— Понятно. И долго это у вас тянется? Года полтора по-моему. А прогресс есть?
— Есть.
— Ваше величество! — неожиданно раздалось откуда-то из-под потолка. — Какие будут указания?
Жак вскрикнул от неожиданности.
— Это мэтр Истран, — успокоил его король и распорядился: — Мэтр, еще пять минут, и пусть за мной кто-то явится. А вы займитесь, пожалуйста, нашей гостьей. Жак не придет, он плохо себя чувствует, а Элмар не особенно хорошо разбирается в таких делах.
— Моя помощь вам с Жаком не нужна? — тут же спросил маг.
— Не срочно. Вполне подождет до завтра.
— Хорошо. — И голос под потолком смолк.
— Жак, нервы у тебя никуда не годятся, — укоризненно сказал король. — До чего ты себя довел? Следовало обратиться к кому-нибудь сразу, как только это началось.
— Как-то неудобно было… — развел руками шут.
— Неудобно дракона трахать — хвост мешает, — сердито ответил король и спрятал трубку в карман. — Что ж, пойду, подумаю, как оградить тебя от домогательств потенциальных королев.
— Очень просто, — посоветовал Жак. — Женитесь наконец, и они от нас сами отстанут.
— Сам женись, — огрызнулся король. — Как вы меня достали! Тебе-то какое дело?
— А вы разве не знаете? — Жак посмотрел на короля и вздохнул: — Наверное, не знаете. Даже у благовоспитанного господина Флавиуса язык не поворачивается вам доложить.
— О чем?
— При дворе вовсю болтают, будто я ваш любовник. Оттого вы, дескать, и пренебрегаете женщинами, посещаете своих фавориток раз в две недели для порядку. Только не спрашивайте меня, кто именно болтает — все.
— И тебя это очень огорчает?
— А вас?
— Мне как-то безразлично, — пожал плечами король.
— А вот мне нет. Потому что мне, разумеется, отводят пассивную роль. И кроме того, поскольку все знают, что я женщинами не пренебрегаю, считается, что я вас ублажаю из корысти и подхалимства. Вам было бы приятно, если бы о вас так думали?
— Обо мне думали все, что только может вообразить человеческая фантазия, даже нездоровая. — Его величество слегка помрачнел, видимо вспомнив некоторые шедевры этой самой фантазии. — Так что ж теперь, из кожи вон лезть, чтобы доказать неизвестно кому, что ты не… верблюд, так, кажется, называется это животное? Извини, попытки доказывать что-либо подобное я нахожу ниже своего достоинства. А что касается дурацких слухов, то на этот счет есть одно хорошее правило. Чем больше внимания ты им уделяешь, чем агрессивнее на них реагируешь, тем охотнее люди будут в них верить.
Разговор был прерван требовательным стуком в дверь, и бедный Жак, вместо того чтобы что-то возразить в ответ на слова его величества, снова испуганно вскрикнул, съежился в своем кресле, посмотрел с некоторой опаской на дверь, затем виновато на Шеллара.
— Жак, так же нельзя, — укоризненно заметил тот, между делом расстегивая верхние крючки своего камзола. — Я понимаю, человек может бояться. Сам не знаю, что это такое, но примерно представляю. Ну ладно, ты боишься того, кто за дверью, и мне понятно твое нежелание ее открывать, но вот зачем при этом издавать такие крики, я понять не могу… Кто там?
— Это я, — откликнулся женский голос. — Жак, открой.
Шут, мгновенно забыв о своих страхах, сорвался с кресла и бросился к двери.
— Тереза? Что случилось? Ты пришла одна, ночью, пешком?
Это действительно была Тереза. И мало того, что она пришла одна и пешком. Она бросилась к Жаку, и они обнялись, что повергло в изумление его величество, которого трудно было чем-либо удивить. А Тереза, даже не обратив на него внимания, взволнованно объяснила:
— Я не знаю… Я сидела, занималась… И тут меня словно подбросило… Я почувствовала, что с тобой что-то случилось… Знаешь, с некоторых пор я чувствую такие вещи… Не знаю почему… мистики говорят, что…
— Здравствуйте, — сказал наконец Шеллар.
Только тут девушка его заметила и опомнилась. К счастью, на этот раз она была настолько удивлена, увидев короля среди ночи в доме Жака, что забыла испугаться.
— Ой… Добрый вечер, ваше величество… — Девушка сделала полагающийся реверанс и недоуменно перевела взгляд на Жака: — Что все это значит?
— Ничего-ничего, — поспешил успокоить ее король. — Я сейчас удалюсь и не буду вам мешать. Поговорите, разберитесь…
Жак пододвинул девушке кресло, в задумчивости прошелся по комнате и вдруг спросил:
— Ваше величество, вы не будете возражать, если я расскажу Терезе все?
— Все — это что именно?
— Все. Что со мной происходит, причины всего этого, чего я боюсь, кто я такой и почему меня среди ночи можно застать распивающим самогон в обществе короля… В конце концов, мы с ней не чужие, и она имеет право на откровенность с моей стороны.
Король пожал плечами:
— Это твоя тайна. Не моя. Ты постоянно трясешься и боишься, не я. В случае чего мне грозит только продолжительный период скорби по доброму другу, а тебе такая необдуманная откровенность может стоить жизни. Если ты уверен, что тайна будет сохранена…
— Можете не сомневаться, — серьезно пообещала Тереза, которая конечно же не желала Жаку неприятностей подобного масштаба и в отличие от него не страдала особой болтливостью.
— Тогда я пойду оденусь, — сказал Жак и направился в спальню.
Всяко оно, конечно, бывает, но чтобы так… Чтобы из смертельных объятий маньяка в одну секунду прямиком в какой-то там дворец?! Это уже, знаете ли, психушкой отдает. Только что тебя держали за горло и заносили над тобой нож, и вдруг — незнакомая комната, освещенная неестественным желтоватым светом, вместо таинственного злодея незнакомый мальчишка, который сидит напротив и крепко держит тебя за руки, так что вырваться получается только со второго раза, да и то потому, что он сам испугался. Не надо было, конечно, на него с доисторическим мослом кидаться, может, он и не хотел ничего плохого, но с перепугу же не думаешь, что делаешь. Только когда бедный пацан в панике слинял с такой скоростью, словно испарился, до Ольги вдруг дошло, что уши-то у парнишки… того…
Тут-то и посетила мысль насчет психушки. Не иначе у нее все-таки сорвало крышу от испуга из-за свидания с маньяком… хотя стоп, если это правда был тот маньяк, о котором говорят, фиг бы она жива осталась, а раз крышу сорвало, значит, все-таки жива. Может, это и не маньяк был вовсе, а так, шпана местная подшутить решила? Нет, так не пойдет, одернула она себя, от таких размышлений последние остатки мозгов перекосит. Надо спокойно сесть, оглядеться и разобраться, что к чему… Может, ее просто похитили? Непонятно, конечно, зачем: у родителей ни денег, ни вообще ничего ценного, а версия насчет торговли живым товаром не выдерживает никакой критики. Разве что не разглядели в темноте, какая она красавица, или с кем-то перепутали… Да ну, ерунда какая, кому она на фиг нужна, хватать ее на улице, как будто мало на свете девчонок, которых и хватать не надо, сами согласны… Только что же все-таки значит это непонятное перемещение, и сколько прошло времени, и где она, в конце концов, находится?.. Надо попробовать отсюда выйти и посмотреть, что там, за дверью. Или просто подождать, рано или поздно кто-то сюда войдет. Если люди в белых халатах, то все нормально. А если… э-э… а кто, собственно, еще может сюда войти? Опять парнишка с ушами? Или еще покруче кто-то?
