что было присуще нам обоим, нет, совсем другое… Мне стало страшно.
— Илль!!! Илль!!! — послав коня за ним в галоп, я пытался докричаться до него. — Стой!!! Остановись!!!
— Вперёд!!!
Я придержал коня и протрубил в боевой рог отбой преследованию. Брат развернулся и остановил коня корпус в корпус с моим.
— Что ты делаешь, Тиен?!
— Илль, остановись!!! Что ты делаешь с собой, брат?!
— Я хочу убить их всех, Тиен!!! Эти твари не имеют права на жизнь!!! Помоги мне или не мешай!!!
— Илль, я прошу тебя, остановись! Мы сожжём их всех до последнего пса, но сейчас, остановись! Ты не справишься!!!
Илль вдруг страшно закричал, плащ за спиной превратился в пламя, обретая форму крыл, Корона Света засияла ослепительно, озаряя всё вокруг. Раненые воины, попавшие под эти лучи, вставали здоровыми. Он вспыхнул как маленькое солнце, ослепляя всех, кто его видел. Всех, кроме меня.
— Я уже не справился, Ти!!! Я не справился, когда не спас малыша!!!
Белые крылья были мертвы. Корона резала кожу на лбу, заливая глаза кровью, собственные золотые волосы оставляли ожоги. Я спрыгнул со своего чёрного коня, стащил и его на землю. А я ведь и не знал, что он так глубоко прочёл Льера, и как неотвратимо это сжигало его пылкое сердце и светлую душу. Только сейчас увидел, после трёх лет кровавой войны. Ох, я слепой недоумок!
— Илль, — я смотрел ему в глаза, крепко держа. — Ты не виноват, Илль. Ты и не смог бы…
— Я не могу больше! — отчаянно крикнул брат. — Оно сводит меня с ума! Всё, что я видел — правда, пусть я перестану быть Светом, но уничтожу!!!..
Мне ничего не оставалось, как вспыхнуть Тьмой. Потоками Мрака за спиной струился живой плащ, поглощала свет Корона Тьмы. Те раненые, кто не успел излечиться, умирали от теней, которые струились от меня. Брат сиял, а я… тоже, наверное, сиял. Только Тьмой. Ну как это ещё назвать?..
— Тогда сразись со мной.
Брат перестал вырываться, обвис на моих руках безвольной куклой. Выронил окровавленный меч.
— Нет. Больше я никогда не буду сражаться с тобой, — прошептал он. Вскинул глаза, подался вперёд: — Но я не могу больше!..
— Уж тебя-то я сумею защитить, брат, — сказал я. — Даже от тебя самого.
И вырвал из его души ростки Сумрачного безумия и выжег язвы, который увидел, когда Ли засиял в полную силу. Как же оно тебя искалечило, брат мой…
С этого поля боя я выносил Императора Света, Стража Дня и Мастера Жизни на руках. Мы ещё поубиваем их всех, но я не позволю тебе окунуться в мутную, отвратительную мерзость под названием Сумрак Первое дитя Хаоса. Для этого есть я, брат мой Свет. Для этого есть я…
Ли сидел на холме, обняв колени и положив на них подбородок. Я поднялся к нему и сел рядом.
— Знаешь, о чём я тут подумал, Ти? — брат глядел в даль, и я с радостью обнаружил, что в его синих очах уже не осталось той непроглядной боли, что была вначале.
— О чем?
Он повернулся, склонив голову набок, озорные искорки плясали в его глазах.
— Давай поменяемся местами? Давай ты будешь править в моей Империи, а я в твоей!
Я подавился и расхохотался.
— И как ты это себе представляешь, Ли?! Князь Тьмы в Империи Света!..
— Как был, так и есть дурак! Мы же близнецы! Нам достаточно одеждой поменяться! А цвет волос и глаз — дело поправимое.
Он тряхнул золотой шевелюрой и волосы приобрели цвет вороного крыла.
— Ли! Я седой!
— Вот уж седым я быть не согласен! Ничего, сделаем вид, что ты опять резко помолодел и восстановился. И не позорь мою молодость своей старостью! Быстро сбрось лет двадцать! Ну Ти, ну что тебе стоит? Давай хоть ненадолго, ты наведёшь порядок в моей Империи, а я в твоей. Моих светлых не помешало бы отучить от излишней фамильярности, это только тебе под силу. А твоих тёмных давно стоит растормошить и отучить от доходящей до абсурда церемональности и официоза! И всё будет к обоюдной пользе!
От смеха уже даже икалось с трудом. Кое-как вернув себе способность к связной речи и повытирав выступившие слёзы, я ответил:
— Ну, если ты так просишь… не могу тебе отказать.
— Вот увидишь, тебе понравиться! Это будет весело!
— Да уж, особенно моим несчастным подданным! А уж ты-то как развлечёшься!..
Всегда подозревал, что у этого вечного юноши шило в заду. И не одно…
Ещё через год от Сумрака мы оставили жалкий огрызок. Жаль не удалось выловить и убить Королеву, она сбежала так, что даже объединённая разведка не смогла найти следов этой суки.
— Найдётся, тварь, никуда не денется, — высказался по этому поводу Ли. — Мы ждать умеем.
— Тогда поехали домой, — не замедлил я внести свой предложение.
— Ко мне? К тебе?
— Ко мне ближе…
И мы вернулись в мою Цитадель — отсыпаться, отъедаться, отпиваться и отвыкать от войны.
Только сад я обходил стороной.
Этой ночью светила полная луна и мне не спалось. Судя по разгорающемуся пожару в порту (горел один из кораблей контрабандистов из тех, что привозят в мой город запрещённый дурман) брат развлекался в городе. Опять мне всю воду в порту трупами забросает, псих несчастный. Ну так и вижу его невинную морду и слышу оправдание: «Да я же рыбок кормил! А то они у тебя что-то худые…».
Не задумываясь о том, куда несут меня ноги, я бродил по спящей Цитадели. И остановился перед входом в сад. Я целую вечность, прежде чем сделать шаг, стоял и смотрел на малую резную арку, бездумно изучая причудливый узор вырезанных в камне вьюнков.
