— Устала, бабушка? — участливо спросил меня молодой парень в красной рубахе и широких полотняных штанах. — Выпьешь воды?
Я возмущенно вскинула на него глаза — ослеп что ли, мОлодец? Какая я тебе бабушка? И тут только поняла, что мое лицо скрыто капюшоном, а походка совершенно инвалидная. Что ж! Может, оно и к лучшему?
— Давай, сынок! — проскрипела я самым противным голосом, на какой была способна. — Денег тебе и счастья в личной жизни!
Парень протянул мне ковш. От стылой воды заныли зубы. Теперь, с ухмылкой садистки, ко мне подкрадывалась ангина.
— Иде я нахожуся? — напившись, спросила я. — Совсем я, сынок, из ума выжила — забыла куда шла!
— Это Октабер-Фес.
Октабер, Октабер — где я это уже слышала?
— А лесочек позади меня не Октаберский ли?
— Он самый. А ты, бабушка, откуда?
— Оттудова! — я махнула рукой куда-то в поля. — А Улльская долина стал быть…
— Прямо за нашей деревней, — любезно довершил парень. — Ты туда идешь что ли?
— Туда, туда. У меня внучка там. В этом, как его…
— В Суммоне?
— Э-э!
— В Ордустисе?
— Вот-вот. Давно уехала. А места тут у вас неспокойные, сам знаешь! Вот, решила ее проведать. Как идти еще помню — хаживала раньше, а вот названия старость отняла! А что, сынок, орки показываются?
Я заметила, как парень мельком окинул взглядом пространство вокруг.
— Охотники из тех, кто далеко ходит, говорят, видели несколько стойбищ. Но у нас герой столуется. Уже пару лет как тут живет. Едва орки близко подходят, как он им пару голов отрежет, и они снова в чащу отступают. Хотя в лес, конечно, лучше одному не ходить!
— Ерой?! — восхитилась я. — Прямо настоящий? А где поглядеть на него?
— Пойдем, провожу тебя до таверны. Хозяин — мой дядя. Накормит тебя и денег не возьмет, не бойся!
— Это за что ж такая щедрость? — я удивленно посмотрела на него.
Парень пожал плечами.
— Мы тут все друг за друга держимся. Нас-то, людей, все меньше остается. Это до Суммона еще более-менее безопасно. А за Улльсом, даже близь Ордустиса, уже страшно. Говорят, Темные боги просыпаются в своих пещерах! А раз проснулись, значит, и выйдут, дай срок! Да что я тебе говорю — сама знаешь!
— Ты говори! — я похлопала его по плечу. — В одиночку ходить тяжело и скучно. Я по голосу человеческому соскучилась!
— А чего ж ты одна? — удивился парень, а я прикусила свой болтливый язык. — Пристала бы к обозу. Они сейчас без охраны не ходят.
— Денег они много требуют за охрану-то, — наобум сказала я. — А у меня почти ничего и нет. Да мне уже и не страшно ничего! Даже орки меня есть не станут — кому интересны старые кости? А за ужин я заплачу. Не нищая, чай!
— А говоришь, не страшно ничего? — покачал головой парень. — Стукнут по темечку-то, и деньги отберут.
— Да и хрен с ними, с деньгами! — неожиданно разозлилась я. — Мне главное до места дойти. Как ероя-то зовут?
— Озилла Крокцинум! — важно произнес парень.
Я поперхнулась. В моем мире существовало лекарство от гриппа с похожим названием.
— А тебя как зовут, сынок?
— Сенупред.
Я больно укусила себя за нижнюю губу — ну и имена у них тут! Неужели кого-то могут звать, например, Иммодиум? Или Фарлакс? Или, этот, Лопедиум?
Сдавленное хрюканье, донесшееся до Сенупреда из-под капюшона, он расценил как признак усталости.
— Потерпи, — участливо сказал он. — Еще пару домов пройдем… Вон видишь крыша красная? Это и есть 'Приют Онольгейна'. Онольгейн — это дядя мой. А тебя как прозывают, бабушка?
— Виагра! — дрожащим от истерики голосом произнесла я.
Сенупред подвел меня к крепкому каменному дому. Я заметила, как он поглядывает на меня — мол, видишь, какие мы! Не лыком шиты!
В просторном зале под темными балками низкого потолка народу было немного.
— Рано еще, — заметил мой провожатый, — сейчас с полей начнут возвращаться, и заскочат — пару кружек эля пропустить! Иди, садись. Я сейчас дядю позову.
Я выбрала стол у стены — лицом к дверям. Отсюда были видны не только створки входной двери, но и скрытый сейчас цветастой занавеской проход за стойкой. Занавеска зашевелилась, и на пороге показалась прелестная девушка. На ней была коричневая пышная юбка чуть ниже колен, малиновый корсет затягивал тонкую талию, низкий вырез белой рубахи с широкими рукавами открывал обольстительное декольте. Светлые волосы девушки были собраны в высокий хвост, а голубые, чуть навыкате, глаза смотрели безмятежно и доверчиво. Блондинка, в общем! Перебирая стройными ногами в полосатых чулках, она подошла ко мне и поставила на стол поднос с кувшином и краюхой хлеба. Хлеб был еще теплый, а в кувшине оказался кисломолочный напиток, похожий на айран.
— Кушай, странница, — ласково сказала она. — Только прошу тебя, пересядь с этого места на любое другое.
— А в чем дело? — удивилась я.
— Этот стол облюбовал почтенный Озилла, — она покосилась на входную дверь, и вздохнула, — а он не любит, когда занимают его место!
— Конечно, драгоценная, — закивала я, и, подобрав полы своей хламиды, живо переместилась в самый темный и дальний угол заведения.
Девушка перенесла поднос на мой столик. Подошедший Сенупред ласково тронул ее за плечо.
— Как поживаешь, Фесталия?
Девушка кротко улыбнулась ему, и снова взглянула на входную дверь. Похоже, этот предмет интерьера здорово нервировал ее!
— Фесталия? — пробормотала я, вспомнив про гастрит. — Какое красивое имя! Ты приготовь мне с собой корзиночку еды, дочка. Я заплачу, не беспокойся! Сколько монеток нужно — совсем у меня, старой, с цифрами плохо!
— Всего одну. Если, конечно, ты не желаешь вина или эля!
— А бутылочку вина положи! — оживилась я, представив, как славно будет вечером согреться им у костра.
— Тогда еще монетку.
— Дорогое у вас вино! — заметила я, и вцепилась зубами в краюху.
Она была восхитительно мягкой, вкусной и пахла дымом.
— Так ближайшие виноградники на той стороне Улльса, — пояснил Сенупред. — Вино оттуда приходит редко и нерегулярно. Последнюю партию, вот, дядюшка получил аж шесть месяцев назад! Поэтому приходится заказывать по ту сторону леса — в Дарии или в Караге. Перевозка, охрана — дорого!
— Дорого! — с набитым ртом согласилась я. — Как мне вкусно, ребятки!
Фесталия радостно улыбнулась. Улыбка осветила ее лицо, сделав еще более привлекательным. Глядя на нее, заулыбался и Синупред, а глаза его приобрели мечтательное выражение. С этими двумя все ясно!
Девушка ушла, забрав поднос. Он долго смотрел ей вслед.
— Она — твоя сестра? — понимающе спросила я.
