Ори с трудом приподнялся на локтях. Движения причиняли боль, хотя и не такую острую, как та, что минуту назад белой молнией прожгла ему спину. Когда-то давным-давно младший жрец Дагон переусердствовал во время ежевечерней экзекуции и ударом плети повредил семилетнему Ори позвоночник. Целителям Дома Орихалка удалось поставить мальчика на ноги, но время от времени старое увечье напоминало о себе. Что касается брата Дагона, то к тому времени, когда Ори выздоровел, он уже давно насаждал культ Водана в одной из заштатных колоний Аталанты.
— Вставай и принеси воды, — велел хозяин. Голос у него был веселым — значит, пока все шло так, как он и задумывал. — Да пошевеливайся — у нас гости.
Ори, постанывая, встал на четвереньки. Влажный песок разъезжался под ладонями. Повернув голову, он увидел горевший неподалеку небольшой костер, издававший сердитое шипение и разбрасывавший вокруг яркие искры. Дрова сырые, подумал Ори, вот и шипят, как потревоженные змеи…
У костра сидела женщина. Лицо ее скрывалось в тени, но Ори разглядел длинные черные волосы, ниспадавшие на полные, жирно поблескивающие в отблесках пламени бедра. Она сосредоточенно смотрела в огонь, не обращая на мальчика внимания.
— Уже иду, господин, — заверил он мастера Кешера и, шатаясь, поднялся на ноги. Судя по всему, они находились на берегу, шагах в двадцати от кромки волн. Невидимое море мерно вздыхало где-то в темноте. — Сейчас, только возьму кувшин…
— Кувшин раскололся, дурачок, — хмыкнул хозяин. Он стоял вполоборота к мальчику, наклонившись почти до земли, и что-то делал с лежавшим на песке темным предметом неопределенных очертаний. — Десять пинт не самого плохого на свете пива достались старому пьянице Эа…
Уцелевшие после крушения лодки вещи кучей были свалены у костра. Ори осторожно приблизился к огню, украдкой бросая любопытные взгляды на женщину. Как оказалось, та не просто любовалась языками пламени, а поджаривала над окаймлявшими кострище угольями толстую ящерицу, насаженную на длинный прут. Когда Ори стал рыться в груде вымокших вещей, она подняла голову и мельком взглянула на него.
Ведьма, подумал мальчик, внутренне содрогаясь. Вон какие глазищи… Уж не хочет ли она околдовать хозяина?
Мастер Кешер поднял с земли загадочный темный предмет, и Ори увидел, что это тушка небольшого зверька, уже лишенная шкуры, — хозяин, стало быть, занимался свежеванием.
— Сегодня у нас на ужин крольчатина, — объявил он. — Впрочем, есть и деликатесные мясные ящерицы, которыми нас любезно угощает наша гостья…
Ящериц жрет, неодобрительно подумал Ори. Точно ведьма.
— Что ты там копаешься? — рассердился мастер Кешер. — Я собираюсь варить похлебку, а воды что-то не вижу!
Ори откопал из-под тяжеленных намокших шкур, в которые были завернуты мечи хозяина, пустой кожаный мех, закинул его за плечо и сделал несколько шагов прочь от костра.
— Ну и куда ты собрался? — ехидно спросил за спиной хозяин. — Воду для похлебки из моря брать будешь?
И правда — Ори сообразил, что идет по направлению к рокочущему в темноте приливу. Видно, пока душа его странствовала по бесплодным землям у самого края страны мертвых, она окончательно поглупела.
— Где-то в зарослях есть источник, — мастер Кешер махнул рукой в противоположную от моря сторону. — Во всяком случае, так говорит Нина. И, ради Хэмазу, давай-ка побыстрее, а то я решу, что ты задумал уморить меня голодом.
Нина, неодобрительно думал Ори, углубляясь в невысокий колючий кустарник, окаймлявший песчаную полосу пляжа. Подумаешь, Нина… Откуда она только взялась, эта жирная корова… С одной стороны, конечно, хорошо, что первый, кого они встретили на острове, — не демон и не чудовище, а нормальный человек, хотя и женщина. С другой — уж больно она все-таки походит на ведьму. Вдруг она попробует околдовать хозяина?
При этой мысли Ори почувствовал знакомое покалывание в переносице и громко хлопнул себя ладонью по лбу. Мастер Кешер не позволял ему потакать своей силе. Когда в самом начале плавания Ори разозлился на абордажника Фаруха, позволявшего себе отпускать грязные шутки о хозяине, мастер отругал его так, что мальчик навсегда зарекся пользоваться силой без разрешения. Нет, господин не бил его — вообще никогда не бил, если, конечно, не считать дружеских тычков и подзатыльников, которые Ори только рад был получать от обожаемого хозяина. Но когда мастер Кешер по-настоящему сердился, Ори чувствовал себя последней бестолочью. Такой великолепный, такой благородный человек, как его хозяин, был достоин иметь самого лучшего слугу. Вместо этого у него в помощниках оказался глупый, нерасторопный, не обладающий глубокими познаниями храмовый раб, вся ценность которого заключалась в его редком и страшном даре. И даже этот дар он не мог использовать, не опасаясь неудовольствия своего господина…
Источник он нашел не сразу, успев исколоть по дороге ноги и больно поранив шею. Погрузил мех в неглубокую впадину в земле и замер, наслаждаясь леденящим прикосновением родниковой воды к ноющим, исцарапанным рукам. Когда пришла пора вытаскивать раздувшийся мех, в пальцы Ори сам собой скользнул тяжелый, с острыми углами камешек. Мальчик попробовал рассмотреть его при неверном свете склоняющейся к горизонту Ианны — тщетно. Тогда Ори сунул его в складку набедренной повязки, крякнув, взвалил на плечо наполненный водой бурдюк и зашагал к костру.
За то время, пока он отсутствовал, на берегу произошли некоторые изменения. Женщина уже не жарила ящерицу над угольями, а полулежала на влажных шкурах, царственным жестом протягивая кусок красноватого мяса присевшему рядом с ней мастеру Кешеру. Ее короткая кожаная рубашка была расстегнута совершенно бесстыдным образом — так, что большая, словно вымя недоенной коровы, грудь почти вываливалась наружу.
— Вода, господин, — громко объявил Ори, надеясь отвлечь хозяина от лицезрения прелестей предполагаемой ведьмы. — Где греть будем?
Мастер Кешер не ответил. Он с достоинством принял из рук развалившейся на шкурах женщины кусок ящерицы и с улыбкой поднес его к губам. Неужели будет есть? — с ужасом и отвращением подумал Ори. — Это же хуже, чем корабельных крыс жрать…
Но хозяин, очевидно, думал иначе. Он впился зубами в мясо, быстро прожевал его и без видимого напряжения проглотил.
— Великолепно! — воскликнул он, не сводя глаз с расстегнутой рубашки Нины. — Никогда не думал, что эти твари такие вкусные. Позволь отблагодарить тебя, красавица…
С этими словами он наклонился к женщине, явно намереваясь ее поцеловать. Однако Нина оказалась недотрогой. Что-то коротко свистнуло в воздухе, и, прежде чем Ори успел понять, что ведьма пыталась хлестнуть хозяина по лицу, прут, перехваченный рукой мастера Кешера, сломался с противным хрустом, похожим на звук ломающейся кости.
