Вэйтстоун - город новых жёстких законов и единобожия. Власти навсегда придали старых богов забвению. Солдатам было приказано насильно обратить людей в новую веру, а самых непокорных обратить в рабство. Руками этих несчастных создавали роскошные сады, памятники, скульптуры и прекрасные фонтаны, блиставшие своей изумительной красотой на солнце. А в разгар правления Томада Тронэра было достроено настоящее чудо света. И заиграли тогда игривыми переливами в солнечных и лунных лучах изящные пики из зелёного стекла красивейшего собора во всей Тавринии. Реформы Тронэров, пронёсшиеся как ураган по всей Тавринии, не только изменили привычный уклад, но и раскололи старое государство на несколько менее крупных со своими обычаями, порядками и нравами. Новая вера в Вэйтстоун коренным образом изменила присущее всем многобожие. Одни остались чтить заветы предков, оставаясь закоренелыми язычниками, другие приняли троебожие, третьи стали дуалистами, а некоторые и вовсе отвергли высшие силы, признав силу разума и человеческой воли. Но при этом все так же оставались слабы и раболепны перед золотом, чревоугодием и беззаконием.
Время близилось к полудню. Солнце старалось вырваться из плена взбитых густых волн молочно-серых облаков, изредка красовавшихся своими перистыми краями на сапфирном блюдце небосклона. В стенах замка Трóнборг было душно, поэтому молодая девушка с длинными распущенными чёрными локонами в одной сиреневой шёлковой сорочке с красной каймой вышла на балкон подышать свежим воздухом. Изумрудные глаза, обычно кокетливо бросавшие свой взор из-под густых чёрных бровей, очаровывали. Мягкие черты лица ещё больше украшали заострённый нос и пышные губы. Стройности и красоте этой девушки завидовали многие, хотя о её ядовитом характере никто и знать не знал. Облокотившись спиной о колонну, черноволосая дама смотрела беззаботным довольным взглядом в сторону леса и медленно пила вино.
Раздался стук в дверь. В богато убранную комнату вошла высокая зрелая женщина в бежевом платье, отделанном золотистыми рифлёными рюшами. Это была королева Фарéтра. На её загорелом полнощёком лице едва были заметны морщины. Каштановые густые волосы были уложены на голове в некое подобие цилиндра. На шее красовалось ожерелье из голубых каменьев, изумительно переливавшихся на солнце. Руки украшали золотые браслеты. На пальцах сверкали сапфиром и перламутром роскошные перстни. Серьги с тёмно-синими драгоценными камнями подчёркивали прелестные и в тоже время надменные серо-голубые глаза королевы, придававшие лицу величавый волевой облик.
- Флёр, ты готова к сватовству? – раздался приятный звонкий голос мачехи.
Девушка молчала, делая вид, что ничего не слышит.
- Тебе трудно ответить матери? – сказала недовольно королева, подходя к дочери.
- Какое ещё сватовство? – возмущённо и устало протянула Флёр, потягиваясь перед мачехой.
- Только не думай заводить эту песню вновь, - рассерженно протянула Фаретра.
- Вы не заставите меня обручиться с этим тщеславным зазнайкой! – твёрдо заявила девушка, впившись змеиным взглядом в глаза мачехи. Настала напряжённая тишина.
- Пока ты живёшь в этих стенах, будь так добра унять своё взбалмошное самолюбие и беспрекословно подчиняйся законам! – сердито сказала Фаретра в след возмущённой дочери, которая шла кривляющейся походкой к резной кровати, укрытой алыми простынями и пышными золотистыми подушками.
- Хватит ломаться, устала смотреть уже на то, как ты вздёргиваешь свой нос! – возмутилась королева, нахмурив густые тёмные брови.
- Вы мне не мать, чтобы указывать, - с безразличием, хмуро, отозвалась дочь.
Раздался звонкий шлепок, после которого на некоторое время воцарилось молчание.
- Я воспитывала тебя с раннего детства не для того, чтобы слышать от тебя подобные высказывания! – возмущённо прозвучал голос обиженной мачехи.
Флёр сидела на кровати с остервенелыми глазами, держась обеими руками за раскрасневшуюся щёку.
- Я более не стану повторять, ты давно уже не ребёнок, немедленно одевайся и спускайся в сад, гости уже ждут, - приказала королева.
- Я не выйду ни за что замуж за того, кого не люблю и кто мне противен, - продолжала упрямиться горделивая дочь.
- Нет, ты выйдешь замуж за принца Бахорна! Как велел твой отец, так и будет, и это не может обсуждаться! – гневалась Фаретра.
Флёр покачала головой, бросила презрительный холодный взор и отвернулась.
У королевы уже не осталось терпения. Она жестоко схватила дочь за волосы одной рукой, в другую руку королева взяла с резной тумбочки золотой подсвечник:
- Не уймёшь своё высокомерие я или разобью твою настырную голову этим канделябром, или сама лично продам тебя в самый дешёвый бордель, ты меня поняла?! – угрожающе потребовала незамедлительного ответа мачеха.
- Да, – напугано ответила девушка.
- Вот и славно, принц Бахорн будет в саду, и не заставляй его долго ждать, - приказным тоном сообщила королева и скорой походкой покинула комнату. Флёр ещё некоторое время сидела с окаменелым лицом, шёпотом посылая ругательства и проклятья. Успокоившись, девушка подошла к зеркалу в золотистой резной раме и начала любоваться собой, при этом всячески кривляясь и улыбаясь самой себе. В дверь снова постучали.
- Ну, кто там ещё? – возмущённо прикрикнула Флёр, забавляясь со своими роскошными волосами.
Тихо и осторожно, словно мышь, в комнату юркнула молоденькая служанка, в одной руке держа закрытый поднос, из-под которого тянуло изумительным ароматом жареного бекона с пряностями, а в другой облегающее шёлковое длиннополое платье нежно-зелёного цвета с глубоким декольте.
- Положи всё на стол и немедленно убирайся, – грозно приказала избалованная красавица.
Служанка обходительно поклонилась и сделала всё, что повелела хозяйка. Ещё некоторое время Флёр крутилась возле зеркала, пока урчание пустого живота не заставило её оторваться от любования собой и приступить к обеденной трапезе. Девушка достала из-за кровати хорошо спрятанное от ненужных глаз вино, вышла на балкон и, выплеснув из серебряного бокала апельсиновый сок, налила себе лёгкого спиртного.
- Так гораздо лучше, - усмехнулась красотка, принявшись неторопливо разделывать ножом и вилкой тёплый бекон.
Съев пару кусочков, Флёр с хмурым лицом о чём-то начала думать. В дверь снова постучали, но на этот раз молодая дама сохраняла молчание.
- Моя госпожа, что-то случилось? – обеспокоенно спросила вполголоса подбежавшая к своей хозяйке служанка.
Флёр была погружена в думу. Она сидела с пустым холодным взором, не обращая ни на что внимания.
