- Я не имею права сердиться на ту, кому обязан столь многим, - побледнел воин и согнулся в поклоне. - Простите грубость слепого и ничтожного. Своей жалкой жизнью и спасением моего господина я обязан вам, - вежливо поклонился воин еще глубже, почти лег на седло, а затем спрыгнул на песок. - Я Гэхир, и имел редкую честь принадлежать достойному магу Фэризу из страны Дэйгэ. Но не смог его уберечь, и теперь ваша воля - взять меня в оплату благодарности господина за его спасение или оставить здесь, в песках, на смерть, я иного не заслужил.
- У вас всё слишком кроваво, - пожаловалась Лэйли. - И все кому-то принадлежат. Ужас. Не хочу больше я туда идти, в Дэйгэ. Почему принадлежишь? И почему оставить на смерть?
Воин пожал плечами, удивляясь непонятливости спутницы, столь совершенно владеющей родной для него речью. И стал рассказывать подробно и неспешно, остановив караван и опустив тело мага на споро устроенное ложе, под полог, создающий тень.
Когда-то давно, уже никто не помнит точного времени, с запада пришли в край Дэйгэ настоящие маги. Они умели самое важное для сухой жаркой страны. Вызывали дождь, усмиряли песчаные бури, лечили от яда змей и прочих тварей пустыни. Не удивительно, что каждый властелин пожелал заполучить их для себя. Была большая война. Маги не хотели её, да и гибли они, помогая людям, слишком часто. Потом осталось всего семь волшебников. И тогда племена одумались, собрались на большой совет. Каждый род признал магов выше султана и любой иной власти. И каждый обещал никогда не подвергать опасности жизнь творящих волшбу. А еще отсылать лучших воинов в полную власть тех, кто дарует дождь. Пока рабы молоды - служат защитой заклинателям. Старея, они хлопочут по дому, пишут историю мага и рассказывают её в селениях. Чтобы не было соблазна уйти, вернуться к родному очагу и предать почетное и трудное служение, их не просто отдают - продают за особую цену. Род избранного воина получает в течение пяти лет обильные дожди и защиту от всех иных угроз пустыни. Сам воин принимает клеймо мага, которому посвящен, и живет, пока жив хозяин. Гэхир показал свою метку - в основании шеи. И пояснил: рабы не могут пережить хозяина. Старея, маг вытягивает их силу, продлевает свое пребывание в мире, он полезен и должен успеть подготовить ученика. А воинов в песках много.
Тот, кто избран, но не уберег жизнь мага, должен уйти в пустыню и умереть. Высохнуть - иначе засуха падет на его род, заклеймит позором. Теперь он, Гэхир, оказался именно в таком положении. И смиренно ждет решения госпожи.
- От меня немного пользы, - вздохнул воин. - Вы маг и воин, достойная. А я ничтожен дважды, не уберег и не признал. Кому нужен столь жалкий раб? Трудно и больно жить с позором. Я провожу вас и уйду в пески.
- Нет уж, - вздрогнула девушка. - Я решительно против песков. А ты не можешь мне доводиться не рабом, а проводником, допустим? У меня дома нет такого вообще - рабов. У нас строго запрещено магам-людям брать жизнь иных для своего долголетия, это закон Круга мудрых. Не понимаю, как ваши заклинатели осмелились его нарушить!
- Вынужденно, они стареют очень рано, с тридцати лет, - сообщил Гэхир. - И берут тоже - с тридцати. Мой хозяин вышел из Дэйгэ с караваном и свитой из полусотни рабов. Он пил нас каждый месяц, сначала старших, а потом и молодых воинов. Путь на запад опасен для заклинателей, это верная смерть. Но идти было очень надо. Он рассчитывал успеть.
- Не пил бы - не умирал бы, - разозлилась Лэйли. - Проснется, я ему мозги вправлю, и еще как! Это природа долины Рэлло, она наказывает твоего мага. Эльфы воспринимают отнимающих жизнь, как зло. Любых, понимаешь?
- Значит, его долг еще выше, чем мне думалось, - вздохнул воин. - Вы должны взять плату с меня, госпожа. Он спас мой род. Любую плату.
Лэйли резко выдохнула и прикрыла глаза. Переговоры с королями людей дома, в долине Рэлло, уже не казались каторгой. Там все друг друга понимают! Там мудрые за спиной, они и помогут, и подскажут. А тут, одной, посреди песков - что говорить и как поступать? Отец советовал не решать сгоряча, слушать внимательно тех, с кем свела дорога. Он полагал: всегда можно решить дело миром, даже если обычаи очень несхожи.
Главное не умничать и не делать вид, что знаешь больше всех о правде местных богов, - наставлял Орильр. То есть пока она, по-видимому, слушала плохо и умничала. Зато Гэхир времени не терял. Вон, верблюдов правильно перевьючил, устроил удобное место для своего бывшего хозяина, полог натянул. Предложил ей забираться в ковровое седло, почтительно подставил спину. Можно возмутиться - но стоит ли? Он старается, как может, и явно от души.
- А сам пешком?
- Рабы не имеют права поднять голову выше лица хозяина. И я не знаю, как вы решили мою судьбу. Если дело в наказании, я помогу. Конечно, я не особо разбираюсь в причинении медленной смерти...
- Постой, - отчаялась Лэйли. - Давай еще раз разберем случившееся. Как его воин - ты не имеешь права жить.
- Да.
- Как мой воин...
- Могу жить. Если вы сочтете это полезным. Но после того, как оплачу долг хозяина
- Ага, - обрадовалась Лэйли. - И любая казнь?
- Любая. Приказывайте, я буду делать все в точности, вы не сможете быть недовольны наказанием.
- Ясно. Тогда - садись уже на верблюда, упрямый дурак! Тошно глядеть, как тебя ветром качает, - сообщила Лэйли и довольно кивнула. - Ну, другое дело.
Она ловко забралась в седло сама, уселась поудобнее, обняв колени руками. Изучила бледного, понурого спутника. Он жестоко страдал, нарушая запрет, но не смел согнуться, чтобы хоть немного сократить высоту роста. Пожалуй, под плетью чувствовал бы себя лучше. Лэйли виновато вздохнула: так не годится - и пешком плохо. Слаб еще, даже после лечения, упадет к закату, а то и раньше. А ей казалось, что решение уже найдено...
- Пойми ты, упрямый человек, нет у нас рабов. Мне тоже трудно. Мне не нужен раб, мне нужен нормальный проводник, свободный и здоровый. Творец, да как же объяснить? Я от тоски тут взвою в непонимании.
- Проводник, - задумался Гэхир. - Тоска? Среди наших магов нет женщин. Там, за песками, женщины сидят по домам и не дерутся, как вы, достойная. Разве что кошими... У меня была семья. Недолго, меня рано продали. Но моей жене не было скучно. И если вы таким образом понимаете мое служение...
- Ну что за день, слова не скажи! Я так хорошо выучила ваш язык! Пока я по поводу шелка торговалась, казалось, что всё понимаю верно, - отчаялась Лэйли и обернулась на запад. - Папа, прости, ну чего я одна подалась в бега? Вернешься, я буду смиренно печь пироги. Лет сто, честное слово! Я еще маленькая и глупая, а напридумывала о себе невесть что...
