Вдруг юноше послышался чей-то тяжелый вздох, но он решил, что это ему просто почудилось от слишком сильной усталости.
– Ох не нравится мне здесь! – решительно заявил Эблик. Он весь насторожился, продолговатое черное лицо, казалось, вытянулось еще больше, а низкий голос глухо звучал в неестественной тишине.
– Тут обитает зачарованный Пан, – шепнула Дельфия. – Пока он спит, но силу свою еще покажет…
Путники бесшумно продвигались вперед по молчаливой чаще. И вдруг Райнор понял, что тяжелый вздох, который он поначалу приписал игре воображения, вовсе ему не послышался. Теперь он звучал гораздо громче, а быть может слух юноши в этом колдовском безмолвии просто обострился и стал более чутким.
Кроме того Райнор вдруг уловил едва уловимое бормотание, которое то делалось громче, то угасало, словно множество голосов невидимых существ, перебивая друг друга спешили о чем-то рассказать.
Шепоты ветра, лепет древесной листвы, смех гоблинов на берегах окутанных туманом ручьев – все отразилось в этих звуках.
Вот голоса стали еще отчетливей, а Райнор поймал себя на том, что различает уже целое море звуков в девственной чаще: птичий щебет и голоса зверей, а в них вплетался чарующий напев свирели, царя над всем. Едва уловимый вначале, он нарастал и незаметно завораживал, подчинял себе. Мелодию эту невозможно было описать человеческими словами. От нее замирало дыхание…
– Это поток жизни, – мягко пояснила Дельфия. – Биение сердца первобытного бога… Дыхание Земли…
Райнор впервые для себя узнавал сокровенные тайны бытия. Хоть он и раньше часто бродил по лесам, однако никогда прежде живая природа не затрагивала столь глубоко его душу. Он ощутил на себе ее незримую силу и пугающую власть, затаенную в недрах планеты – загадочную и волнующую. И понял, что с этой силой душа каждого человека, скованная узами плоти, связана глубинами подсознания.
Осознание этой связи, зародившейся еще в бурлящих водах первобытных океанов, происходит очень медленно. Человеку кажется, что он пришел на Землю давным-давно, однако Мир Божественный, которому он принадлежит изначально, навеки пометил его своим пламенным знаком.
Райнору было и страшновато и радостно, как это порой случается во сне, но он не подавал виду и только старался поспеть за своими товарищами, которые шли все быстрее и быстрее.
Лес уступил место широкой равнине, на которой возвышались развалины древнего храма. Его полуразрушенные стены и мраморные колонны смутно белели в лунном свете. Некогда величественное святилище теперь покрыли мхи и лишайники.
– Здесь… – едва слышно прошептала девушка. – Вот мы и пришли…
Они остановились среди рухнувших колонн. Дельфия указала Райнору на мраморную плиту с металлическим диском в центре. В углублении его лежал обломок переливчато-золотистого камня.
– Достань свою половинку талисмана и сложи обе вместе, – попросила она.
На мгновение воцарилась мертвая тишина, словно все замерло в ожидании чего-то. Райнор вынул из-за пояса таинственный осколок и поборов невольный страх, шагнул вперед. Затем нагнулся над металлической чашей и совместил обломки. Они притянулись друг к другу, словно железо к магниту и соединились. Неровная линия излома вначале побелела, а затем и вовсе исчезла.
Райнор взял талисман. Камень был совершенно целым, точно и не ломался никогда.
И тотчас же тихий невнятный шепот превратился в громогласный клич, радостный и торжествующий. Металлическая чаша разлетелась на мелкие кусочки, а под нею Райнор обнаружил покрытый резьбой осколок камня, в точности похожий на тот, который был в святыне Амона в Сардополисе.
Беспрерывный ликующий вопль переплетался с резким пронзительным пением флейты.
Дельфия вцепилась Райнору в плечо и потащила его прочь. Лицо девушки побледнело как мел.
– Свирель Пана… – выдохнула она. – Бежим отсюда! Скорей! Тот, кто увидит Пана, умрет!
А крик все нарастал и нарастал, перемежаясь взрывами нечеловеческого хохота. Казалось, все лесные духи, дождавшись вожделенного часа, теперь предаются безудержному веселью. Серебристые голоса туманных ручьев превратились в рев могучих водопадов. Кроны деревьев гнулись под резкими порывами ветра.
– Бежим! Бежим! – твердила Дельфия. – Пан вырвался на волю!
Не заставив себя дольше уговаривать, Райнор спрятал талисман обратно за пояс и вместе с Эбликом и Дельфией побежал прочь от развалин капища. Над их головами испуганно шумели верхушки леса. Дикий напев свирели неумолчно звенел в ушах.
Освобожденная от чар, скрытая сила Земли ликовала.
Ветер смеется: "Свобода! Свобода!"
Снято проклятье, цел талисман!
Шепчут реки невидимой воды:
"Славься вовеки, великий Пан!"
За спинами беглецов раздавался звонкий топот копыт, временами сменяясь козлиным блеяньем.
Девушка споткнулась и едва не упала, однако Райнор успел подхватить ее. Его вдруг охватил необъяснимый слепой ужас, настолько сильный, что Райнор с трудом преодолел его. А суровое лицо нубийца напротив сияло от радости:
– Эвоэ! Пан свободен!
Наконец перед ними возник черный зев пещеры. Стоя у входа, Райнор оглянулся назад. Лесная чаща теперь больше походила на море, объятое штормом. С трудом переводя дыхание от быстрого бега, Райнор вместе со своими друзьями поспешил укрыться под спасительными сводами.
– О боги, – прошептал он. – Что за исчадие ада я освободил из подземных глубин?
Потом все трое помчались изо всех сил сначала длинным извилистым коридором, затем преодолели казавшуюся бесконечной каменную лестницу и вновь оказались перед потайной дверью в стене. Дельфия отомкнула секретный замок…
А во дворце Киалеха между тем битва была в самом разгаре. Недолго думая, Райнор выхватил из ножен меч и ринулся в самую гущу боя.
– Это люди Циаксареса! – процедил он сквозь зубы. – Они все-таки добрались сюда!
При виде заклятых врагов жажда мести вновь вспыхнула в нем. Дельфия, обнажив клинок, устремилась вперед по галерее. Эблик и Райнор едва поспевали за ней. Наконец все трое ворвались в тронный зал.
Закованные в латы рыцари Циаксареса кольцом окружили кучку храбрецов, которые отчаянно защищались из последних сил, сгрудившись перед камином.
Райнор, ростом превосходивший нубийца и Дельфию, успел разглядеть среди моря голов лохматую бороду и буйную гриву короля Киалеха, Похитителя Камней. Бок о бок с ним сражался его верный Самар.
– Ого-го!… – радостно прогремел Киалех, завидев маленькое подкрепление. – Вы подоспели в самое время, чтобы погибнуть вместе с нами!
ДА БУДЕТ ПРОКЛЯТ ГРАД!
Мрачная улыбка тронула губы Райнора. Он изо всех сил так обрушил клинок на чью-то дюжую шею, что сталь меча зазвенела. Поблизости не было ни Эблика, ни Дельфии. Оба остались далеко позади. Меч юной воительницы и боевой топор нубийца сеяли смерть и опустошение в рядах рыцарей Циаксареса, а те, не ожидая столь мощного натиска от такого малочисленного подкрепления, растерялись настолько, что до сих пор не могли прийти в себя.
