— Ладно, — неохотно сказал "глава службы безопасности". — Ей, стража. Пустить, — капюшон коротко повернулся в сторону Милки, подыскивая слово, поясняющее, кем же та является, но так и не определившись, крикнул: — Пустите ее.
— Но, ваше благородие, приказа-то нет!
— Завтра будет, — сказал мужчина и быстро выскочил за калитку.
— Но… — начал охранник.
— Я ж тебе сказала, служивый: завтра, все завтра, — пропела довольная старуха, похлопав по нашивке герба королевства, затем, опять вцепившись в руку Милки, потащила ее за собой, оставив солдата грызть ногти из-за нарушения устава.
Тем временем они прошли толстую стену и большой открытый двор, посреди которого стоял совсем небольшой домик. Милка подумала, что в нем старуха и живет, но строение оказалось всего лишь… лестницей вниз.
От удивления у девушки аж проснулось любопытство:
— Бабушка, а где мы?
Женщина аж запнулась, а потом резко повернулась к Миле:
— Бабушка! Да я на девушку еще откликаюсь!
— Простите, госпожа Зорна.
— Ох, непуть… — покачала головой та, но не сердито, а скорее сочувствующе. — Мы в Холодном Колодце.
У Милки тут же отнялся не только язык, но и ноги. Зорна обернулась на чуть ли не мертвую от страха девушку:
— Что случилось? Чего столбом стала?
— Но я же ничего не сделала… Я не преступница!
— Ну… как сказал бы господин, которого мы видели у ворот: это еще не известно, — нахмурилась женщина.
— Я правда ничего не сделала! — заплакала Мила. — Я не могу! Не хочу! Да что ж это такое со всеми!
— Не Боржичи? — спокойно спросила Зорна.
— Нет, — кивнула Милка, вжавшись в стену. — Много-много не Боржичи!
— Да не боись ты! Никто тебя за решетку больше не посадит. Поняла?
Милка отчаянно замотала головой, еще больше вжавшись в стену.
— А теперь послушай меня, малявка. Ты вон еле на ногах держишься, но я тебя купила не потому, что хочу сделать что-то гнусное, как большинство на том рынке. Приглянулась ты мне.
— Чем? — удивилась Милка.
— Да тем, что на мужиков не заглядывалась, а это в нашем деле самое важное. Ты ж пойми, дуреха, что преступников, что здесь сидят, не на рынке купили, а за дело поймали. Мы же с тобой тут только работаем. Вернее, я работаю, а ты — будешь.
— Работать? — удивилась девушка. — Кем?
— Кем-кем, — перекривляла ее женщина. — Не тем, кем ты подумала! Кухарками! Помощница мне нужна, а у тебя босоногой детворы полон дом был, а значит руки из того места, что мне нужно растут. С готовкой справишься, лист осиновый? Каши наварить да мяса натушить?
Милка кивнула.
— Вот и славно. А теперь пошли, подлечим тебя, а-то совсем ты мне не нравишься.
______________________________
Отголоски:
Александра Руда "Кнопка" и частично "Ола и Отто" Олу и Отто ищите в книжных:)
Снежкова Isolda "Рысь на поводке"
Juliya "Никогда не прощу"!!!Внимание — не окончено!!!
Глава 4. Был бы козёл, а морковка всегда найдется
Госпожа Зорна не позволяла Милке вставать еще неделю, а для экономии времени бросила ее тюфяк прямо на широкую лавку в своей обширной кухне.
— Что ж с тобой случилось-то? — приговаривала она, уверенным движением помешивая большой чан. — Побили, вижу, и переохладилась — тоже. Но видела я такие случаи, не так тяжко тебе быть должно, а уж тем более с моей волшебной настойкой.
Милка тихонько заплакала, уткнувшись в подушку, но тут почувствовала, как сильная морщинистая рука гладит ее по головке.
— Ну, не плачь. Теперь ты тут, в безопасности, а я никому тебя в обиду не дам! Иль это тебе не дракониха Зорна говорит?
— Кто? — удивилась Милка.
— А поди не знаю, как меня весь город за глаза кличет. Ладно, пойду следить, а то подгорит и наши мужички совсем зачахнут.
Милка далеко не таким представляла себе Холодный Колодец — самую страшную тюрьму страны. В Боржичах думали, что это натуральный колодец, куда сбрасывают людей, провинившихся перед королем. Ведь недаром говорят: "бросили в тюрьму". Никто и не думал, что это огромное подземное помещение с камерами, расположенными по спирали. И уж точно никто не предполагал о распорядке дня! Милка со своего скромного тюфяка могла судить только о кормежке. На завтрак — кусок хлеба с чаем, обед — мясо и гарнир, а на ужин — каша. Побывав за пазухой у работорговцев, Мила поняла, что злодеи, оказывается, далеко не последние люди в государстве.
— А ты думала? — удивилась Зорна. — Голодные мужики, они же еще злее, чем просто злые мужики! А если их вкусно кормить, они поди и не будут так сильно пакостить.
На восьмой день Милка устроила бунт, после которого Зорне пришлось доверить девушке хоть какую-то работу. На обед она разделала мясо, а вечернюю кашу вообще сварила сама. Причем так, как делала малышне, а не следуя методике поварихи.
На следующее утро Зорна явилась с раздачи в очень странном настроении.
— Это ж ты вчера кашу варила, — сказала она скорее утвердительно.
— Да, — ответила девушка, снимая шум с бульона. — Случилось чего? Не ладная?
— Да так, ничего… — пожала та плечами. — Хочешь ужин сама раздать?
Милка замялась.
— Да не робей ты! Все равно придется. Не сегодня, так завтра.
У Милки тут же пропало настроение. Еще бы! Она воров и убийц даже никогда не видела! Хотя она тут же вспомнила о работорговцах и ей совсем худо стало.
— Все у тебя выйдет! — уверенно сказала Зорна и подняла кулак: — Главное, во, где их держать! Ты птичка вольная, а они, дураки, попались!
Мила попробовала так же смело кивнуть, но на самом деле той уверенности не чувствовала. Она успокаивала себя весь день и в конце концов решила, что будет двигаться тихо, как мышка. Может ее никто и не заметит…
Но стоило ей выехать с каталкой, как тут же послышался мужской окрик:
— Ей, смотрите, кто пожаловал!
Тут же со всех сторон послышался топот ног — все заключенные как один прилипли к решетчатым дверцам своих камер.
— У-у-у, какая!
— Птичка!
— Конфетка!
— Так бы и съел не прожевывая!
Милка попыталась отключить слух, но мужчины, кажется, устроили соревнование, кому быстрее удастся вывести ее из себя или схватить за руку. Девушка даже не обращала внимания на тех, кто пытался ее извести, просто хотелось разлить кашу по мискам поскорее и убежать подальше. А еще столько кругов… Пять! Столько же, сколько этажей.
Тут она отвлеклась и один из заключенных таки поймал ее за руку и подтащил ближе:
— Так это ты кашку варишь, да? — задорно спросил дедок с блестящими глазами. — А интересно, сама такая же вкусненькая, как твоя кашка?
