Для вампира Стефан очень любезен.
— Части должны прибыть послезавтра, — ответила я. — Я тебе позвоню, когда они придут. Если захочешь помочь, закончим за пару вечеров. Иначе мне потребуется целый день.
— Хорошо, — произнес он. Очевидно, это было прощанием, потому что я услышала в трубке гудок.
— Что ж, — сказала я кошке, — пожалуй, пойду куплю одеяло.
Одеяло должно быть новым; от моего будет пахнуть койотом, а вервольф, который едва меня знает, вряд ли будет спокойно себя чувствовать, окруженный таким запахом.
Я несколько минут поискала кошелек, прежде чем вспомнила, что оставила его в сейфе на работе. К счастью, моя мастерская по пути в магазин.
Поскольку было уже совсем темно, я припарковалась за гаражом: здесь горит уличный фонарь, и это может отпугнуть вандалов. Проходя по парковке, я миновала автобус Стефана и дружески похлопала по нему.
Автобус раскрашен так, что напоминает машину фокусника, и это многое говорит о вампире, которому он принадлежит. Стефан рассказывал мне, что несколько лет назад, когда смотрел «Баффи», подумывал выкрасить автобус в черный цвет, но в конце концов решил, что убийца вампиров не пара Скуби Ду.[7]
Я открыла дверь конторы, но свет не включила: я отлично вижу в темноте. Кошелек действительно был в сейфе. Я взяла его и снова закрыла сейф. По привычке проверила нагреватель, чтобы убедиться, что он выключен. Все было в порядке. Как и должно быть. Я почувствовала обычное удовлетворение от сознания, что это все принадлежит мне — ну, мне и банку.
Улыбаясь, я вышла из конторы и повернулась, чтобы закрыть зверь. Я не старалась действовать бесшумно, но когда вырастешь в стае вервольфов, научишься всегда вести себя тихо.
— Уходи, — послышался голос Мака со стороны автобуса. Говорил он негромко, с легким рычанием: такого голоса я у него еще не слышала.
Я подумала, что он это мне, и обернулась, но натолкнулась взглядом только на автобус Стефана. И тут кто-то ответил Маку:
— Только с тобой.
Стекла в автобусе тонированные, но я достаточно хорошо видела через них, чтобы рассмотреть открытую боковую дверь, очертания Мака и одного из его гостей. Второго я разглядеть не смогла. Ветер был подходящий, дул в мою сторону, и я почувствовала присутствие двоих, кроме Мака: еще одного вервольфа и человека. Ни того, ни другого я не узнала.
Хотя я различала по запаху большинство волков Адама, было бы не очень удивительно, если бы в стае появился новый волк. Но наличие человека сказало мне, что здесь что-то не так: Адам никогда не послал бы на дело вервольфа в сопровождении человека.
Еще более странным было то, что оба они никак не показывали, что знают о моем присутствии. Я, конечно, действовала тихо, но оба вервольфа должны были учуять меня. Однако ни Мак, ни незнакомый вервольф как будто меня не замечали.
— Нет, — решительно произнес Мак. — Никаких клеток. Никаких наркотиков. Все это не помогает.
«Клетки? — подумала я. — Кто-то держал Мака в клетке? Для этого нет причин, если Адам близко. Хотя некоторые Альфы используют решетки, чтобы контролировать новых волков, Адам не из их числа. А слова Мака о наркотиках вообще не имеют смысла: на вервольфов никакие наркотики не действуют».
— Помогает, парень. Нужно только дать возможность. Обещаю, мы снимем твое проклятие.
Снимут проклятие? Никакой наркотик в мире не отменит Перемену, к тому же никто из вервольфов спустя несколько месяцев не считает свое состояние проклятием. Очевидно, что стать более вспыльчивым и иногда ходить в шерсти — небольшая плата за исключительную силу, быстроту и остроту чувств, не говоря уже о том, что организм становится неподвластен болезням и старости.
Если даже этот вервольф из стаи Адама, сомневаюсь, чтобы сам Адам в курсе, какие дикие истории тот сочиняет. Во всяком случае, я надеялась, что Адам не знает.
Впрочем, Мак как будто знаком с этими двумя, и я начинала понимать, что история его гораздо сложней, чем мне показалось вначале.
— Ты говоришь так, словно у тебя есть выход, — сказал человек. — Но твой единственный выход в том, как ты попал сюда.
Я решила, что их послал не Адам. Упоминание клеток, наркотиков и проклятия делает их врагами. Если Мак не хочет с ними идти, я не позволю им его забрать.
Я быстро огляделась, но улицы были пусты. После шести район складов и мастерских пустеет. Как можно бесшумней я разделась и перешла в форму койота.
Как человек, я не имею ни одного шанса против вервольфа. Койот, конечно, тоже ему не соперник, но я быстра, гораздо быстрее настоящих койотов и совсем чуть-чуть быстрее вервольфов. Перепрыгнув через ограду, я вскочила на крышу автобуса Стефана, чтобы быть повыше, хотя этим выдавала свое присутствие. Как бы тихо я ни двигалась, вервольф услышит стук моих когтей по металлической крыше.
Я приготовилась к прыжку, но задержалась. С крыши автобуса я видела Мака и двух других. Ни один из них обо мне не знал. Мак стоял ко мне спиной, но остальным нужно было только поднять голову. Они этого не делали. Что-то здесь не так.
За двумя незнакомцами стояла большая черная спортивная машина, как раз того типа, в какой ожидаешь их увидеть.
— Не думаю, чтобы вы могли исправить то, что сделали со мной, — говорил Мак. — Вы не вернете мне мою жизнь и не вернете жизнь Мег. Вы можете только оставить меня в покое.
У человека волосы были коротко подстрижены, но я решила, что он военный, прежде всего из-за большого черного пистолета в кобуре через плечо. Оба незнакомца выглядели военными — у Адама тоже такая наружность. Плечи у них немного излишне напряжены, спины выпрямлены. «Может, все-таки они принадлежат Адаму. — Эта мысль заставила меня колебаться. — Если я причиню вред одному из волков Адама, мне нелегко придется».
— Новолуние приближается, — сказал тот, что с более длинными волосами, вервольф. — Чувствуешь это?
— Как ты собираешься прожить зиму, парень? — это опять коротковолосый. Голос у него добрый. Отцовский. Даже покровительственный. — В декабре бегать холодно, даже в этой пустыне.
Я сдержала рычание, обдумывая, как помочь Маку.
— Я здесь работаю. — Мак показал на гараж. — Если станет холодней, я думаю, она разрешит мне спать в гараже, пока не найду, где жить. Я ее попрошу.
— Попросишь ее? — произнес коротковолосый сочувственно. — Она держала тебя здесь ради нас. Она одна из нас, парень. Как, по-твоему, мы тебя нашли?
Я ощутила запах шока, потом признания поражения. Эмоции обладают своими запахами, но только в форме койота я способна ощутить самые сильные из них. Я оскалила зубы: не люблю лжецов, особенно если лгут обо мне. Голос вервольфа звучал мечтательно.
