– А где эта Япония? – спросил д’Артаньян.
– Далеко, – ответил бодхисаттва де Гарньер. – На самом краю Земли. А в последнее время вообще слухи ходят, что Земля круглая. Чёрт побери, прогресс скачет с такой скоростью, что скоро мы перестанем за ним поспевать! Тысячу лет Земля была квадратная, потом прямоугольная, а теперь – на тебе – круглая! Эти учёные своими теориями что угодно в гроб загонят!
– Вы пишите-пишите, не отвлекайтесь, – подсказал д’Артаньян.
– Да я уже закончил, – сказал бодхисаттва де Гарньер, сворачивая письмо и запечатывая его своей фирменной печатью. – Держите это письмо, д’Артаньян, и только попробуйте его не потерять!
– Обещаю, бодхисаттва! – воскликнул д’Артаньян, потом задумался и спросил. – То есть, как это, не потерять? Это что, значит, что я его должен потерять?
– Доберётесь до Парижа – разберётесь на месте, – сказал бодхисаттва де Гарньер. – Помните только одну вещь – если вам и правда суждено стать королевским мушкетёром, вы им станете. Эта система уже двадцать лет не даёт сбоев. Но зато, сами понимаете, если уж не суждено, то… даже я не смогу ничего поделать. Но, по крайней мере, могу пожелать вам удачи в любом деле, за которое бы вы ни взялись по воле судьбы.
– Спасибо вам, бодхисаттва! – сказал д’Артаньян. – Спасибо за всё.
– Ну, идите, – сказал бодхисаттва де Гарньер. – Говорят, по дороге в Париж иногда бывают такие пробки!
– До свидания, бодхисаттва! – сказал д’Артаньян, выходя.
– До свидания, до свидания, – сказал бодхисаттва де Гарньер. – Если ты и правда тот самый тридцать третий мушкетёр, ты ещё перевернёшь мир, – пробормотал он, когда дверь за д’Артаньяном закрылась.
Д’Артаньян поспешил в Париж, а бодхисаттва де Гарньер начал практиковать новый вид медитации, изобретённый им во сне. Саньясины при этом наряжали своего бодхисаттву в шёлк и бархат, заодно обливая цветочным маслом.
КакРошфорпомогд’Артаньяну,укравегописьмо
Первые дни, проведённые в дороге, д’Артаньян помнил плохо. Он скакал во весь опор, пока уставшая лошадь не начинала бунтовать. Тогда д’Артаньян вместе с лошадью заваливался в какой-нибудь постоялый двор, где сам он обедал и медитировал, а его лошадь кушала сено и переводила дух. Д’Артаньян так спешил добраться до Парижа, что даже не оставлял себе времени полюбоваться природой и пейзажами своего мира. Однако мир – не такая вещь, которая прощает равнодушное отношение к себе. Так или иначе, а мир находит способ напомнить о себе. Тем или иным способом.
Всё началось солнечным утром в небольшом провинциальном городке. Д’Артаньян стартовал с очередного постоялого двора в шесть утра. Через пару часов лошадь нашего героя, скакавшая уже второй день с редкими передышками, взбунтовалась и снова потребовала отдыха. Поэтому д’Артаньяну пришлось остановиться у первой попавшейся на пути гостиницы.
Однако так уж случилось, что в это же утро у этой же гостиницы остановился не только д’Артаньян. По улице не спеша прогуливался взад-вперёд человек в чёрном плаще и шляпе. И судя по всему, человек этот кого-то поджидал. Читатели, вероятно, уже догадались, что человеком этим был граф Рошфор, советник кардинала по связям с общественностью.
В том веке связи с общественностью проходили не через телерекламу, а через личные контакты. То есть, граф Рошфор разъезжал по Франции, навещал кардинальские деревни, смотрел, как живут голодные кардинальские крестьяне, бряцал шпагой, помахивал пистолетом и изредка спрашивал:
– Ну что, есть тут ещё недовольные? Кто подумывает переметнуться к дзен-буддистам?
Шпага и пистолет как средства для связей с общественностью действовали безотказно: кардинальские крестьяне и думать забывали о том, чтобы сменить религию.
Так вот – граф Рошфор как раз прогуливался у крыльца гостиницы, и тут на него обрушился столб песка и пыли. Рошфор чихнул и начал протирать глаза, а когда протёр, увидел, что источником этого столба пыли является д’Артаньян, резко затормозивший прямо перед носом у Рошфора. Д’Артаньян даже испугался, подумав, что засыпал песком королевского мушкетёра, но, когда пыль улеглась, д’Артаньян увидел у Рошфора на шее амулет с символом кардинальской религии – забитым палками рабом в крестообразном гробу.
– Ох, простите, я вас не заметил, – холодно сказал д’Артаньян, слезая с лошади.
Разъярённый Рошфор окинул д’Артаньяна и его лошадь пронзительным взглядом. Тем не менее, Рошфор не выплеснул свой гнев, ибо кардинальская религия запрещала это делать, в отличие от учения дзен. Вместо этого он криво улыбнулся и спросил:
– Сударь, не скажете ли вы мне, где покупали эту лошадь? Я как раз подыскиваю коня для своего глупого слуги. Ваша лошадь как раз то, что надо!
– Как вы смеете издеваться над моей лошадью, сударь? – спросил д’Артаньян, вступаясь за своего верного непарнокопытного друга. – Если у вас есть претензии ко мне, можете смело высказать их мне в лицо, но не в морду моей лошади.
Рошфор некоторое время переводил сказанное, поглядев сначала на д’Артаньяна, а потом на морду его лошади.
– Ну, а сами-то вы, сударь, с какого разбойника стащили этот наряд? – спросил Рошфор, презрительно осматривая потёртый камзол д’Артаньяна, его запылённые сапоги и замызганный плащ.
– Так вы и меня изволите оскорблять, сударь? – спросил д’Артаньян, хватаясь за шпагу. – В таком случае я вызываю вас на дуэль!
Д’Артаньян обнажил шпагу.
– Дуэли запрещены, – по крайней мере, для тех, кто исповедует религию кардинала, – сказал Рошфор, поворачиваясь к д’Артаньяну спиной. – Мне жаль вас, ибо после смерти вы долго будете жариться в гриль-баре вместо курицы.
– Повернитесь ко мне лицом, сударь, чтобы мне не пришлось проткнуть вас со спины, – потребовал д’Артаньян, постучав Рошфора по плечу клинком.
Между тем, Рошфор только притворялся шлангом. Повернувшись спиной к д’Артаньяну, он вышел в астрал. (Кардинальская религия запрещала убивать лишь на физическом плане, на астральный план этот запрет не распространялся.) Так вот, Рошфор вышел в астрал и увидел, как д’Артаньян похлопывает шпагой по его телу. Рошфор послал телепатический сигнал своему слуге и приготовился прикончить д’Артаньяна астральным ударом. Но д’Артаньян не был таким уж идиотом и заметил, как астральное тело Рошфора отделилось от физического. Дальше события развивались сразу в двух мирах – астральном и материальном.
В физическом мире д’Артаньян по-прежнему стоял за спиной Рошфора, дотронувшись до него клинком своей шпаги. В такой позе он и застыл, правда, по времени физического мира, застыл он всего лишь на несколько секунд.
