В «Ящике» я пробыла недолго, Игрок перебросил меня на Доску Ильдид, где пришлось позабыть о душевных страданиях – слишком много оказалось работы. Но мое невезение неотступно следовало за мной, и я погибла и там, во время ликвидации очередного Прорыва. Я пыталась оправдать себя, считая, что просто не успела приноровиться к реалиям новой Доски, но когда погибла в третий раз, уже на другой Доске, мне стало казаться, что я ни на что не годная Фигура.
Я прекрасно понимала, что мои несчастья являются следствием неуверенности в себе, но от этого не становилось легче. Развившиеся во мне комплексы часто мешали принимать обдуманные решения, и через какое-то время я уже желала, чтобы меня заперли в «Ящике» навсегда. Я сгорала от стыда, мне казалось, что я подвожу своей плохой игрой и соратников, и повелителя.
Мне повезло. Игрок почему-то решил, что со мной еще не все кончено, и назначил меня играть на Доске Хиард, где вскоре, как мне показалось, полоса неудач завершилась. Вместе с остальными Фигурами мы ликвидировали три сложных Прорыва, и с каждой одержанной победой моя вера в себя росла.
Выбравшись из пропасти отчаяния, я обрела когда-то потерянную уверенность в своих силах и смогла вновь ощутить вкус жизни. Триста лет я жила и воевала на Хиарде, а за это время на Земле прошли тысячелетия.
Когда Игрок предложил поднять мой статус до Ферзя и вернуть на Атл, я подумала, что ослышалась. Машинально, не раздумывая и не сомневаясь, я согласилась, даже не уточнив деталей.
Да, на Хиарде я провела много времени, да, я привыкла к той жизни и к своим товарищам… Но мне всегда чего-то не хватало. Сейчас я думаю, что мне недоставало победы на той Доске, с которой все началось. Видимо, глубоко спрятанное в потемках моего сердца желание отыграть новую Партию на Земле и двигало мной в тот момент, когда я сказала Игроку: «Я согласна».
Я не пожалела о сделанном выборе ни минуты. Особенно когда узнала, что мой Король – это бывший Ферзь Ригес, с которым я сражалась бок о бок еще во времена Атлантиды… Теперь он звал себя Анатолий, но я иногда забывалась и по старой памяти называла его прежним именем.
Земля сильно изменилась с моего здесь пребывания. Поначалу я чувствовала себя неуверенно, но Король помог мне узнать реалии современности, благо мой новый статус позволял впитывать информацию с немыслимой скоростью.
Мне хотелось попутешествовать, своими глазами посмотреть на облик нынешней Земли, но времени не хватило – скоро Прорыв, мне пришлось возглавить группу, которая отправилась в Бразилию.
Я посмотрела на спящих Пешек и вздохнула. Хорошие ребята, крепкие, хоть и новички.
Если переживут Прорыв, станут еще сильнее…
– Боже мой, какое небо! – проурчала Соня, разглядывая Млечный Путь.
Она лежала на траве, закинув руки за голову, а я сидел рядом, шаря лучом фонарика по карте.
– Толя, а что это за созвездие? – спросила она, тыча пальчиком в скопление звезд.
Мельком взглянув на небо я ответил:
– Южный Крест.
– А этот квадратик?
– Это Пегас, рядом – Рыбы.
– Красота, – сладко потянулась Соня.
Из темной саванны донесся хрипящий рев и короткое тявканье. Увидев, что девушка вздрогнула, я махнул рукой.
– Не волнуйся, это гиены.
– А похоже на льва, – рассеянно ответила она, усаживаясь и напряженно глядя в темноту.
– Похоже, – согласился я.
Она села, подтянув колени к подбородку, и, насупившись, уставилась на меня.
– А ты будешь охранять мою спящую тушку? – спросила она. – А то меня ночью гиены в буш утащат…
Я улыбнулся и, отложив карту, взглянул на Соню, которая сейчас напоминала маленькую девочку, невесть как очутившуюся посреди саванны.
– Не ходите, дети, в Африку гулять, – значимо произнес я.
– Я серьезно. – Она надула губы.
Значит, несерьезно.
– Не волнуйся, гиены тебя в буш не утащат.
Она гордо вскинула голову.
– Конечно. Потому что я клевую ограду соорудила. Я молодец?
– Ты молодец, – усмехнулся я.
– А расскажи мне сказку на ночь, – вдруг попросила она.
Настоящий ребенок. Как дочурка. И не верится, что ей уже двадцать… Сказку ей… Я почесал щеку и уселся рядом, задумавшись.
– Тебе какую сказку рассказать?
– Какую-нибудь.
– Я знатный сказочник, дорогая. У меня их много в запасе. Страшных, веселых, грустных, поучительных. Выбирай.
– Давай поучительную! – Ее глаза блестят, как две звездочки. – Но чтобы про любовь!
Любовь… Эта вечная жажда девушек слушать истории про любовь… Почему так ноет сердце?..
* * *
Отразив бесхитростный выпад, Губитель сильным ударом кулака отшвырнул противника к обрыву.
– Неразумно, смертный, поднимать руку на бога, – процедил он, доставая из колчана стрелу.
У Идаса из разбитых губ обильно шла кровь, заливая подбородок. Юноша с трудом поднялся, стараясь удержать в ослабевших руках меч и щит, но тщетно – оружие, звеня, упало на камни.
Что она в нем нашла? Некрасив, худ, слаб – жалкий человек. Знающий богов, понимающий, что не в силах противостоять им. Неужели любовь толкнула его на подобное безрассудство?
– Пусть я погибну, – с трудом ответил юноша, глядя, как его враг накладывает стрелу на сияющую тетиву, – но Афродита знает правду… Любовь к Марпессе мне всего дороже, и жизнь я за нее готов отдать…
– Погоди, Аполлон, – остановил Он Коня.
Губитель, собиравшийся уже добить Идаса, замер, с удивлением бросив взгляд на Него. А Он смотрел на девушку, вцепившуюся в колесницу, будто утопающий в обломок галеры посреди бушующего океана. Она с ужасом глядела на богов, зная, что кара неминуема, но в ее глазах читалось что-то еще…
– Чего еще мне ждать? – с раздражением спросил Стреловержец, опуская лук и сверля взглядом своего спутника. – Он оскорбил меня, во время сватовства похитив из дворца невесту! Мне что же, смертному позволить покрыть позором бога?
– Да, перед нами смертный, – произнес Он, переведя взгляд на обессилевшего юношу. – Но не отказать ему в отваге… Так пусть решит Марпесса.
Девушка вздрогнула, когда Он произнес ее имя. Бедняжка испугана до смерти.
– Выбери себе избранника, – сказал Он, подойдя к девушке и положив руку на ее точеное плечико. – Кто это будет – юноша Идас или Солнцеликий Аполлон, живущий на Олимпе?
Она дрожала всем телом, прижимая руки к груди.
– Дитя, не бойся, – тихо сказал Он ей. – Сделай выбор, как велит тебе твое сердце.
Марпесса сглотнула, переводя взгляд с окровавленного Идаса на красавца Губителя с луком в руках… Если бы она назвала своим избранником Аполлона, Он бы не удивился. Подобным выбором она сохранила бы жизнь и себе, и этому горе-любовнику, похитившему ее из дворца.
