Ознакомительная версия.
По пути Николаев достал из кобуры бластер, убедился, что тот выглядит, как прежде — не игрушка, а неведомо откуда взявшееся грозное оружие — и вернул на место. Кошка, сытая — вон как пузо набила — и довольная, мерно мурчала в кармане. Лоток ей теперь искать, мелькнула неуместная сейчас мысль. Ладно, поди не будет прямо в кармане дела свои делать.
Они пришли, судя по табличке, в физический кабинет. Там парты и столы были сдвинуты в стороны, окна прикрыты жалюзи, и на стенах висели зеркала. Самые разные, но все высокие, в рост человека.
— Федя, что у нас? — поинтересовалась Мария.
— Сейчас узнаем. — Федей звали молодого человека в очках, клетчатой рубашке и джинсах. — Так, народ, процедура прежняя. Все подходим и заглядываем в каждое зеркало. Руками не трогать.
Николаев едва не улыбнулся, наблюдая, насколько серьёзно все выглядят.
— Ты тоже! — Мария потянула его за рукав. — Делай, что говорят. Мы объясним! — она подняла руку ладонью вперёд. — Не сейчас, ладно? Времени мало.
— Хорошо. — Николаев и сам успокоился. За последние пару часов случилось столько невозможного, что ещё немного странного уже ничего не изменит. Он сделал, как велели: подходил к зеркалам, вглядывался в каждое несколько секунд, шёл к следующему. Несколько раз из кармана выглядывала Кошка, но всякий раз смотрела в глаза отражению, шипела и пряталась снова. Не любит зеркала?
— Ждём. — Фёдор смотрел на часы на запястье. — Ждём и молчим.
Меня назвали одиннадцатым, вспомнил Николаев. Точно, их тут было десять. И что, у каждого есть что-то «волшебное»? Как бластер у меня, как трость и аккордеон у Петровича? Мысль не позабавила, не показалась безумной. И не было ощущения сна, наоборот: мерзкой, назойливой, неотгоняемой яви. Наиявнейшей яви.
— Чёрт! — вырвалось у Марии. Остальные кто покачал головой, кто вздохнул. Зеркала, как по команде, осветились, затем потемнели. А потом в каждом из них стал то появляться, то исчезать белёсый след, словно стекло покрывалось инеем, и тут же он таял. След перемещался по зеркалам по часовой стрелке. — Двенадцатый! Неужели он здесь?
— Похоже, здесь, — подтвердил Фёдор и шагнул к одному из зеркал.
— Федя! Федя, не вздумай! — Мария бросилась к нему. Но Фёдор успел раньше. Едва только в зеркале появился и пропал «иней», Фёдор прикоснулся к поверхности стекла указательным пальцем.
Палец прошёл насквозь. У Николаева чуть челюсть не отвисла.
— Видишь? — Фёдор показал палец. — Цел и невредим. Всё, как я предполагал. Двенадцатый где-то рядом.
— Чёрт, чёрт, чёрт! — Мария прижала ладони к лицу. — И мы не нашли его!
— Зато мы нашли Сергея. — Петрович осторожно взял её за руку. — Маша, не расстраивайся. Нас одиннадцать, верно? Найдём двенадцатого, не переживай.
— Да. — Мария вытерла глаза кулаком. — Всё так. Так, народ, собираемся вместе! Сергей! — Она взяла его за руку. — Ещё немного потерпеть, ладно? Как я скажу, возьми меня за руку, и держи, ясно? Внимание! Осталось две минуты!
— Две минуты до чего? — поинтересовался Николаев, силой засовывая Кошку назад, в карман. Вот убежит, лови её потом! И пуговицы нет, карман не застегнуть. — Слушай, Кошка, сиди смирно! Убежишь — ловить не буду!
— До сброса, — пояснил Фёдор. — Маша потом пояснит. Ну или я, если раньше увидимся. Так, народ! Тридцать секунд! Сделать глубокий вдох, взяться за руки, и закрыть глаза!
Кошка вырывалась уже всерьёз, ещё немного — и начнёт кусаться или царапаться.
— Сергей, руку! — Мария протянула свою. — Вот чёрт! Руку, быстро! Дай…
Она дотянулась и схватила Николаева за другую руку — за запястье. А сам Николаев почувствовал, что голова кружится, и едва успел сделать тот самый глубокий вдох.
Яркая вспышка, ощутимая даже сквозь закрытые глаза.
— Проснулся? — его осторожно взяли за плечо. Николаев поморгал — перед глазами постепенно прояснялось. Понял, что лежит на спине, что вокруг тепло. И что левой рукой держит что-то — похоже, портфель.
— Где я? — он уселся. Где-то в лесу. Хвойный лес, солнце, запутавшееся в кронах сосен. Лето.
Рядом сидела Мария. Всё в том же чёрном плаще, чёрной повязке. Рюкзак — похоже, её рюкзак — стоял рядом.
— Там, где и я. — Она улыбнулась. — Пока всё, что знаю. Нормально? Голова не кружится, не тошнит? Меня первые три раза наизнанку выворачивало, вспомнить противно.
Вот сейчас он её разглядел. И почему казалось, что она коренастая? Вовсе нет — стройная, не сказать — тощая. Длинные чёрные волосы — настолько чёрных Николаев не видел ещё. А только что была коротко подстрижена. И глаза — тёмно-карие, завораживающие. Ещё бы не хмурилась и не морщилась, ей это совсем не идёт. Николаев понял, что в кармане куртки подозрительно пусто.
— А где…
— Вон там, — Мария махнула рукой. — Лизнула тебя в нос, и убежала. Охотится, похоже. Ну что, подъём?
— Подъём. — Николаев встал сам — на удивление легко, хотя только что казалось, что ноги не держат — и помог подняться Марии.
— Знаю, — она кивнула. — Что это было, кто мы такие, как я туда попал. Все с этого начинают. Можно тебя попросить?
— О чём?
— Не расспрашивай. Что-то мне хреново, злая я. Надо радоваться, наверное, а я злая. Не спрашивай пока, сама расскажу, как смогу. А сейчас идём — надо понять, где мы, и остальных найти.
— Они тоже здесь?
Мария кивнула и поймала его за руку.
— Бластер, — указала она на кобуру. — Проверь, где он. Если нет на месте, обычно где-то поблизости.
Бластер оказался в кобуре, но… всё та же китайская дешёвая поделка. Николаев для пробы «пальнул» в воздух — вспышки света, рокот. Недоумённо почесал в затылке.
— Это нормально, — Мария улыбнулась, и достала из-под куртки тот диск. — А вот моя игрушка. У меня таких три. Сейчас тоже — просто диск.
Старый-престарый видеодиск, картинка на верхней части почти вся слезла, но надпись ещё читается: «Рыжая Соня».
— Так ты им хотела кошку… — Николаев провёл ладонью по горлу.
— Им. — Мария спрятала диск. — В общем, так, Сергей. Без обид, да? Я последние дни сильно не в духе. Устала от всего этого. И у меня простое правило: если ко мне лезут, куда не просила — сразу в лоб. Ясно?
— Ясно. — Николаев огляделся. — Без обид. Кошка! Кошка? Кис-кис-кис?
— А имя у неё есть?
— Это и есть имя. А, вон она. Кошка! Мы уходим, ясно?
— Во умная! — поразилась Мария, когда заметила, что Кошка вприпрыжку мчится к ним.
* * *
— Вон там железная дорога, — указала Мария. — О, черника! Обожаю. Будешь чернику?
— А мы не торопимся?
Ознакомительная версия.
