— Хель… — согласился Кристиан, осторожно приближаясь к Юле.
Нет, все-таки император ошибся — девушки не были точными копиями. В эльфийке, что и говорить, чувствовалась порода. Только вот красавицей она нисколько не была: бледная, белые локоны куда длиннее, чем у герцогской дочки, лишь сильнее подчеркивали нездоровый цвет кожи, резковатые, отстраненные черты. Спустя несколько шагов император осознал, что эльфийка не дышит. Рядом с разжатым кулачком валялся небольшой пузырек; острый запах от капель, застывших на плитах пола, не оставлял сомнения — яд.
Юльтиниэль, услышав шаги, смогла отвести взгляд от лица эльфийки и подняла испуганные глаза на Криса. Кажется, в первые секунды от шока и боли она не сразу узнала его.
— Это ведь не я, нет? — тихо спросила она.
— Нет, — успокоил девушку Крис, присаживаясь рядом. И, пытаясь отвлечься, занялся ногой Юльтиниэль. Перелом оказался несерьезным, но быстро регенерировать ткани самостоятельно у Юли не получилось — понадобилась пара заклинаний. — Куда ты нас переместила?
Император забормотал фразы на староэльфийском — с детства запомнились, когда он шебутным мальчишкой все время себе что-нибудь ломал и подворачивал, а нянька лечила его, пока о проступках юного наследника не узнал император.
— Не знаю, я не до конца сформировала заклинание, а когда ты меня ударил, оно все ушло в тот дурацкий кристалл, ой, больно!.. — возмущенно пискнула девушка, приходя в себя. Потом прислушалась к ощущениям, улыбнулась. — Прошло! Крис, спасибо!
Она привычно потянулась поцеловать жениха, но тут вспомнила об инциденте, положившем начало этой странной ситуации, и отпрянула, поспешив подняться на ноги, — благо стараниями Кристиана, от перелома осталось лишь саднящее чувство только-только отступившей боли.
Крис грустно покивал, верно расценив смущение и недовольство на личике Юли, и поднялся за ней следом. Сейчас предстояло в рекордные сроки понять, куда их занесло и как отсюда сделать ноги, пока парочку не застукали над трупом неизвестной эльфийки. Девушке они уже ничем помочь не могли, но и доказывать свою непричастность к невероятному самоубийству (эльфы вообще о таком явлении не подозревали!) не хотелось ни императору, ни леди.
— Почему она так похожа на меня?
Крис решил промолчать, не зная, что можно ответить; Юльтиниэль тем временем нервно огляделась по сторонам. Они находились в просторном помещении, свет, доставивший столько неудобств Кристиану, оказался всего лишь яркими солнечными лучами, преломлявшимися в больших окнах и создававшими в застоявшемся комнатном воздухе дивные рисунки. Пол из светлого мрамора с паутинкой темных прожилок, две колонны, поддерживающие куполообразный свод, впереди вышитое на большом полотне изображение Пресветлой матери, растянутое во всю стену: мастерицы, сотворившие полотно, чуть-чуть ошиблись с размерами, и лик Алив неестественно вытянулся, словно бы в изумлении.
— Ой! Я знаю, где мы! — радостно вскрикнула Юля. Немного прихрамывая, она подошла к окну. — Да, тот сад! Только нескольких деревьев не хватает — вот там молодой яблони, и еще там… Все точно: и тропинка, и каменные ограды…
Крис расслабленно вздохнул и принялся вежливо ждать, когда же девушка наконец скажет, где они оказались. Раз место знакомое, выбраться им труда не составит. Главное, быстрее покинуть помещение с почившей эльфийкой.
Его-то реакция была вполне понятна: не та в Кристиане текла кровь и не так его воспитывали, чтобы бояться мертвых, чувствовать отвращение и дискомфорт. Он мог только не одобрить стремление незнакомой девушки свести счеты с жизнь и испытать волнение оттого, что их могли застать над остывающим трупом, но переживать — нет. А вот абсолютное равнодушие Юльтиниэль к смерти уже давно вызывало (и не только у него) удивление. Полуэльфийка могла лицемерно повздыхать над завядшим цветком или пожалеть прибитую муху, но в остальном ее поведение, реплики и, самое главное, взгляд выдавали, что смерть для нее явление не просто неинтересное или привычное, но и недостойное внимания.
Вот и сейчас ее куда сильнее затронуло странное сходство с незнакомой девушкой, нежели безвременная кончина оной. Ни эльфам, ни людям такое отношение к проблеме смерти казалось не свойственно (даже у орков был целый культ мертвых, но никак не равнодушие), вот это и удивляло императора. Особенно если учесть, что никто и никогда не пытался вложить подобного понимания в девушку. Вряд ли крестный тренировал свою дочь, притаскивая ей тела каких-нибудь неудачников.
— Мы у моего дяди, — наконец торжественно объявила Юльтиниэль, отвернувшись от окна. — Это место — хвальная комната, тут принято обращаться к Алив. Храмов эльфы не строят, а небольшая комнатка должна быть в каждом доме. И именно с вытканным изображением Пресветлой!
— Я знаю об эльфийских традициях, — поморщился Крис, — почему ты решила, что мы именно в Светлолесье, а не в любой другой общине, которых, если ты помнишь, целых пять только на нашем материке? Мы могли хоть на Красные острова перенестись — архитектура-то одна и та же у остроухих, и хвальные комнаты идентичны. Или вообще оказались мы в гостях у Нимиони…
Тут император вспомнил о собственных ушах с характерным вытянутым хрящом и весело фыркнул; Юльтиниэль поддержала его одобрительным смешком и разъяснила:
— Когда мне было десять лет, дядя как-то уговорил папу, чтобы я переехала на несколько месяцев к нему, мол, единственная наследница лучезарного князя, пусть и полукровка по линии сестры… Наследник-то у него только через три года родился. Да, так вот. Мне каждый день полагалось возносить хвалу, и служанка приводила меня сюда, а тот садик я хорошо запомнила — еще бы, сколько раз я в нем пряталась! Только нескольких деревьев не хватает, и во-о-он у того дерева неожиданно появился сук, который я тогда отломала, когда за яблоками полезла. Вырастили заново, наверняка.
— Замечательно! — У Криса отлегло от сердца: недалеко они переместились, быстро домой вернутся. Он покосился на невесту, думая, что сразу же не стоит возобновлять выяснение отношений, а то опять занесет куда-нибудь не туда с подачи Юльки. Лучше подождать, пока они выберутся отсюда. Теперь-то Юльтиниэль от него никуда не сбежит… — точнее, сначала отдаст кольцо, объяснит свой поступок, а потом пускай делает все, что захочет.
Почему-то после таких мыслей император понял, что все совсем не замечательно, а очень даже грустно. Однако озвучивать это не решился, сказав другое:
— Теперь понятно, почему эта эльфийка на тебя похожа. Возможно, какая-то родственница твоего дяди. Только вот зачем она так себя… В общем, надо уходить, давай скорее! — Не успел он шагнуть по направлению к плотно прикрытой двери, как чуткий слух уловил шаги, направляющиеся в их сторону.
