— Чего изволите, сударь?
Она постаралась говорить низким голосом.
— Комнату, где можно было бы спокойно выспаться. Но сначала принеси мне чего-нибудь промочить горло, да желательно покрепче воды, и закусить.
Звякнули два золотых коргота. Хозяин ловко подхватил их.
— А скажи-ка мне, — поинтересовалась Стужа, — почему ты назвал таверну «Скорбящая вдова»?
Хозяин кинул взгляд на тех троих:
— Вот перепьются гости, и конец мне, быть моей хозяйке скорбящей вдовой.
С этими словами он поспешно скрылся.
Стужа подперла голову рукой и присмотрелась к гостям, пряча глаза в тени капюшона. Один из них был, похоже, уже довольно стар. Оборванная одежда была покрыта пылью. Склонившись над чашей с поссетом, он пытался поесть, но двое других, расположившись у него по бокам, всячески ему мешали.
Стужа как следует их рассмотрела. Оба сильные, хорошо сложенные молодые мужчины, у них был одинаковый цвет волос. Должно быть, братья. Узкие короткие штаны и кожаные куртки без рукавов были прекрасно сшиты и свидетельствовали о богатстве тех, кто их носил. У обоих были мечи, но при тусклом свете она не могла разглядеть, насколько они хороши. Зато она оценила их пояса, поблескивающие драгоценными камнями. Вероятно, они знают, как уберечь эти побрякушки в городе воров, а значит, искусно владеют мечами.
Вдруг братья разразились грубым смехом. Один из них с размаху так сильно хлопнул старика в плечо, что тот свалился с табурета. Второй схватил его чашу и перевернул, выливая содержимое на стол.
Стужа молча наблюдала за ними, у нее возникло дурное предчувствие. Старик с опаской вернулся на свое место. Дрожащей рукой он собрал обратно в чашу все, что мог соскоблить со стола, и вновь принялся за еду.
Братья покатились со смеху. Они хлопали себя по коленям и дубасили друг друга по спинам, потом снова стали тормошить старика.
Хозяин вернулся с тарелкой мяса, овощами и бутылкой вина. Она не ожидала такой роскоши.
Стужа сделала большой глоток, чтобы смыть пыль, осевшую в горле, и накинулась на мясо. Хозяин стоял рядом и смотрел, как она ела, желая угодить. Тем не менее он не спускал глаз с братьев. Они не на шутку разошлись, и Стужа почти осязаемо ощущала страх хозяина.
Она тронула его за рукав и кивнула на троих. Невесело вздохнув, он опустился на табурет напротив нее.
— Это старшие сыновья нашего бургомистра, лорда Рольфа, — прошептал он, — вот тот Тан, а другой Чейви. Они уже целый час издеваются над стариком. Ни стыда ни совести. А он, между прочим, хорошо платит.
— Так вышвырни их, — предложила Стужа.
— Сыновей бургомистра? — Он покачал головой.
Она пожала плечами и вновь принялась за еду. Какое ей дело до наглых выходок избалованных отпрысков лорда Рольфа, да и старик ей никто.
Но хозяин наклонился к ее уху:
— Между нами говоря, этих двоих давно пора проучить. Старик не сделал им ничего плохого.
Издевательский смех становился все громче. Чейви вновь опрокинул чашу, а Тан вылил старику на голову бокал вина. Когда хозяин кинулся вытереть стол, Тан грубо оттолкнул его:
— Не суй нос не в свое дело, если не хочешь остаться без него.
Чейви ударил хозяина кулаком в лицо, и тот плюхнулся на табурет рядом со Стужей. Наконец старик заговорил:
— Зачем же обижать нашего хозяина? Ведь он ничего вам не сделал.
Братья удивленно воззрились друг на друга. Чейви схватил старика за горло и поднял на ноги:
— Ты еще будешь указывать нам, что делать, оборванец?
— А я думал, он вообще немой, — сказал Тан.
Старик промолчал.
— Ты что, считаешь, что говорить с нами — ниже твоего достоинства? — проорал Чейви и тряхнул свою жертву.
— Невежливо так обращаться с сыновьями бургомистра, — пожурил старика Тан. — Ведь так, брат?
Чейви злобно ухмыльнулся, старик полетел через стол и растянулся на полу недалеко от Стужи. Тан и Чейви подошли к нему.
Теперь уже Тан принялся за старика. Но в спешке он толкнул стол, за которым сидела Стужа, и разлил ее вино. Она дала ему хорошего пинка, он отлетел к стене и врезался в нее головой.
— По-моему, тут кое-кому другому стоит поучиться хорошим манерам, — сказала она.
Предвкушая новое развлечение, Чейви пришел в восторг, глядя, как его брат, качаясь, поднимается на ноги.
— Дерьмо собачье! — заорал Тан на нее, вытирая кровь со лба. — Ты за это заплатишь! — И он направился к ней, угрожающе сжимая кулаки.
Она же собиралась ни во что не ввязываться, запоздало вспомнила Стужа. Она достала меч и поднялась. Старик молча встал рядом с ней. Смех Чейви резко оборвался, но он не стал вмешиваться. Сидящий в своем углу хозяин был на грани обморока.
— Так вот, значит, как! — Тан вынул меч. — Сейчас я перережу тебе глотку!
Зажатая между двумя столами, Стужа занимала неудобную позицию. Грациозно перемахнув через свой стол, она встала на свободное место.
— Ну что, проучим того, кто сует нос не в свое дело? — сказал, обращаясь к брату, Тан.
Но Чейви покачал головой:
— Да этот коротышка на две головы ниже тебя. Ты обойдешься и без моей помощи, — проговорил он насмешливо, почти шутливо.
Стужа увидела ухмылку на его лице. Она бросила взгляд на свой щит. Он по-прежнему стоял у стены, воспользоваться им не удастся. Несмотря на то что было мало места, она все-таки взяла меч двумя руками. Ее учитель не одобрил бы такого способа ведения боя. «Щит всегда является преимуществом», — говаривал он. Но она опровергла его слова самым решительным образом в тот день, когда не стало ее брата.
Плащ будет только мешать. Она дернула завязки на шее, и плащ упал на пол. Она ногой отправила его под стол.
— Это женщина! — вскричал Тан.
Стужа не стала медлить и тут же воспользовалась его замешательством. Блеснул меч, и клинок Тана отлетел в сторону. Она с улыбкой приставила острие меча к груди своего противника. Один и тот же трюк второй раз за день.
— Это нечестно, — запротестовал он.
— Честность — для дураков.
Стужа слегка надавила. Острие проткнуло его безрукавку и поцарапало кожу. Показалась кровь, он негромко вскрикнул от боли.
— Может быть, ты извинишься перед стариком?
Тан стал пунцовым, но ничего не ответил. Стужа нажала сильнее. Чейви стоял рядом, заходясь в истерическом смехе и осыпая своего брата насмешками.
— Ну? — настаивала она.
— Я… я прошу прощения, — промямлил Тан.
Она отступила назад и увидела, как в глазах Тана вспыхнула ненависть. Глупо было унижать его, и еще глупее — оставлять в живых. Но на сегодня ей хватит смертей.
Тан потер рукой царапину на груди, размазывая кровь. Заметив кровь, он уставился на свою руку.
